Возвращение блудного конструктора
   
    Василий Головачев
   
   
    Это - из жизни не той и не той.
    Это - когда будет век золотой.
    А. Ахматова, Ташкент, 1944
   
   
    Но замер и ветер средь мертвых песков,
    И тише, чем шорох увядших листов,
    Протяжней, чем шум океана,
    Без слов, не слагаясь в созвучия слов,
    Из сфер неземного тумана.
    Послышался голос, как будто бы зов,
    Как будто дошедший сквозь бездну веков
    Утихший полет урагана.
    К. Бальмонт
   
   
    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
    ОПЕР. БЕРЕСТОВ
    БОЛЬШОЙ ВЫСТРЕЛ
   
    Не совсем прав был поэт, утверждая, что настроение - это климат сердца. Хотя оно и складывается из многих "мелких" эмоций и глобальных движений души, представляющих устойчивый спектр ее реакций на внешние раздражители, но помимо сердца в создании настроения участвует, к сожалению, и голова, особенно - плохого настроения.
    У пограничника Честмира Тршеблицкого, значившегося в служебной табели о рангах под кодовым обозначением "гриф", то есть работающего самостоятельно и владеющего допуском к заданиям любой сложности вплоть до применения карт-бланша особых полномочий, имелось много причин к тому, чтобы настроение его сдвинулось в область отрицательных эмоций, однако основной причиной была привычка к пристрастному анализу заданий руководства. Проанализировав последнее, Честмир понял, что руководители погранслужбы перестали его ценить, ибо, по его мнению, подобные задания обычно выполняют стажеры службы, а не драйверы-прима, к которым принадлежал он сам. Задание состояло в кенгуру до триангуляционного маяка на векторе созвездия Гиппарха, обозначавшего условную границу исследованного землянами космоса; маяк в течение трех суток не выдал обычного "на границе все спокойно".
    - Почему это прогулку поручают мне? - спросил Честмир диспетчера оперативного погранотряда.
    - Приказ командора, - лаконично ответил диспетчер, будучи не человеком, а инком, то есть кибинтеллектом.
    Честмир еле сдержался, чтобы не нагрубить, поэтому, произнося гневную тираду про себя, не удивился, когда виом связи вспыхнул снова и на него взглянул смуглолицый незнакомец неопределенного возраста: лицо не молодое, но и не старое, тонкое, волосы совершенно седые, в глазах - странное выражение затаенной боли или тоски и жуткая глубина всепонимания.
    - Откажитесь от кенгуру, - сказал он. - Вы не справитесь с задачей в таком состоянии,
    - А кто вы такой, чтобы советовать мне, что делать? - осведомился Честмир, сдерживая раздражение.
    - Тот, кто знает достаточно, чтобы советовать. Если не можете отказаться, будьте осмотрительнее в точке выхода, цена осмотрительности в данном случае - жизнь.
    Незнакомец, кивнув, исчез, виом собрался в световую нить и угас.
    Тршеблицкий хмыкнул, сказал вслух: "До чего же я люблю идиотские предупреждения!" - и вышел из помещения дежурного десанта под насмешливые замечания товарищей, ждущих своей очереди.
    Получая вводные, он ничем не выдал своих чувств, по обыкновению сухо отвечая диспетчеру, но в кабине курьерского когга не сдержался и открыл мидель-захват пилотского кокон-кресла не легким движением пальца, а ударом кулака.
    - Кажется, мы не в духе, - заметил инк когга по имени Шарп, когда Честмир, одетый в кокос - компенсационный костюм спасателя, - влез в захват, и включилась система компьютерной мыслесвязи. - Что случилось, кто умер?
    - Ничего особенного, - буркнул мысленно Честмир. - По-моему, меня решили поберечь... для развлечения сектора. Включайся в работу. Кенгуру по координатам - час, на месте - полчаса, назад - еще полчаса. Вернусь - я им покажу, на что способен драйвер-прима гриф глубокого сектора погранслужбы Тршеблицкий!
    Функциональный киб-интеллект когга, исполняющий обязанности координатора-проводника, инк второго класса, знавший все положительные и отрицательные стороны характера своего командира-друга-человека, промолчал. Повинуясь командам главного распределительного компьютера базы, располагавшейся в системе Гиппарха за триста световых лет от Солнца, он вывел когг к нужному стартовому колодцу, предупредил командира о готовности к прыжку, и автоматы базы включили режим "суперструны".
    Курьерский когг - это собственно спасательный шлюп класса "универсал-абсолют", биомашина пятого поколения, представляющая собой единый квазиживой организм, внутри которого, как семечко в яблоке, обитает водитель, называемый по древней традиции пилотом. Если операция по спасению сложная, то в рейд отправляют сразу два когга, и пилот ведущего называется драйвер-прима, а ведомого - драйвер-секунда.
    Рубка такого шлюпа имеет вид трехметрового кресла-кокона, оборудованного системой датчиков, которые подают информацию напрямую в мозг пилоту и через "дисциплинатор" - блок целесмыслового контроля - его мысленные команды исполнительным механизмам.
    Честмир привычно влез спиной в рубку, запеленался, проверил включение координатора, а спустя несколько секунд когг вышел из "струны" за сто световых лет от базы в точке, где когда-то разведчиками был установлен маяк "Гиппарх-граница".
    Определившись в пространстве с необходимой для работы тщательностью, Честмир озадаченно проверил данные Шарпа: шлюп вышел точно по заданным базой эфемеридным координатам, однако маяка на месте не оказалось, окно локатора было пустым, а эфир молчал. Космос в указанном районе, как и везде, равнодушно ждал, чем закончится его небесконечное расширение, и на эмоции одного человека ему было наплевать,
    - Куда он делся? - спросил Честмир хмуро. - Не могли же нас забросить в другое место. Инки базы не ошибаются.
    - Я тоже, - сухо отрезал Шарп.
    - Тогда где маяк?
    - Нас и послали разобраться в его молчании. Вполне может быть, что его украли инопланетяне. Честмир фыркнул.
    - Шутник ты, однако, приятель. Врубай "уши" на локацию, будем искать пропажу. Не справишься за полчаса - спишу в службу быта.
    Через час с небольшим в двух АЕ от шлюпа им удалось обнаружить убегающий со скоростью в пять тысяч километров в секунду небольшой "иксоид", то есть тело неизвестных форм, массы и габаритов. Оптика шлюпа на таком расстоянии предметы не брала, но Шарпу удалось по динамике движения "иксоида" определить его примерную массу и сделать вывод, что скорее всего это и есть "сбежавший" триангуляционный маяк "Гиппарх-граница" под номером тысяча сто сорок один, по неизвестной причине отправившийся в самостоятельный рейд в направлении на южный галактический полюс.
    - Пойдем на "струне"? - полуутвердительно сказал Шарп. - Готов поспорить, что промахнусь не больше, чем на сто километров. Хотя... мне почему-то не хочется догонять этот "орех".
    - Ха-ха! - сказал Честмир. - Ты еще повесь мне лапшу на уши о своей "интуиции".
    - Говорят, некто драйвер-прима вешал такую лапшу на уши длинноногой стажерше из сектора "интеллектуалов", - парировал Шарп.
    - Да? - помолчав, пробормотал Честмир, вспоминая горящие восторгом под опахалами ресниц глаза Чариты. - Кто говорит?
    - Слухи не имеют координат.
    - Болтун, подхватываешь чужие сплетни... На "струне" не пойдем, пойдем шпугом, заодно поработаем, пощупаем путь приборами.
    - И все-таки я бы запустил ему вдогонку зонд и посмотрел бы на маяк издали... не нравится мне его бегство. Да и пространство вокруг какое-то... вздыбленное... и "пахнет паленым" - радиационный фон повышен.
    - Пойдем, как сказал. - Честмир сделал глоток сока, как и всегда перед работой, и скомандовал: - Вперед!
    Он все еще находился во власти дурного настроения и не смог поэтому по достоинству оценить предостережение координатора, хотя и помнил совет незнакомца "быть поосмотрительней".
    Шлюп начал разгон в режиме крейсерского шпуга и уже через час достиг скорости, почти равной половине скорости света, после чего Честмир смог наконец поймать убегающий огонек маяка в визирные метки оптического комплекса. Поймал и не поверил глазам. Он увидел странную конструкцию, мало напоминающую октаэдр маяка: нечто похожее на громадные оленьи рога, выросшие из остроугольного ядра. Казалось, какая-то сила расплавила маяк, и потеки металла и пластика, изогнувшись, застыли веткой колючего кустарника или "оленьими рогами".
    - Это не маяк, - сказал Честмир, начиная вдруг осознавать, что его "пустячное" задание грозит вылиться в длительный исследовательский рейд с непредвиденными последствиями.
    - Маяк, - возразил координатор, оценивший ситуацию чуть раньше командира. - Врубаю срочное торможение, изотропия пространства изменяется по нарастающей, появился густой микроволновой фон.
    - Дай отклонение!
    - Поздно. Держись, торможу аварийно. Но было уже действительно поздно. В последнее мгновение перед торможением Честмир успел заметить, как часть рубки шлюпа перед глазами внезапно искривилась и стала расползаться, менять форму и цвет. Если бы в этой области пространства в данный момент находился сторонний наблюдатель, он заметил бы, как шлюп за несколько секунд претерпел множественную трансформацию и превратился в "букет колючих шипастых цветов", растущих из треугольного ядра...
   
   
    * * *
   
    Сигнал дверного автомата раздался ровно в семь утра, когда Ратибор завтракал. Недоумевая - кто бы это мог быть в такую рань? - и преодолевая невольное разочарование (у него были свои виды на воскресенье, а неожиданный ранний визит всегда к перемене личных планов), Ратибор промокнул губы салфеткой и открыл дверь.
    Перед ним стояла странная пара: невысокого роста мужчина в черном кокосе с короткими рукавами, словно только что с дежурства, седоголовый, с твердым угрюмо-спокойным лицом, и красивая девушка в летнем сафари с густым водопадом льняных волос. Глаза у нее были широко расставленные и светлые-светлые, почти прозрачные, но холодными назвать их было нельзя; яркие, слегка подведенные сочные губы таили улыбку, но не улыбались. На среднем пальце у мужчины красовался перстень из полированного черного камня с прозрачной выпуклостью, внутри которой разгоралась и гасла зеленая световая искра.
    - Ратибор Берестов, - полувопросительно сказал незнакомец глубоким звучным голосом. - Безопасник-кобра, бывший драйвер-прима курьерской службы УАСС. Бывший гриф погранслужбы.
    - Вы не ошиблись, - сухо ответил Ратибор, внутренне собираясь. По всей видимости, утренний посетитель хорошо знал его послужной список, и это не совсем обычное обстоятельство настораживало: такие подробности о работнике службы безопасности мог знать далеко не каждый человек. И вдруг Ратибору показалось, что девушку он уже где-то встречал.
    - Проходите. - Он жестом пригласил гостей в дом. - Я как раз завтракаю, втроем делать это веселей.
    - Спасибо, мы буквально на минуту. - Взгляд незнакомца исподлобья был откровенно изучающ. - Скоро вам придется заниматься одним весьма необычным делом, и я хотел бы предупредить: не торопитесь.
    Ратибор удивился. Давно с ним никто не разговаривал в таком интригующем ключе, полунамеками, словно задавал тест на смекалку и на владение собой, но, с другой стороны, незнакомец не шутил, это было видно.
    - Может быть, все же войдете? Неудобно разговаривать на пороге. - Ратибор ничем не выдал своих чувств, ответив на взгляды гостей таким же оценивающим взглядом. Ситуация начала его забавлять, хотя в подобные игры он давно не играл.
    Мужчина и девушка переглянулись, в глазах последней вспыхнули веселые искры.
    - Я же говорила, - произнесла она грудным голосом. - Он не примет нас всерьез, пока не будет знать всех подробностей дела.
    - Подробности знать ему пока ни к чему, - равнодушно сказал мужчина. - Извините, Берестов, мы пришли предупредить вас, и только, и не ищите других причин. Положение, в каком вы окажетесь, потребует от вас не только хорошей реакции, быстроты мышления, но и запаса терпения и осторожности. Дайте слово, что не станете решать встречающиеся проблемы в лоб, методом разведки боем.
    Ратибор начал терять терпение, но не потому, что не любил прозрачных намеков на таинственный смысл речи и топтания вокруг да около смысла, а потому, что его необычные посетители знали, с кем имеют дело, а он не знал. Однако пульсирующий огонек интереса в глазах девушки заставлял его вести себя соответственно, с изрядной долей иронии к происходящему, и он не сумел найти точную линию поведения.
    - Обещаю быть самим собой, - медленно проговорил Ратибор с беглой улыбкой, преобразившей его худое лицо с выступающими скулами. - Я почему-то всегда считал, что хироманты, оракулы и предсказатели судеб ушли в прошлое, а тем более работающие в паре. Хотя это удобно. С одной стороны - угроза, позиция силы в лице мужчины, с другой - обещание удачи в лице женщины. Клиент выбирает, что ему по душе, а предсказатели в результате всегда в выигрыше. Так?
    - Жаль, - сказал мужчина, не отвечая на шутку, обращаясь к спутнице, хотя в голосе его не было и тени сожаления. - Он не способен к абстрагированию и не внемлет голосу разума.
    Улыбка сбежала с губ Ратибора.
    - Вам не кажется, сударь, что вы по крайней мере невежливы? Не желаете представиться по этикету - не надо, это ваше дело, я и так вычислю вас в скором времени, но если хотите предупредить - говорите прямо, точно формулируя мысль, и желательно мне, а не тому, с кем пришли. Я разочаровал вас? Извините тугодума.
    - Он прав, Ли, - сказала девушка.
    - Если бы я мог точно сформулировать то, что знаю, - буркнул мужчина, - я бы разговаривал иначе и не с вами. К сожалению, у меня нет количественных данных, только качественная оценка.
    - Извините нас. - Девушка протянула руку. - Мы хотим вам добра, иначе не пришли бы, но, к сожалению, не можем сообщить ничего конкретного. Может быть, в дальнейшем вы поймете почему.
    Ратибор, поколебавшись, взял руку девушки в свою, легонько прикоснулся губами к пальцам, а когда поднял голову - мужчина уже шел по площадке к голубовато-прозрачной "улитке" лифта.
    - Не обижайтесь на него, - тихо сказала девушка, не отнимая руки; глаза ее потемнели. - На него нельзя обижаться.
    - Попробую, - ответил Ратибор, внезапно вспоминая, где и при каких обстоятельствах видел стоящую перед ним незнакомку, память все-таки вытащила из своих глубин нужный видеослед.
    - До свидания, Анастасия.
    Девушка прищурилась, не удивившись.
    - Вспомнили? Тогда за вас можно не беспокоиться.
    - Настя, - окликнули девушку из лифта, - мы опаздываем.
    - Иду, - откликнулась та. - Прощайте, кобра, желаю вам ни пуха, ни пера.
    - К черту, - пробормотал Ратибор машинально, глядя ей вслед. Девушку звали Анастасия Демидова, и работала она эфаналитиком в экспертном отделе Института внеземных Культур.
    Из гостиной раздался двухтональный сигнал вызова. Ратибор опомнился, вошел в квартиру и закрыл дверь, только теперь с досадой обнаружив, что держит в левой руке салфетку. Бросив ее на стол, включил голосом ответ-связь. Над выпуклым глазом виома выросла световая игла, развернулась в объемное изображение диспетчерской отдела.
    - "Три девятки" по треку, - коротко сказал дежурный. - Готовность сбора двадцать минут.
    - Принял, - кивнул Ратибор, у которого екнуло сердце: не слишком ли быстро начинают сбываться предсказания только что удалившихся "прорицателей"?
    А еще было жаль майского воскресенья...
   
   
    * * *
   
    Отработка тревожного вызова в отделе безопасности обычно длится не более десяти минут - после того, как оперативник прибыл на базу "привязки". База, к которой был "привязан" Ратибор Берестов, располагалась под Брянском, практически рядом с домом, и называлась "Радимич-2". Поскольку автомат-распорядитель "трека" направил Ратибора не на стартовый комплекс курьерских шлюпов, а на поле спейсеров и спасательных модульных связок, называемых склонными к мрачному юмору безопасниками "пакмаками" - что было сокращением слов "пакет макарон", Ратибор понял, что случилось нечто неординарное. Лифт базы выбросил его, уже одетого в фирменный кокос, возле гигантской "люстры" высотой в семьдесят метров - модульной связки, состоящей из плотно упакованных осевого драккара и восьми внешних коггов. Один из модулей был выдвинут, и, как только Ратибор нырнул в люк осевого, - встал на место.
    Рубка драккара ничем не отличалась от подобных постов управления всей летающей воздушной и космической техники. Ратибор нырнул в мидель-захват, автоматы запеленали его в защитный кокон, и начался отсчет времени вывода на траекторию. В голове пилота раздался голос: включилась система компьютерной связи с диспетчером Управления, а также с киб-интеллектом базы, с координатором модуля и с главным компьютером отдела, которого называли Умником.
    - Я малый инк, имя - Камал, - сообщил координатор драккара формулу знакомства.
    - Берестов, в вашем распоряжении обойма с полной упаковкой. Идите по лучу целеуказания главного инка погранслужбы, - раздался "голос" Умника.
    - Ратибор, - сказал диспетчер, - по вектору гаммы Гиппарха - тысяча светолет - пропали без вести маяк границы, беспилотный зонд и когг, пилотируемый драйвером-прима погранслужбы грифом Тршеблицким.
    - Принял, - ответил Ратибор.
    - До кенгуру две минуты, пакет смысла ваш киб получил, расшифруете на месте. Желаю удачи!
    - Взаимно.
    "Пакмак" начал прыжок длиной в тысячу световых лет точно так же, как сделал это когг Честмира Тршеблицкого восемь дней назад. И вышел из "струны" практически, в том же районе, наглухо "зашитый" в "саван" полной защиты.
    Ратибор за несколько секунд провел перекличку ведомых, зная и чувствуя каждого, как свои пять пальцев, и принялся за анализ полевой обстановки. Он не был поклонником второго пункта Инструкции УАСС, именуемого в быту пунктом "срам" и расшифровывающегося как "сведение риска к абсолютному минимуму", но и будучи командиром обоймы риска полагался не только на реакцию, но и на чувство опасности. На сей раз оно было достаточно острым, да и предупреждение таинственного напарника Анастасии Демидовой не шло из головы.
    Не обнаружив ничего угрожающего "пакмаку", Ратибор дал сигнал Земле: "Все в порядке, я на месте, начал работу", - и раскрыл связку. Восемь шлюпов отделились от осевого драккара и, прощупывая пространство по радиусу от него, пошли каждый в своем направлении.
    - Здесь все в норме, - сказал заместитель Берестова Юрий Шадрин. - Предлагаю обычное построение.
    - Нет! - резко ответил Ратибор. - Ступенчатое, с предварительным зондажем.
    Привыкшие полагаться на чутье и опыт командира, безопасники не зароптали, хотя и удивились, не видя прямой опасности. Ратибор тоже ее не видел, однако нет-нет, да и вспоминал полученное предупреждение.
    Уже спустя полчаса второй и третий модули столкнулись с едва заметным, но все же нарастанием градиента внешних полей и с появлением микроволнового фона.
    Ратибор дал в эфир "дробь-внимание", и остальные когти повернули вслед за вторым и третьим. Началась зондовая проверка по выбранному вектору, уходящему в глубь звездного скопления Гиппарха.
    Шадрин, готовый взять управление обоймой на себя в случае выхода из строя командира, первым обнаружил странное поведение зондов по мере их углубления в область с повышенной плотностью излучений и полей. Люди, предупрежденные Шадриным, молча наблюдали за тем, как десятиметровые зонды, похожие на плоские кольца с шипами, антенн, вдруг потеряли управление, заметались, один из них изменил форму, стал "мигать", то превращаясь в облако белого дыма, то "кристаллизуясь" в твердое тело, а второй просто растаял без следа.
    - Три "ореха" с полной защитой очередью и выводом записи на передачу, - скомандовал Берестов.
    Три зонда просияли габаритными огнями, - действительно, очередь трассирующими, подумал мимолетно Ратибор, - и растаяли в пространстве, ведомые ультраоптикой модулей. Их постигла иная участь: в трехстах тысячах километров от застывших шлюпов и осевого корабля сверкнула вдруг длинная - около тысячи километров! - искра непонятного разряда и нанизала зонды на себя один за другим...
    Маяк "Гиппарх-граница" и курьерский когг грифа погранслужбы Тршеблицкого, изуродованные неизвестной силой до неузнаваемости, они обнаружили с помощью вызванных погранотряда и смены усиления через сутки далеко в стороне от определенного маяку района дрейфа. Драйвер-прима Честмир Тршеблицкий был к этому времени мертв, да и на человека он походил мало...
   
   
    * * *
   
    Ратибор вернулся на Землю месяц спустя после описанных выше событий, отработав совместно с прибывшими отрядами пограничников, экспертов и ученых весь комплекс мероприятий по изучению феномена и обеспечению безопасности экспедиции. Им владела неотвязная мысль: откуда странный гость, посетивший его до тревожного вызова, мог знать, что ждет Берестова впереди. Ни одна электронная гадалка, несмотря на опыт эфаналитика-оператора, будь он даже семи пядей во лбу, не способна предсказать причину тревоги и результат действий конкретного исполнителя. Ратибор с нетерпением ждал момента, когда он сможет наконец выяснить - что это за человек и какое отношение к происшедшему имеет Анастасия Демидова, эфаналитик Института внеземных Культур. Но поскольку Ратибор остро нуждался в отдыхе, он, дав на оперативном совещании у директора УАСС полный отчет о проделанной работе начальству и комиссии СЭКОНа, принял дома душ, потом в пять часов вечера завалился спать и проспал без малого девятнадцать часов в свежей и чистой постели на хрустящих простынях. Позавтракав, почувствовал голод к спортивным эмоциям и тут же позвонил Полу Макграту, предложив ему прогуляться на корт, благо Пол уже сидел на рабочем месте, изнывая от безделья.
    Пол Макграт, такой же кобра, как и Берестов, не участвовал в операции, но это обстоятельство его не задевало и не расстраивало. Жизнерадостный, шумный, всегда дружелюбно ко всем настроенный, он знал себе цену и не злился не только по пустякам, но и попадая в серьезные переделки, чем снискал себе славу добродушного оптимиста и рубахи-парня. Один Ратибор знал, что Пол - интрасенс, способный рассчитать на несколько ходов вперед любую ситуацию. Работать с ним в паре было трудно, но интересно.
    Встретились у зеленого газона, окружавшего знаменитые корты Управления, ни в чем не уступавшие кортам Уимблдона, Обнялись, молча переоделись и выбрали ракетки, предоставленные автоматом обслуживания.
    - Давно вернулся? - спросил Макграт, начиная разминку.
    - Вчера, - ответил Ратибор, чувствуя, что Пол знает, когда он вернулся. - Аристарх дал два дня на отдых, завтра снова иду на границу Гиппарха.
    - Что там случилось? Слухи доходят какие-то чудовищные, будто бы кто-то "выстрелил" по нашей Системе, и выстрел вот-вот достигнет цели...
    Ратибор невольно вспомнил совещание у директора Управления. В знаменитом историческом кабинете директора, пережившем на своем веку ровно двадцать поколений директоров, уютно преобразованном с помощью видеопласта в тенистую беседку с удобными легкими стульями, расположились семь человек: хозяин кабинета Кий-Коронат; комиссар-один отдела безопасности Игылкут Юнусов, координирующий наземные силы безопасности; комиссар-два Аристарх Железовский, отвечавший за безопасность космических поселений человечества, огромный, бугристый от чудовищно развитых мышц, похожий на каменную, грубо обтесанную глыбу, командор погранслужбы Ингвар Эдберг; председатель СЭКОНа Забава Боянова; главный специалист научного сектора физик Гордей Вакула и Ратибор. Все присутствующие знали друг друга и в представлениях не нуждались, да и не раз встречались во время ЧП-вахт, поэтому Железовский без всяких предисловий взглядом - он вообще двигался очень мало, обходясь не только минимумом слов, но и минимумом жестов - показал Вакуле, что тот может начинать.
    Гордей Вакула, весь какой-то округлый и мягкий, с покатыми плечами, с лысиной на полчерепа, что в общем-то было удивительно - на Земле давно справились с облысением, закатил глаза-сливы и пошевелил губами, сосредотачиваясь, словно вспоминал заданный урок:
    - Надеюсь, факты перечислять не имеет смысла, все вы прекрасно их знаете. Выводов два. Но сначала хочу поблагодарить вашего... гм, не люблю я этот жаргон, честно говоря. Я имею в виду, ваш командир обоймы риска Берестов сумел найти оптимальное решение предложенной задачи и избежать жертв и больших материальных потерь.
    Все присутствующие одновременно посмотрели на Ратибора. Тот пожал плечами:
    - Это была обычная работа по формуле "неизвестная опасность".
    - Ну, конечно, элементарная задачка для стажера, - пробормотал командор погранслужбы Эдберг, задетый заявлением.
    - Что, задело? - тихо, без улыбки спросил комиссар-один.
    - Еще бы, - так же негромко проговорила черноволосая, с красивыми руками Забава Боянова, избранная председателем СЭКОНа на третий срок; говорили, что ей исполнилось уже сто двадцать лет, но выглядела она вчетверо моложе. - Погранслужба начала ЧП-вахту более, чем неудачно.
    Кий-Коронат кашлянул. Все замолчали. Директор УАСС кивнул Вакуле:
    - Продолжайте, Гордей.
    Физик снова закатил глаза. Когда-то эта ею манера говорить смешила Ратибора, теперь же начала раздражать.
    - Вывод первый, физический: в космосе обнаружен канал длиной более шестисот светолет и диаметром около полутора астрономических единиц, внутри которого структура вакуума нарушена таким образом, что в нем реализуются процессы с отрицательной вероятностью. Почему я сказал неточно - более шестисот светолет? Потому что по вектору гаммы Гиппарха длина канала не проверена, а в противоположную сторону он продолжает расти. Ну, а если говорить о процессах с отрицательной вероятностью, то распад протона, появление "голого" кварка и локальные повороты времени - самое безобидное из всего, что может произойти. Результаты этих процессов вы знаете: маяк границы, обозначавший условную границу исследованного землянами пространства, при попадании в зону канала превратился в странной формы предмет из редчайшего изотопа свинца, а курьерский когг с грифом Тршеблицким... - Вакула перекатил глаза на Эдберга, - простите, командор, я понимаю ваши чувства. Так вот, когг тоже претерпел изменения, превратившись в так называемый "кочан капусты", каждый слой которого представляет собой одну сверхсложную молекулу какого-то металлополимера. Капитан Тршеблицкий, оставаясь функционально человеком... - Вакула пожевал губами, находясь в некотором затруднении.
    Ратибор его понял. Когда они нашли когг и пробились в его рубку, никто не хотел верить, что круглое бревно в кокон-кресле и есть драйвер-прима Тршеблицкий: все органы его тела - руки, ноги, голова - были идеально "подогнаны" под форму цилиндра.
    - Ясно, - сказала Боянова, - не стоит приводить примеры.
    - Вывод второй, спекуляционный: неизвестно кто и неизвестно зачем начал "рыть вакуум" в направлении Солнечной системы. Длина канала со столь экзотическими свойствами продолжает расти со скоростью, в тысячу раз превосходящей скорость света, и по нашим расчетам через год он неизбежно упрется в Солнце. Правда, хотя сам канал совершенно прямолинеен, изредка от него ответвляются боковые "побеги", которые спустя несколько секунд после ответвления превращаются в кварко-глюонную плазму, происходит как бы спонтанный разряд неизвестного поля, против которого очень трудно защититься. Хотите знать мое личное мнение?
    - Не надо кокетничать, Гордей, - поморщилась Забава. Вакула, не смутившись, снова закатил глаза:
    - Это пробой. Пробой вакуума, пробой нашего пространства разрядом из иной Вселенной. По небольшому снижению скорости роста канала - кстати, я предложил назвать явление Большим Выстрелом - можно судить о его первоначальной скорости на границе нашей Вселенной: она бесконечна! Но все эти качества канала как раз логично укладываются в формулы современной фридманологии.
    Наступило недолгое молчание. Ратибор, почувствовавший скуку - он уже знал выводы Вакулы, - вдруг уловил движение Железовского: человек-глыба смотрел на него изучающе и пристально, будто знал нечто компрометирующее своего подчиненного. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, и Ратибор даже заколебался - не сообщить ли Аристарху о странном визите и предупреждении? - но комиссар-два отвернулся, и желание исповедаться прошло...
    Ратибор, пропустив мяч, очнулся и перехватил ракетку.
    - Так что там насчет выстрела? - напомнил Макграт. - Это правда?
    - Чепуха, не бери в голову. Хотя, с другой стороны, выстрел был, наш Гордей так и назвал этот феномен: Большой Выстрел. Ну, поехали?
    Они сыграли два сета с попеременным успехом: оба в свое время были чемпионами УАСС и знали сильные и слабые стороны друг друга досконально. Спорт и сблизил их, далеких по характеру, увлечениям и желаниям. Потом на соседней площадке появились девушки, и Макграт, поприветствовав их поднятой ракеткой, предложил разбиться по парам и поиграть в парный теннис.
    - Удобно ли? - засомневался Ратибор.
    - А почему нет? Поиграем полчасика, потом станет жарко, и разбежимся. Заодно и познакомишься, холостяк. Берестов улыбнулся. Макграт поднял брови:
    - Чего ухмыляешься?
    - Трудно представить безопасника-кобру в роли сводни.
    - Зато оригинально. Я пообещал, что женю тебя даже вопреки твоему вкусу, и женю. Пошли.
    Ратибор, посмеиваясь в душе - он знал о пристрастии товарища к слабому полу, - направился следом и вдруг в одной из девиц узнал Анастасию Демидову, эфаналитика Института внеземных Культур, которую намеревался разыскать сегодня вечером и выяснить, кто был ее спутником. Он остановился, исподволь разглядывая Анастасию и находя в ней многое из того, что упустил при первой встрече: красивую фигуру, грацию спортсмена-профессионала и женственность, что в сочетании и составляет смысл субъективного термина "красота".
    - Девочки, познакомьтесь, - весело сказал Макграт, шутливо обнимая вторую незнакомку за талию; похоже, он их знал давно. - Это Ратибор, лучший кобра Управления, драйвер-прима, рисконавт и вообще хороший парень. Поиграем двое на двое? Эй, Берестов, чего застрял?
    Ратибор приблизился. Анастасия, оценив его взгляд, слабо улыбнулась и сказала тихо, чтобы услышал только он один:
    - Разглядел? В норме?
    - Вполне, - в тон девушке ответил Ратибор, внезапно осознав, что глаза у нее огромны, глубоки и умны. - Не ожидал встретить вас здесь, в Управлении. Разве институт не имеет собственного спорткомплекса?
    - Имеет, конечно, но я предпочитаю тренироваться здесь. Привыкла. Не возражаете?
    - А если бы и возражал, что изменилось бы? Анастасия засмеялась.
    - Тоже верно. Кстати, не поверите, но заниматься теннисом я начала, глядя на вас, лет пять назад, когда впервые увидела вас на корте Управления - отец привел. Он в то время работал в техсекторе, не помните?
    И Ратибор вспомнил. Инженер-синектор Андрей Демидов погиб во время экспериментальной проверки своей собственной оригинальной идеи - создать защиту человеческого тела путем упрочняющей обработки кожи. Идея оказалась слишком смелой для того времени: хотя изобретатель и смог добиться того, что человеческая кожа стала буквально непробиваемой и непроплавляемой броней, но одновременно она перестала быть и гибкой... Андрея Демидова так и похоронили - как высеченный из камня в натуральную величину монумент...
    Подошедший Макграт с подозрением посмотрел на Ратибора:
    - Вы что, знакомы? А говорил - тихоня. Настя, ты вообще-то осторожней с ним, он умный, сильный и хитрый, и род его явно начинался с семейства кошачьих. Ратибор, ты будешь играть с Асият, а я с Настей, оставлять вас вдвоем опасно.
    Ратибор ответил на веселые искры во взгляде Анастасии понимающей улыбкой и убежал на другую половину площадки, где его ожидала чернобровая и черноглазая Асият.
    Но поиграть им не дали. Едва они обменялись несколькими ударами по мячу, причем Ратибор с интересом отметил силу и точность подачи Анастасии, как вдруг трижды пискнул браслет видеорации на руке. Берестов поднес браслет к виску и "увидел" пси-изображение (рация работала в пси-диапазоне и передавала изображение непосредственно в мозг владельца) - кокон поста связи отдела, и в нем призрачная фигура дежурного инка:
    - Берестов, примите "джоггера" на двенадцать десять.
    - Принял, - со вздохом ответил Ратибор. "Джоггер" - в английском языке человек, занимающийся бегом трусцой, - был сигналом тревоги второй степени, когда исполнителю вменялось в обязанность явиться по вызову не на базу привязки, а в отдел не позднее, чем через час.
    - Что? - спросил через поле Макграт. - Уходишь?
    - "Трусцой", - ответил Ратибор. - Прошу прощения, вынужден оставить столь славную компанию. Поиграем как-нибудь в следующий раз.
    Не без сожаления он подкинул в руке мяч, подал и, помахав на прощание всем рукой, пошел к душевым автоматам. Анастасия догнала его за оградой площадки, сказала в спину:
    - Ратибор...
    Удивленный безопасник оглянулся. Глаза девушки потемнели и отражали скрытую тревогу и неуверенность, будто она сама не знала, говорить или не говорить собеседнику то, в чем не была уверена.
    - Слушаю, Настя.
    - Близкие друзья называют меня Стасей или Таей... это к слову. Габриэль просил передать: анализируйте каждый свой шаг там... в космосе... это поможет избежать...
    - Чего? - с угрюмой насмешливостью поинтересовался Ратибор. - Простуды?
    - Не смейтесь, - тихо сказала Анастасия. - Это очень серьезно. Он не предупреждал бы, если бы не был уверен в опасности вашего кенгуру. Пожалуйста, поверьте. . - Кто он, этот ваш Габриэль?
    - Сейчас он проконсул экспертного отдела ВКС, а раньше... я расскажу как-нибудь, когда вы вернетесь. Обещаете не лезть на рожон?
    - Вы меня мало знаете, - улыбнулся Ратибор. - И все же обещаю. До встречи.
    Ладонь у девушки была сильная и горячая, и выдергивать ее из руки безопасника она не торопилась...
    Железовский встретил Ратибора в холле Управления. С ним был высокий, хорошо сложенный, черноволосый молодой человек со скуластым лицом в фирменном комби пограничника со знаками отличия командира обоймы риска.
    - Знакомьтесь, - сиплым низким басом сказал комиссар-два, которого недаром прозвали человеком-глыбой - как за внешний вид и поведение, так и за каменный характер. - Кобра-один Дмитрий Демин, заменит Халида.
    - А что, Халид не справился? - не удержался от вопроса Ратибор, вспоминая офицера-пограничника, принявшего у него дежурство по тревожной зоне со своей патрульной обоймой.
    - Халид погиб, Демин вместо него. Отдыхать будешь позже. а вызвал я тебя потому, что в зоне БВ появились роиды. Твой зам Шадрин не справится. Бери обойму усиления и дуй обратно к гамме Гиппарха, стационарная "струна" метро уже запущена. Все оперативные вопросы - к Умнику, подключай свою рацию к треку.
    Ратибор машинально погладил браслет пси-рации.
    Железовский протянул руку.
    - Возьми оперативную, браслет можешь снять. Ратибор закрепил в ухе серьгу пси-рации, тотчас же отозвавшуюся тихим звоном включения компьютерной связи.
    - Упаковка усиления?
    - Миди. Кроме аварийщиков - эксперты, ксенопсихологи, коммуникаторы. Разберешься в обстановке, дашь знать. Ни пуха.
    - К черту! - Ратибор повернулся и зашагал к лифту, чувствуя на затылке дыхание пограничника, у которого в ухе висела такая же блестящая металлическая "серьга" рации компьютерной связи.
    Пока они добирались лифтом до метро, а потом на базу, с которой была проложена "струна" до гаммы Гиппарха, Умник поведал Ратибору историю гибели Халида.
    Кобра-два погранслужбы Таукан Халид, принявший на себя ответственность за обеспечение безопасности космоплавания в районе гаммы Гиппарха, через который мчалась навстречу Солнечной системе невидимая и неосязаемая "пуля" Большого Выстрела, оставляя за собой странную "кильватерную струю", взбаламутившую вакуум до такой степени, что в нем начинали нарушаться законы известной человеку физики, был достаточно опытным пограничником, и все же не смог правильно оценить ситуацию, когда в районе БВ появились роиды, как их называли ученые, или чужане, как привыкли называть все остальные.
    Негуманоидная цивилизация чужан была открыта более ста десяти лет назад возле предгалактического шатуна - звезды Сотая Единорога, прятавшейся в туманности Чужая. Туманность в спою очередь пряталась от астрономов Земли за темными облаками пылевой материи и мчалась мимо галактического ядра с той же скоростью, что и знаменитая Черная Роза - облако пыли и газа, внутри которого печально известной экспедицией Гранта был обнаружен также предгалактический шатун с планетой Тартар.
    Плотность пыли в окрестности вновь открытой звезды была небольшой, и земные разведчики, приблизившись к звезде, узрели на орбите вокруг нее странные тысячекилометровые образования, имеющие вполне осмысленные, геометрически точные конфигурации. Образования эти состояли из роев камней или тел, похожих на камни: черные глыбы с размерами от нескольких метров до сотни километров в поперечнике. А между роями сновали еще более странные объекты, похожие на земные радиолярии, только достигавшие трех-четырех километров в диаметре. Поскольку они часто перевозили внутри себя черные глыбы роидов, их стали называть "транспортными средствами" чужан, "космическими кораблями".
    С людьми чужане в контакт вступить не пожелали, не обратив на них абсолютно никакого внимания, и продолжали заниматься своим таинственным астроинженерным трудом, дробя на камни планетоид, равный по размерам земной Луне. Прошло более ста лет со дня их открытия, но и до сих пор в контакт с людьми роиды вступать не спешили. Сменялись поколения контактеров и ксенопсихологов, защищались диссертации, ученые продолжали искать пути взаимопонимания с этими чудовищно далекими от всего земного существами, а они продолжали равнодушно делать свое дело и словно не замечали усилий братьев по разуму, упорно ищущих точки соприкосновения эмоциональных и психологических сфер.
    Чужанский спейсер "проявился" в пространстве совсем недалеко от базового "пакмака" под командованием Халида и, как обычно, не обращая внимания на сигнализацию и вызовы, малым ходом двинулся к границам канала Б В, вокруг которого люди по мере его удлинения ставили проблесковые маяки. Халид сначала действовал по инструкции, использовав весь арсенал средств связи, а когда это не помогло - направил свой осевой драккар вдогонку за чужанским "китом". Он дважды догонял корабль и становился на его пути, наглядно демонстрируя свое желание остановить чужан, а на третий - канал БВ "нанизал" драккар на молнию пространственного разряда, задев и чужанский корабль. От корабля Халида не осталось ничего, даже пыли...
    Зал специального метро базы, с которой была проложена линия мгновенного движения в район Гиппарха, напоминал Ратибору встревоженный муравейник, хотя, приглядевшись, можно было понять - все здесь подчиняется сложному закону обеспечения порядка управления человеческой метелью. Прибывшие хорошо разбирались в этой обстановке и сначала разыскали группу усиления - пятнадцать человек разного возраста и телосложения, но с одинаковым выражением ожидания и нетерпения на лицах. Представились. Пожелали успеха друг другу. Люди гуськом утянулись к стартовой камере - группа была уже экипирована. Затем наступил черед Ратибора и пограничника. Их сначала засунули в бокс подготовки, заставили пройти медконтроль, переодели в скафандровые комплексы с персональными компьютерами, накормили тонизирующим желе и только после этого впихнули в старт-камеру метро. А уже через минуту они выходили из финищ-камеры спейсера погранслужбы "Перун", играющего роль передвижной базы обеспечения. Их встретил второй пилот спейсера - судя по нашивке на рукаве кокоса.
    - Обойму приняли? - спросил Ратибор.
    - Она уже в походе, "пакмак" семнадцать, - ответил пилот. - Ожидают вас за бортом.
    - Задача ясна? - Ратибор повернулся к Демину, не промолвившему ни слова со времени знакомства.
    - Вполне, - лаконично ответил пограничник. - Жду связи.
    - Ждите. - Ратибор протянул руку. - Попробуем поработать в связке и не наделать ошибок. Почему я не встречал вас раньше?
    - Наверное, потому, что я недавно вернулся из глубокой разведки.
    - Большое Магелланово? Андромеда?
    - Треугольник.
    - Неплохая характеристика. Только не лезь на рожон, демонстрируя бесстрашие.
    - Не полезу. - По губам Демина скользнула тонкая усмешка. - Я чту "три эс" вашего шефа.
    Ратибор прищурился, с новым интересом взглянув на собеседника; знаменитые законы развития Железовского, известные под названием "три эс", означали: самоанализ, самоконтроль, самосовершенствование.
    - Тогда сработаемся. Демин кивнул.
    - Возражений нет. Для краткости по связи можешь называть меня просто - ДД.
    Ладонь у него была широкая и твердая. Ратибор невольно вспомнил ладонь Анастасии и вздохнул: встреча с девушкой снова оттягивалась на неопределенное время.
    Разошлись в разные стороны: пограничник - в зал координации, Ратибор в сопровождении пилота - в транспортный отсек, где его ждал патрульный когг. Еще через четверть часа он входил в "гнездо" управления драккаром "пакмака", рассчитанное на трех человек. Шадрин, вечно взъерошенный, суетливый, что было заметно даже несмотря на одетый скафандр, ждал Берестова, готовясь уступить место. Они хлопнули друг друга по плечу, и заместитель нылез из центрального кокона, пересел в пустующий соседний.
    - Подробности гибели Халида известны?
    - Какие там подробности - наткнулся на "искру", и все. Слишком близко подошел к БВ.
    - Не мог пустить вперед беспилотную машину? Пограничники с опытом кобры не должны допускать таких проколов. Жаль парня.
    - Жаль, - согласился Шадрин.
    Ратибор упал спиной в мягкие захваты кокона, проверил подсоединение всех коммуникаций своего скафандра к оборудованию кресла и только тогда включил обзор и одновременное считывание информации: сигналы всех датчиков и видеокамер драккара подавались непосредственно в мозг пилоту, и поэтому "гнездо" рубки имело изнутри вид ребристой полости с двумя небольшими выступами перед креслами-коконами пилотов; при необходимости выступы трансформировались в пульты ручного управления, однако на памяти Ратибора такого не случалось ни разу, надежность "пакмаков" была стопроцентной.
    - Научники Гордея ведут себя хорошо? - спросил он.
    - Нормально, - ответил Шадрин. - Извини, командир, сожалею, что не смог уговорить Железовского дать тебе отдохнуть, мы бы потерпели.
    - Ничего, все нормально. Где чужане?
    - Первый дрейфует параллельно каналу БВ в ста мегаметрах, практически в зоне непрогнозируемого риска, вероятно, он поврежден, а второй крутится рядом, то и дело натыкаясь на маяки.
    - "Семнадцатый", как слышите?
    - Слышу хорошо, старший обоймы Ерохин. Оперинформацию принял, жду целеуказаний.
    - Ваша цель - чужанин, крутите свои программы, с вами в связке будет работать "пакмак"-девять. "Девятка" - понял?
    - Так точно, командир. "Семнадцатый", ложись в кильватер по пеленгу.
    - ДД, я Берестов, как слышишь?
    - Четко, - ответил спокойно Демин. - Приступили?
    - Приступили. - Ратибор дал в эфир сигнал "всем связь" и получил в ответ длинную очередь зеленых огней и цифр: ведомые модули "пакмака" докладывали о готовности к работе с новым координатором, заменившим Шадрина.
    - Вперед, - бросил Ратибор инку драккара, - выходи на поврежденного чужанина.
    - Что ты задумал, Берестов? - спросил Демин.
    - Пока ничего, посмотрю. Надо попробовать вытащить его из зоны, он явно нуждается в помощи.
    - Если бы они нуждались в помощи, - хмыкнул Шадрин, - то второй давно вытащил бы своего коллегу, а он что-то не торопится.
    - Разберемся.
    Ратибор снова вспомнил умоляющий взгляд Анастасии и ее просьбу "не лезть на рожон".
   
   
    ЧУЖАНЕ
   
    Железовский вошел бесшумно и невольно слышал последние фразы диалога.
    - Вы потеряли уже двоих! - резко сказала Боянова, стоя к Эрбергу вполоборота. - А корректного объяснения случившемуся нет до сих пор. В чем дело?
    - Это погранзона! - угрюмо проговорил командир пограничной службы, одетый в официальный костюм пограничника: темно-зеленый полукомби, серый галстук, серые туфли. - Зона непрогнозируемого риска.
    - Но теряем-то мы не просто людей, теряем профессионалов, пограничников. В чем дело? Плохая подготовка кадров?
    Эрберг пожевал губами, но промолчал.
    Железовский кашлянул. Собеседники повернулись к нему, потом командир наклонил голову, сказал: "Я доложу вам о принятых мерах", - и вышел. Боянова и комиссар-два отдела безопасности остались одни.
    - М-да, - сказала председатель СЭКОНа, разглядывая нового посетителя. - Сегодня неудачный день, одни неприятности. Итак, другарь Аристарх, что это может быть? - Боянова дежурным жестом, не думая, поправила пышные волосы, мельком взглянув на свое отражение в зеркале противоположной стены, и перевела взгляд на виом, показывающий объемное изображение необычной конструкции, похожей на тонкий и длинный побег бамбука в "шубе" острых шипов, игл и ворсинок. - Садись, поговорим сидя, у меня есть несколько минут.
    Железовский опустился в предложенное кресло и застыл каменной скульптурой уставшего олимпийца. Будучи по натуре домоседом, он решал все вопросы, практически не выходя за пределы Управления, используя возможности видео и пси-связи до предела, но к председателю комиссии социального контроля он являлся - и к этому имелись свои причины - не визуально, а материально.
    - Канал Большого Выстрела - следствие, - пробасил он, поняв вопрос. - Причин же не видит пока никто, ни эфаналитики-безопасники, ни научники.
    - Никто, - задумчиво повторила Боянова, поднося палец к острому концу "побега". - А через год "пуля" достигнет Системы... Ты представляешь, что произойдет?
    Железовский ответил не сразу.
    - Через два дня БВ воткнется в омегу Гиппарха... посмотрим. Хотя уже сейчас эфаналитики выдали прогноз столкновения.
    Председатель СЭКОНа очнулась, выключила виом, изображение "бамбукового побега" - ствола Большого Выстрела - исчезло.
    - Да, это, наверное, будет захватывающее зрелище. И все же - что это может быть? Какая такая "пуля" способна оставлять за собой столь странный и грозный след?
    Железовский снова помолчал, прежде чем ответить:
    - Все земные физические ПОБы вскрыты и подсоединены к инку Управления, но ни в прошлом, ни в настоящем прецедента не нашлось, нет никаких теоретических предпосылок явления. Земная физика никогда не сталкивалась ни с чем подобным.
    - Категорично. А Тартар? А Конструктор?
    - Тартар учеными практически разгадан, а Конструктор... прошло уже сто десять лет, как он ушел... - Железовский пристально посмотрел на Боянову, шевельнувшись так, что по телу вспухли и перекатились бугры мышц. - Неужели ты предполагаешь?. .
    - Я размышляю вслух, - улыбнулась Боянова. - Но давай сопоставим кое-какие факты. В стволе Большого Выстрела, как ты сам говорил, с веществом и даже с вакуумом происходят странные вещи. Меняется топология пространства, из "плоского" евклидова оно переходит в пространства сложных порядков. В обычном мире системы из многих связанных протонов не существует, а в канале БВ они конденсируются спонтанно... Начинают вдруг сказываться эффекты гипергеометрии, особенно разительны примеры с биологическими объектами.
    Железовский вспомнил Тршеблицкого, хотел что-то сказать, но передумал.
    - Это не наша физика, - продолжала Боянова, - это физика а ля Конструктор. Всех подробностей его появления в Системе ты можешь и не помнить, но на Марсе, похудевшем на одну треть после рождения Конструктора, надеюсь, бывал. Информации в Управлении, а тем более в банках вашего отдела, более, чем достаточно. Если Большой выстрел и не связан с Конструктором, то вы будете вооружены нестандартной концепцией жизни таких разумных колоссов, а подобные явления настолько неординарны, что я удивлюсь, если БВ не будет связан с чем-то вроде этого.
    - Ты предполагаешь, что "пуля" - это Конструктор? - упрямо спросил Железовский.
    Боянова едва заметно поморщилась. Она давно знала комиссара-два отдела безопасности, славившегося бульдожьей хваткой, недюжинной целеустремленностью и настойчивостью и неожиданной для такого накаченного силой человека-глыбы способностью к блестящей импровизации, но иногда Железовский становился удивительно прямолинейным.
    - Я не сказала да, милорд. - В голосе председателя СЭКОНа явственно прозвучала ирония. - Комплекс проблем под названием Конструктор потрясал ученых полстолетия после ухода самого Конструктора из Галактики. Ознакомься с полным сводом данных, накопленных твоими предшественниками, дай "пожевать" их Умнику, проанализируй все возможные связи БВ с явлением, продемонстрированным некогда родившимся Конструктором, и я созову вече. Мы с тобой одинаково ответственны перед человечеством за его космическую безопасность. Помни, "пуля" БВ достигнет Солнца через год... если ничего не случится.
    - По данным научников скорость роста канала замедляется, - нехотя проговорил Железовский и встал. - Я не совсем тебя понял, Забава, и у человеческой интуиции есть предел, но я знаю, что такое перестраховка. Я перестрахуюсь, хотя и не верю, что это след... вашего Конструктора.
    - Вашего... - задумчиво повторила Боянова, пребывая явно в минорном настроении. - Боюсь, он станет общим. Ты прав, у человеческой интуиции есть пределы, как и у человеческой фантазии, нет их только у природы. Поэт как-то сказал: есть предел для печали, но нет для тревоги... Не забывай что у нас с тобой есть еще один повод для тревоги: чужане.
    Железовский, налитый угрюмой, но сдержанной силой, поклонился и вышел. Боянова смотрела ему вслед, прищурясь, словно вдруг засомневалась, справится ли он с задачей, не видя ее объемов, однако думала она в этот момент о другом.
   
   
    * * *
   
    Спейсер "Перун" был машиной пространства одиннадцатого поколения и от первых машин подобного типа отличался, как паровоз Черепанова от ракетных кораблей, впервые порвавших путы земного тяготения. Управлялся он экипажем из трех человек: пилотами драйвер-прима и драйвер-секунда и командиром, вычислителем-математиком первого класса Морицем Кошшутом. Остальной экипаж заменял координатор спейсера, киб-интеллект по имени Белбог.
    Размеры спейсера вряд ли потрясли бы современника, привыкшего мерить пространство не километрами, и даже не миллионами километров, а сотнями парсеков, к тому же "Перун" уступал в размерах первым спейсерам "струнных" формул, но по энерговооруженности один этот спейсер на два порядка превосходил весь космофлот Земли прошлого столетия.
    Он мог трансформировать свое трехсотпятидесятиметровое тело в широком диапазоне форм, в зависимости от внешних условий или конкретного задания, теперь же, находясь в положении "тревога первой степени" возле растущего канала Большого Выстрела, "Перун" представлял собой трезубец с короткой, по сравнению с "зубьями", рукоятью и мог при необходимости разделиться на три обособленных аппарата.
    Железовский появился в координационном зале спейсера один и, поздоровавшись с "закукленными" в креслах управления Деминым и двумя пограничниками из его команды, с трудом втиснулся в пустующий кокон; всего в зале было пять кресел.
    Зал координации спейсера "залом" назывался по традиции, в нем было ровно столько свободного пространства, сколько требовалось для размещения трехметровых эллипсоидов рабочих кокон-кресел, но были и отличия от рубок управления другой космической техники: кресла этого зала могли перемещаться по всему кораблю как своеобразные лифты, и даже выстреливаться в космос, имея все необходимое оборудование для недолгого автономного существования. Обычная видеотехника здесь, однако, тоже отсутствовала, сигналы видеокамер внешнего обзора и внутренней связи передавались непосредственно в мозг обитателям кресел, хотя существовало и общее аварийное ручное управление со стереооптической видеосистемой.
    Включившись в сеть "спрута" - компьютерной связи, объединившей все земные исследовательские и пограничные корабли, Железовский сообщил в эфир, что он не отменяет распорядка ЧП-вахты, ответил на приветствия Берестова и ксенопсихологов и быстро "пролистал" поданную Белбогом информацию. После этого стал наблюдать за действиями безопасников, пытавшихся отбуксировать поврежденный чужанский корабль в сторону от опасного соседства Большого Выстрела; маяки уже работали и высвечивали канал таким образом, что он, ничем неотличимый визуально от обычного пустого пространства, становился видимым интеллект-автоматике земных кораблей, а она уже рисовала ствол БВ своим повелителям.
    Чужанский корабль больше всего напоминал скелет исполинского кита, внутренности которого заросли металлической паутиной, скрывающей какие-то наросты и "внутренние органы". Вся архитектура этого сложного сооружения подчинялась явно неземной логике и обычного человека привела бы в содрогание; ни одну из его функций по внешнему виду вычислить было невозможно. Единственное, что установили ксенопсихологи, вынужденные исследовать цивилизацию роидов косвенными методами, - чужанские корабли не были собственно машинами для преодоления пространства, эту функцию они выполняли вынужденно.
    Поскольку второй корабль роидов не предпринял ни одной попытки спасти своих соотечественников и не ответил ни на один сигнал земных кораблей, люди решили действовать самостоятельно, на свой страх и риск. В тот момент, когда Железовский прибыл на "Перун", три беспилотных модуля из команды Берестова уже подходили к туше чужанина, прикрываясь энергоэкранами, а затем выстрелили по нему магнитными кошками, словно китобои в кита.
    Кошки с хвостами тросов достигли цели и нашли места, где смогли намертво вцепиться в обшивку чужого корабля. Модули сдали назад, на всю длину тросов и включили генераторы разгона. Несколько минут казалось, что стронуть тушу чужанского спейсера с места (на самом деле он дрейфовал со скоростью около трехсот километров в секунду) не удастся, однако постепенно стали заметны изменения в его движении: "скелет кита" - четыре километра по длине и восемьсот метров в поперечнике самой широкой части "головы" - стал уходить от невидимого тоннеля БВ. Спустя час он удалился от него на сто пятьдесят тысяч километров - расстояние, признанное расстоянием "критического сечения" канала, за которым космоплавание считалось безопасным, и сразу же к чужанину прибыл "пакмак" ксенопсихологоа.
    Новый командир пограничников из вежливости подождал реакции комиссара-два, но, поскольку распоряжений не поступило, принялся командовать сам, обходясь минимумом слов повелительного наклонения и тем не менее отлично чувствуя зону действия безопасников, которыми командовал Ратибор Берестов.
    Железовский не вмешался и в тот момент, когда у поврежденного чужанского корабля появился его рыщущий неподалеку собрат. Заблаговременно предупрежденные земные аппараты убрались от греха подальше, последним от исполина отошел драккар Берес-това.
    - Пробит навылет по всей длине, - сообщил Ратибор. - Вряд ли подлежит ремонту. Ведомые, дайте в эфир соображения.
    - Мы обнаружили две "пещеры" с роидами, - отозвался начальник смены усиления. - Одна разгерметизирована, что-то у них там лопнуло или взорвалось, в живых, наверное, не осталось никого, роиды бестолково летают в невесомости, сталкиваются и не реагируют на столкновения, а во второй "пещере" - она здорово напоминает пост управления или что-то в таком роде - есть живые, судя по электромагнитной пульсации и псифону. Если бы не тревога, мы смогли бы установить точно.
    - И, несмотря на это, второй на помощь своим не спешил... - -пробормотал кто-то.
    - Значит, у них были свои резоны, - ответил только что говоривший ученый. - Логика негуманоидов до сих пор остается притчей во языцех, несмотря на столетие ее изучения.
    - Сколько чужан в посту управления? - спросил неожиданно Железовский.
    Разговоры стихли, лишь изредка компьютерная связь доносила тихие будничные переговоры сторожевых пограничных постов.
    - Я думаю, не больше сотни, - ответил после недолгого молчания исследователь. - Точно подсчитать их количество невозможно, там их больше тысячи. Дело в том, что "пост управления" чужанским кораблем - это по сути "арбуз", зернышками в котором являются роиды...
    - Что он делает? - раздался вдруг чей-то изумленный возглас. Второй чужанский корабль подошел вплотную к первому и выбросил нечто вроде длинной белой струи, которая прилипла к носу поврежденного колосса и раздулась в полупрозрачный водянистый шар. Затем шар загорелся с одной стороны злым зеленым пламенем, так что видеокамеры земных аппаратов вынуждены были применить светофильты, а чужанский монстр стал... удаляться!
    Координатор "Перуна" первым разобрался в происходящем.
    - Это какой-то вид экзодвигателя, - сказал он. - Внешнее сгорание с векторной инициацией, регуляция тяги отсутствует, управление тоже. Судя по ускорению, импульс тяги очень мощный, до трех тысяч тонн в секунду.
    - Куда он направляется? - отрывисто бросил Железовский.
    - В сторону БВ.
    В эфире снова повисла тишина, взорвавшаяся хором изумленных, негодующих, недоуменных возгласов.
    - Зачем это им? - спросил Демин негромко. - Они что, с ума посходили? Внутри же их живые соотечественники... Кто там говорил о логике?
    Кто-то из ученых-ксенопсихологов начал было оправдываться, но Железовский его перебил:
    - Ратибор, твое мнение?
    - Может быть, они решили проверить воздействие канала БВ на своих и посмотреть, что будет?
    - Твое решение?
    - Императив "блок".
    - Согласен. Белбог, расчет траектории, характеристики движения, задачу трех тел для остановки уходящего груза. Внимание, обоймам ЧП-вахты: "пакмаки" три-одиннадцать - императив "блок", главный исполнитель - Берестов. ДД, твоя задача - чужанский спейсер. Блокируй все его попытки помешать Берестову.
    - Принял.
    И началась обработка всего сложного комплекса расчетов, анализа обстановки, команд и действий земных кораблей, подчиненных поставленной цели, и единственным человеком, который сомневался в правильности этого решения, был комиссар-два отдела безопасности Аристарх Железовский, не имевший права сомневаться.
   
   
    * * *
   
    Чужане ушли.
    Неизвестно, поняли они или нет урок, преподанный им людьми, но после того, как поврежденный спейсер был остановлен и двигатель его, "вывернутый наизнанку", отстрелен, второй корабль - жуткая конструкция, напоминающая околевшего в судороге броненосца. длиной в два с лишним километра, - даже не попытавшись установить, в чём дело, просто исчез: чужане тоже умели свертывать пространство в одномерные "суперструны", преодолевая гигантские межзвездные расстояния практически мгновенно.
    Ошеломленные земляне подивились на опустевший район дрейфа чужанского спейсера, потом на оставшийся поврежденный корабль, не зная, что делать с неожиданным "подарком" (обрадовались ему только ксенологи, получившие интересовавший их объект для исследований, о коем и не смели мечтать), однако дивились недолго: спустя несколько минут после ухода "броненосца" оставленный "кит" взорвался! Осколки, хотя и редкие, разлетелись по странному обстоятельству не в разные стороны, а двумя струями, причем одна струя хлестнула по двум "пакмакам" исследователей, к счастью, закутанным в "саван" полевой защиты. Никто не пострадал.
    По общему мнению, лишь один человек не удивился происшедшим событиям - прибывший буквально к развязке драмы Аристарх Железовский. Он пресек попытки ученых устроить в эфире дискуссию, уточнил дальнейший график работ исследователей с их руководителем, выслушал предлагаемые Деминым меры по усилению погранвахты и отбыл на Землю, приказав Ратибору явиться в отдел после того, как след . Большого Выстрела минует омегу Гиппарха.
    Ратибор сказал "есть", переглянулся с Шадриным, затем снял эмкан рации, втянувшийся в обивку кокона, и вылез из кресла. - Хочу есть, - сказал он, с удовольствием потянувшись, - а ты осуществляй императив "аргус". Пойду к пограничникам, поем в нормальной кают-компании с ДД. Ты его знаешь?
    - Мал-мала, - ответил Шадрин, включенный в общую Сеть "спрута" и личные переговоры вести не имевший возможности. - Говорят, умен и силен, смел, но не до безрассудства. Лидер. Как и ты.
    - Что ж, вполне объективное суждение, - -буркнул Ратибор, не моргнув глазом. - О тебе, например, этого не скажешь.
    - И не надо, я не претендую, не все рождаются лидерами.
    - Ну, тогда я пошел.
    Ратибор перебрался на "Перун", где его встретил предупрежденный Демин, проводил в кают-компанию спейсера, рассчитанную, на вдумчивое вкушение пищи и приятную беседу двух десятков человек. На этот раз беседующих и вкушающих было всего двое.
    - Как тебе чужане? - спросил уравновешенный и внимательный Дмитрий, - Я не силен в психологии негуманоидов, но их поступок, по-моему, оправдать невозможно.
    - Наши представления о добре и зле, о гуманизме вообще, всегда имели конкретно-исторический изменяющийся характер и определялись социально-классовыми факторами, сообразно формуле: все в мире относительно. - Ратибор прожевал листик салата, глотнул солоновато-терпкого солара, поднимающего аппетит. - С другой стороны, жизнь разумного существа священна во всех проявлениях, и с этой точки зрения понять роидов трудно. Но ты прав, в этом вопросе мы с тобой дилетанты, и наши охи да ахи вполне соответствуют уровню нашей некомпетентности, потому что шкалы ценностных ориентации у нас и у чужан не совпадают. Помолчали, доедая запеченные в соусе грибы.
    - Зачем тебя вызвал шеф?
    Ратибор промокнул губы, взял запотевший стакан с клюквенным морсом.
    - Видимо, хочет дать новое задание, каким-то образом связанное с этим, я его уже изучил.
    - Интересный мужик. Наверное, надежен, как скала. Во всяком случае, у меня создалось такое впечатление.
    - Что есть, то есть. - Ратибор не любил делиться собственным мнением о другом человеке, хотя мог бы сообщить, что Аристарх Железовский способен обидеть кого угодно и не заметить этого, что он редкостно упрям и зачастую идет к намеченной цели не жалея ни себя, ни других, проламывая путь и обдираясь в кровь... И все же руководителем он был от бога...
    - Шутники говорят, чтобы с ним сработаться, нужно защитить диссертацию: "Может ли железо чувствовать?"
    - Они не правы.
    - А за что его прозвали "роденовским мыслителем"? Ратибор промолчал. Демин понял недосказанное товарищем и перевел разговор на другую тему.
    - Ты знаешь, со мной произошел странный случай... - Пограничник посмотрел на собеседника сквозь стакан. - Буквально перед кенгуру сюда мне позвонил какой-то тип и предупредил, чтобы я держался от БВ подальше... - Дмитрий замолчал, потому что увидел, какое впечатление его слова произвели на Берестова. - Ты что?
    Ратибор тихонько присвистнул.
    - Как он выглядит?
    - В том-то и дело, что не знаю, обратку мой таинственный корреспондент не включил. Голос глуховатый, но твердый и далеко не веселый, так что шуткой не пахло. А когда я спросил, с кем имею дело, мой визави ответил: "Не имеет значения", - и вырубил связь.
    - М-да, - проговорил Ратибор, вспоминая, какой голос был у Габриэля, спутника Анастасии Демидовой, - далеко не глуховатый, а наоборот, звучный, глубокого чарующего тембра. - Не поверишь, но со мной тоже случилось нечто подобное, только гость явился ко мне воочию, вернее, гости. - Берестов рассказал о визите Насти и Габриэля. - Интересно, откуда они, мои визитеры и твой информатор, знали, что именно мы будем работать с БВ? И что БВ так опасен?
    - Вот именно, - кивнул пограничник, умело скрывая свои чувства, - Может быть, они в таком случае знают, что есть БВ на самом деле?
    - Вполне допускаю. Я давно собирался поговорить об этом с Нас... Анастасией напрямую, да все времени не было, теперь непременно поговорю.
    - Благо, это прекрасный повод для встречи, - хладнокровно сказал Демин.
    Они посмотрели друг на друга и улыбнулись. Приятный парень, подумал Ратибор, жаль, что я не знал его раньше. Пожалуй, он не менее надежен, чем я сам.
    - Что же это такое? - задумчиво произнес Демин, включив стену виома, распахнувшую чёрный зев космоса с редким бисером звезд. Канала Большого Выстрела обычные видеокамеры не фиксировали, и космос везде был одинаково бездонен.
    - След выстрела... - пробормотал Ратибор.
    - Да, но кто так точно выстрелил по Солнечной системе и, главное, чем? Не можем же мы успокаивать себя, как древние философы, твердившие в таких случаях: никто, никуда, ниоткуда. Я не суеверен, но у меня сформировалось жуткое мистическое ощущение, будто я знаю, что это такое. Вернее, знал, но забыл. Причуды ложной памяти? Говорят, такое бывает.
    - Со мной то же самое, - глухо сказал Ратибор, вставая. - Видимо, одинаково работает экстрасенсорная... Я пошел к себе, сударь, держи связь. Покручусь вдоль трассы и выйду к. омеге Гип-парха, интересно посмотреть, как БВ пройдется по звезде. Как ты думаешь, чужане ушли насовсем или еще появятся?
    - А ты бы ушел?
    - Я - нет, - подумав, ответил Ратибор. - Но я не чужанин. Демин засмеялся.
    - Ты думаешь, это достоинство?
    Безопасник улыбнулся в ответ, хлопнул ладонью по подставленной ладони пограничника и вышел из уютной кают-компании спейсера.
    Устроившись у себя "дома" - в рубке драккара, и перекинувшись парой слов с Шадриным, он дал в эфир позывной переклички, выслушал рапорты всех смен и скомандовал компьютеру шлюпа джамп-режим.
    Обыденная рутинная инспекторская работа... если бы не загадочные намеки неизвестных благодетелей об особой опасности канала Большого Выстрела. Интересно, подумал Ратибор, а грифу Тршеблицкому тоже являлся предсказатель, или он предупреждает только избранных?. .
   
   
    * * *
   
    Столкновения визуально ненаблюдаемого, стремительно вспарывающего пространство канала БВ со звездной системой омеги Гиппарха ждали четыре десятка земных аппаратов разных классов и два чужанских "динозавра", не отвечавших на запросы людей. Правда, Демин, посоветовавшись с Ратибором, запретил исследователям надоедать гостям, и представители разных рас теперь лишь молча "косились", друг на друга, ожидая главного события. Никто не знал, что произойдет, если луч БВ воткнется в звезду, но были точно рассчитано, что колоссальная труба неведомого "пробоя вакуума" омегу Гиппарха, звезду редкого класса голубых карликов с температурой фотосферы в тридцать тысяч градусов, не минует. Кроме того, существовала вероятность, что канал заденет одну из планет системы и кометное кольцо.
    Драккар Берестова висел в ста миллионах километров от звезды точно на линии полюса эклиптики, но к нему сводились видеопередачи СВС со всех зондов и модулей дежурного "пакмака", поэтому при желании Ратибор мог переключать диапазоны зрения на любое расстояние, хотя видеокартинка от этого не менялась: голубой карлик омега Гиппарха был дьявольски ярок и опутан волосатой короной протуберанцев.
    Канал БВ миновал звезду в десять ноль две по зависимому времени ЧП-вахты, но лишь спустя девять минут начали сказываться эффекты "процессов с отрицательной вероятностью", реализующихся внутри столба Большого Выстрела. Звезда сначала усилила блеск, буквально на несколько секунд, и стала темнеть, меняя цвет с голубого на белый, потом желтый, оранжевый и так далее, проходя всю гамму до красного и коричневого. Через час перед потрясенными людьми - оптика позволяла видеть это до мельчайших подробностей - висел вместо раскаленного шара звезды странный-шарообразный объект остывшей и сжавшейся материи, который трудно было назвать планетой, а тем более звездой, потому что, судя по сообщениям анализаторов, он состоял из сложных соединений металлов от магния до осмия и полуметаллов от сурьмы до висмута. Причем верхний слой этого сфероида диаметром в двадцать две тысячи километров представлял собой нечто похожее на губку или слой мха: невообразимое переплетение тонких и толстых нитей, растяжек, стеблей и перепонок!
    - Вот это да-а! - нарушил кто-то молчание, и снова тишина завладела эфиром, ученые, пограничники и безопасники переваривали увиденное, постепенно приходя в себя.
    - Берестов, Белбог посчитал, что звезда... м-м, омега Гиппарха скоро выйдет из канала, - раздался голос старшего исследовательской группы.
    - И что из этого следует? - поинтересовался Берестов.
    - Можно послать десант. Это же невероятнейший подарок судьбы! Ни с чем подобным мы еще не сталкивались! И ведь никакой тебе радиации, а?! А гравитация на этом... металлоиде вполне преодолима и нашими силами.
    - Я подумаю.
    Шадрин, сидевший в своем кокон-кресле с видом нахохлившегося воробья, снял вдруг эмкан пси-связи и сказал, проведя рукой по волосам:
    - Боря, то же будет и с Солнцем... дойди БВ до него! Ратибор представил себе эту картину, и ледяной озноб охватил его спину.
    - Оператор вахты, - вызвал он командира пограничников официальным тоном, - моя личная помощь вам нужна?
    - Нет, - ответил Демин, поняв его состояние. - Если роиды не будут мешать, проблем не вижу.
    - Чужане - наша забота, работайте спокойно. Оставляю смену усиления в вашем распоряжении, хотя и я особых проблем не вижу. . Кроме научных. До связи на Земле.
    А когда Ратибор уже перебрался на "Перун" и собирался шагнуть в старт-камеру "струнного" моста между спейсером и Землей, рация донесла "голос" координирующего работу земных кораблей компьютера:
    - Чужане передали сообщение. Передача импульсная, ускоренная, многодиапазонная, полный перевод выполнить не могу, но смысл передачи таков: "Прорыв... это прорыв... уже было... внимательность максимально предельно... возвращается пресапиен... последний из предтеч... это предупреждение...".
    - Черт возьми! - донесся возглас Шадрина. - Что это с ними?! Роиды заговорили с нами?
    - Ну и ну - покачал Головой сопровожавший Ратибора Дёмин. - Видать, БВ действительно опасная штука, если даже чужане решили вдруг предупредить нас. Наблюдение, как они ведут себя?
    - Ушли, - доложил наблюдатель. - Оба, сразу после предупреждения. .
    - У меня ощущение, что главные тревоги у нас впереди, - пробормотал Ратибор. - Шеф не зря вызывает меня домой, все решится там. И главные события скорее всего развернутся на подходах к Системе. Как ты думаешь, что хотели сказать чужане? Что за "пресапиенс" возвращается? Откуда?
    - Вопрос не по адресу. Вспомни Хаббарда: "Не понимающий вашего молчания, вероятно, не поймет и ваших слов". Таковы наши отношения с чужанами: не понимая их молчания, мы не поняли, когда они заговорили.
    Ратибор поднял вверх два пальца в виде буквы V и шагнул в камеру метро.
   
   
    * * *
   
    Они стояли на баллюстраде, опоясывающей помещение транспортно-грузового каскада базы "Родимич-1", и смотрели, как непрерывным потоком плывут на силовых подвесках транспортеров трехметровые ажурные диски с уплотнениями внутри - зонды с датчиками для измерения параметров вакуума. Зонды сотнями выстреливались в "тело" Большого Выстрела, чтобы люди могли точно знать контуры канала и его направление, и почти на все сто процентов выходили из строя, попадая в область с измененными свойствами "пустого" пространства, поэтому зондов требовалось много, и два приземельских завода гнали их массовым производством по десять тысяч штук в день.
    - Скорость канала падает, - сказал Ратибор, терпеливо дожидаясь, пока глава отдела безопасности соизволит заговорить. - А диаметр его сужается, теперь он равен всего ста двадцати миллионам километров. Эфаналитики подсчитали, что к моменту, когда скорость роста БВ достигнет скорости света, его диаметр составит примерно двадцать тысяч километров.
    - И наступит этот момент через год, - раздался сзади женский голос. - Добрый день, джентльмены.
    Безопасники оглянулись. К ним подходила Забава Боянова, которой можно было издали дать не больше тридцати лет. Впрочем, признался себе Ратибор, и вблизи тоже.
    - Если ваш БВ будет мчаться в том же направлении, - продолжала председатель СЭКОНа, - то, несмотря на снижение скорости, он воткнется в Систему; а вы уже видели, на что он способен, Что вы собираетесь предпринять в связи с этим?
    - Конкретные меры зависят от конкретных советов ученых, - проговорил наконец Железовский, попытавшийся проникнуть мысленным взором в пси-сферу женщины, - а не от общих теоретических построений. Да, ты права, наверное, это возвращается Конструктор, чужане косвенно подтвердили твой прогноз, назвав БВ следом "пресапиенса", но время у нас еще есть. Необходим полный объем информации по Конструктору, чтобы подготовиться к его приходу, когда он выйдет из нынешнего "потустороннего" состояния. Работать по нему будет кобра-один отдела Ратибор Берестов и команда Вакулы.
    - Не теряйте времени, джентльмены. Конструктор - это настолько серьезный и опасный объект, что возвращение его по степени непрогнозируемой опасности сравнимо разве что с общегалактической катастрофой. Останки Марса тому свидетельство, а ведь тогда произошло всего лишь рождение младенца. Возвращается же спустя сто с лишним лет сверхсущество, психика, этика и мораль которого настолько далеки от человеческих, что даже провал между этикой и моралью людей и негуманоидов вроде чужан или орилоунов гораздо меньше, чем пропасть между нами и Конструктором.
    Железовский засопел, но промолчал. Боянова оценивающе посмотрела на Ратибора, в голосе ее прозвучало сомнение:
    - Молодой человек, сколько вам лет?
    - Двадцать девять.
    - А как долго вы работаете в отделе?
    - Три года.
    - Он с девятнадцати в аварийно-спасательной службе, - буркнул Железовский. - С двадцати двух - в погранслужбе, закончил Брянский политех по специальности оргтехнология, так что опыта ему не занимать. Кстати, спасение "Чернавы" - по сути его заслуга.
    Боянова с новым интересом взглянула на Берестова, стоявшего с непроницаемым видом.
    - Что касается опыта, то, как сказал Генри Шоу, "Опыт увеличивает нашу мудрость, но не, уменьшает глупости". Вы согласны молодой человек?
    - Вполне, - невозмутимо ответствовал Ратибор.
    - Что ж, попробуйте поиграть в эту игру, хотя Конструктор - игрок непредсказуемый.
    - Человек тоже непредсказуем, - сказал Железовский с неодобрением и вызовом, причины которого, Ратибор не понял.
    Боянова не ответила, все еще рассматривая Ратибора. Лицо ее стало задумчивым, возраст проступил на нем более отчетливо.
    - Так это вы стало быть, герой истории с "Чернавой"? Я не сразу связала фамилию Берестов с фамилией того парня. Пожалуй, этот факт биографии говорит кое и каких задатках, осталось только реализовать их. Один - ноль в пользу вашего выбора, Аристарх. Вот что я вам посоветую, молодой человек: прежде, чем начать изучение предыстории Конструктора, изучите историю наших отношений с чужанами, это очень полезная история и весьма поучительная. А потом найдите проконсула Габриэля Грехова и побеседуйте с ним, он многое может поведать о Конструкторе. .
    Ратибор вспомнил спутника Анастасии: того тоже звали Габриэль. Похоже это он.
    - Найти его непросто, хотя он и работает в синклите старейшин ВКС, но этот человек вам необходим.
    - Я знаю, как его найти, - - сказал Ратибор. Боянова подняла брови, однако выражать сомнение вслух не стала.
    - Начинай самостоятельно. - Бас Железовского был почему-то мрачным. - Код запроса по Конструктору введен в твой инк. Вечером зайдешь.
    Ратибор кивнул, попрощался и, не оглядываясь, пошел к лифту, унося в памяти два разных взгляда двух разных людей, одинаково сознающих ответственность своей работы.
    Перенесясь с базы в Управление и открыв свой служебный модуль, сохранивший древнее бюрократическое название кабинет, он сел за стол, привычно развернул приставку инка, и вдруг память оживила перед ним картины происшествия на "Чернаве" четырехлетней давности.
    Он тогда возвращался из первого своего самостоятельного кенгуру к звездам Ориона как гриф-специалист первого класса, и втайне был горд тем, что его оценили в Управлении - как раз накануне полета пришел вызов из кадровой комиссии с предложением перейти в отдел безопасности. У него были в запасе еще два дня на размышления,. хотя про себя он уже решился на переход к безопасникам, однако Ратибор не привык торопиться на поворотах судьбы и отложил визит в отдел до тех пор, пока не кончится срок отдыха.
    Наутро Карелия пригласила его на прогулку по ксенопарку - первому в истории Земли заповеднику внеземных форм жизни, где она работала ксенобиологом (познакомились они на четвертом курсе Брянского политеха), естественно, Ратибор не мог отказаться, да и не хотел. Во-первых, ему было по-настоящему интересно, несмотря на то, что некоторые виды животных он ловил сам; во-вторых, до официального открытия парка должно было пройти не меньше месяца; а в-третьих, Карелия пообещала показать нечто "жутко необыкновенное".
    Парк с несколько необычным для данной местности названием "Чернава" располагался в бывшей пустыне Такла-Макан на границе с отрогами Куньлуня. Встретились у служебного входа. Карелия была возбуждена и весела, что всегда превращало ее в девочку-школьницу. Ратибора автомат входа пропустил так безропотно, будто -пограничник был директором парка.
    Часа два Карелия водила будущего аса-безопасника по гигантскому парку с его экозонами, отгороженными не только от будущих посетителей, но и от земных природных условий невидимыми силовыми мембранами. Время пролетело незаметно, Ратибор рассматривал обитателей экозон с таким любопытством и непосредственностью, что Карелия ни с того, ни с сего поцеловала его на виду у сотрудников парка, на что он сам, правда, не обратил внимания. А потом она с торжественным видом подвела его к необычному широкому зданию в форме конуса со срезанной вершиной, от стен которого отходили толстые контрфорсы. По диаметру здание было никак не меньше километра.
    - Это наша главная достопримечательность, - с гордостью сказала Карелия. - Дом для монстрозавра. Слышал о таком?
    Разумеется, Ратибор слышал. Популяция монстрозавров была обнаружена не на планете, а на звезде, тип которой был определен учеными как "коричневый карлик". Что такие остывающие звезды - диаметром с Юпитер или чуть больше и с температурой поверхности до четырехсот-семисот градусов - могут существовать в природе, было предсказано специалистами-астрофизиками еще в двадцатом веке, но лишь недавно, лет двадцать назад "коричневые карлики" были обнаружены в старых шаровых звездных скоплениях. "Коричневый карлик", давший жизнь монстрозаврам, был обнаружен в шаровом скоплении М 13 в Геркулесе, в двадцати трех тысячах световых лет от Солнца, так что эти твари представляли самый дальний из всех открытых очагов жизни. Мало того, это были единственные представители совершенно особого класса так называемых "альтернативных биологии" - класса "некристаллических биометаллов". Уничтожить монстрозавра можно было, наверное, только с помощью ядерного взрыва.
    - Как же вам удалось доставить их на Землю? - спросил Ратибор, насытившись созерцанием пары чудовищ, похожих на. баранки, обросшие "головами летучих мышей". Размеры зверей были невелики - метров по сорок в поперечнике, но энергией они были накачаны чудовищно, представляя по сути живые термоядерные реакторы. Ратибор насчитал шесть симметрично расположенных "летучих мышей", - наросты действительно напоминали головы этих земных млекопитающих, особенно ушами с невообразимо сложным рисунком перепонок, - и подумал, что сверху монстрозавры напоминают головку цветка.
    - Их доставил на Землю драйвер-прима Даль-разведки Савва Баренц, - спохватилась Карелия, увлеченная зрелищем, как и гость. - Подробностей я не знаю, но, по-моему, он герой.
    - Возразить не рискну, - хмыкнул Ратибор, - Что-то они малоактивны. Вы все домашние условия соблюдали?
    - Почти все: сила тяжести - сто "же", температура поверхности - пятьсот сорок по Цельсию, атмосфера - из паров металлов и металлоидов, излучения - от микроволнового фона до гамма. Не стали только воспроизводить плотный поток нейтрино. С тех пор, как их доставили сюда, они практически все время спят.
    - А что говорят биологи? Карелия пожала плечиком.
    - Идей много, но изучение зверей топчется пока еще на стадии толкований, а не точных знаний. Я, например, считаю, что без нейтринного фона из спячки они не выйдут. Лишь дважды мы наблюдали их вспышечную активность, и то ненадолго. Вот этого красавца в зеленоватой броне называют Панас, а второго, с серебристым отливом - Ната, хотя кто из них мужчина, кто женщина - неизвестно. Ну, что, понравились?
    Ответить Ратибор не успел.
    Один из монстрозавров - Панас - вдруг окутался короной электрических разрядов и... бросился на свою "подругу". Громовой удар, водопад гигантских молний, - люди зажмурились от ярчайшего режущего света. А в вольере, если так можно было назвать огромный километровый "аквариум" с потолком, имитирующим небо "коричневого карлика", продолжала развиваться вакханалия огня и грома. Из-за частых вспышек, бьющих по глазам, почта ничего невозможно было разглядеть, но все же Ратибор понял, что это не игра зверей и не проявление агрессивности самца, решившего сожрать свою самку, а нечто другое.
    - Господи! - ахнула, бледнея, Карелия. - Они же поубивают друг друга! Я в аппаратную, жди здесь. - Она убежала.
    Такую и запомнил ее Ратибор: растерянную, испуганную, живущую уже той бедой, что пришла нежданно-негаданно, все же нашедшую в себе толику внимания и щедрой нежности, чтобы на бегу ободряюще улыбнуться Ратибору...
    Буйство электричества и плазмы за прозрачной стеной вольера внезапно прекратилось. Повернувшийся к стене спиной, чтобы не ослепнуть, Ратибор оглянулся и не поверил глазам: вместо двух монстрозавров над металлической почвой парила жуткая фигура, казалось, целиком состоящая из одних гигантских "мышиных голов". Эта фигура скользнула к противоположной стене своей тюрьмы и с ходу ударила по ней рекой сиренево-голубого пламени. Стена, способная выдержать любой удар электромагнитного излучения, все же не смогла выстоять против выпада монстрозавра (как потом выяснив Ратибор, это была струя антиматерии), и, хотя часть пламени отразила, часть поглотила, но через минуту покрылась язвами аннигиляции и протаяла, Монстрозавр, окруженный сиянием и дымом, выплыл наружу. Навстречу ему ринулась машина аварийной службы - ребята просто не знали, что делать, - и исчезла в радужной вспышке света. Еще один куттер свалился на зверя откуда-то сверху и тоже превратился в полотнище лилового огня. И только тут Ратибор опомнился и принялся действовать, стараясь не думать, где в этот момент находится Карелия.
    Он еще при подходе к жилищу монстрозавров заприметил неподалеку пирамидальную башню грузового метро и прозрачно-туманный столб орбитального лифта; обычно их строили рядом как транспортные узлы разных масштабов, подчиненные одной цели - оперативной переброске грузов с межзвездного уровня на планетарный и обратно. Необходимо было любым путем заманить сросшихся в одну особь монстрозавров к метро и попытаться выбросить их из Системы по "струне" мгновенной масстранспортации.
    Решение созрело мгновенно: если даже в земной атмосфере с температурой, отличающейся от абсолютного нуля на триста градусов, монстры жестко мерзли, вынужденные тратить огромную энергию на разогрев тела, то стоило попытаться попугать их холодом, близким к холоду космического пространства. У Ратибора не было рации и он не находился на поддежуривании, когда все члены группы замыкаются в сети компьютерной связи и готовы по первому зову прийти на помощь, поэтому полагаться мог только на себя. Он рванул по дорожке к стоянке легкого транспорта, завладел четырехместным пинассом, за минуту достиг той зоны парка, где под куполом были воссозданы условия одной из ледяных планет типа Плутона, и, ничего не объяснив персоналу "теплицы", в режиме оптимайзинга - когда обостряются все чувства и реакция организма превосходит реакцию любого нетренированного человека, погрузил в пинасс два баллона с жидким гелием.
    Самым трудным делом оказалось закрепить баллоны в кабине аппарата, но Ратибор справился и с этим, разбив бластер, и подлетел к жилищу монстрозавра в тот момент, когда чудовище довершало разрушение здания: клубы дыма, пыли, струи щебня и осколков стен скрыли под собой ландшафт на площади в три квадратных километра! Гул, грохот, шипение и треск заполняли окрестности.
    Ратибор отыскал монстра по характерным вспышкам и фонтанам огня и с внезапно проснувшейся ненавистью открыл вентиль баллона. Струя жидкого гелия под давлением в триста атмосфер вонзилась в тело неземного животного, взрывообразно превращаясь в газ. Белое облако мгновенно сконденсировавшегося тумана и газа накрыло зверя с головой. Он замер, прекратив искриться электрозарядами, потом вдруг со свистом метнул сквозь облако огненный пунктир антиматерии - разряд прошел всего в пяти метрах от машины пограничника - и с ревом двинулся прочь, круша все, что попадалось на пути.
    Ратибор гнал его к метро, увертываясь от чудовищных молний и аннигиляционных струй, с яростью шепча: получай! Получай, гад! На еще, получай!. .
    Жидкий гелий, способный просачиваться даже в отверстие размером в одну молекулу, покрыл корпуса баллонов и попал внутрь кабины пинасса, но Ратибор, несмотря на угрозу обморожения рук, бросил машину, лишь загнав монстрозавра на ствол орбитального лифта - в ворота метро зверь не полез, - и включил стартовый толкатель. Молодой оператор лифта вовремя сообразил, что надо делать, и успел сообщить наверх, на орбитальный комплекс, какого рода "груз" к ним запущен...
    Ратибор очнулся, тронул кнопку витейра - объемного фото на стене, полюбовался изображением Карелии, протягивающей к нему руки, и хмуро бросил в зрачок инка на столе:
    - Прошу дать интенсионал по коду "АА" и всю научную информатуру сопровождения.
    - Выполняю, - ответил инк вежливо.
   
   
    ЛЕГЕНДА О ПРОЖОРЛИВОМ МЛАДЕНЦЕ
   
    ...И словно в ответ Конструктор вдруг передал в эфир отрывок из песни, одной из тех, что записал для него Грехов. И ушел. И во всем мире остался лишь этот печальный звук - тонкий и нежный, хватающий за душу, замирающий человеческий голос...
    Ратибор задумчиво снял эмкан, выключил аппаратуру. Он был потрясен. Конечно, он родился гораздо позже описанных событий, когда сверхоборотень из споры превратился в Прожорливого Младенца и наконец в сверхсущество, прозванное Звездным Конструктором, а затем, поглотив треть массы Марса, покинул Солнечную систему и Галактику вообще. На Марсе Ратибор бывал несколько раз и, конечно же, знал причину его необычного вида, однако не знал всей информации, достаточно неординарной, чтобы заработали эмоции и воображение. Да и кого могло оставить равнодушным рождение представителя палеоразума, жившего в эпоху, когда еще не существовало ни звездных скоплений, ни самих звезд?! А еще Ратибор был поражен безрассудной смелостью тех, кто захватил спору сверхоборотня (километровое "яйцо"!) и перенес ее в Систему, поместив на Марсе (как это они не "додумались" опустить ее на Землю?!). Мужество, отвага и самоотверженность тех, кто пытался установить контакт с родившимся исполином, были уже вынужденными. Правда, Ратибор не хотел осуждать и пограничников, первыми встретивших рой спор Конструкторов в космосе, никто из них не мог предугадать последовавших затем событий.
    После ухода Конструктора из Солнечной системы люди не сразу вздохнули спокойно. Многие специалисты-ксенопсихологи сомневались в желании бывшего Прожорливого Младенца покинуть местный уголок пространства, но они, к счастью, оказались неправы.
    Ратибор восстановил в памяти основные моменты истории, происшедшей более ста десяти лет назад.
    Конструктора, вернее, его спору, прозванную сверхоборотнем, обнаружили сначала на Юлии, второй планете системы гаммы Единорога, потом на планетах альфы и дельты Орфея, а сумели захватить только возле гаммы Суинберна, в трехстах парсеках от места обнаружения, когда спора успела похитить около двух десятков человек, пограничников и первоисследователей. Почти год ее продержали на Марсе, пытаясь понять, что это такое, и вступить с ней в контакт, пока замначальника тогдашнего отдела безопасности, еще не разделенного на два сектора - наземный и космический, Грехов не слетал на Тартар и не упросил "серого призрака" посмотреть на яйцо "оборотня". "Серый призрак" - представитель разума, на миллион лет обогнавшего человечество, согласился помочь людям и смог разгадать тайну "охотника за интеллектами", но и после того спора оставалась на Марсе еще полгода, пока вдруг не проснулась от спячки и не проросла. И родился Прожорливый Младенец Конструктора, использующий в качестве строительного материала своего тела горные породы Марса.
    За три месяца он съел треть планеты, не отвечая на призывы землян и отчаянные их попытки обратить внимание исполина-"младенца" на опасность его аппетита для древней планеты, только что освоенной людьми. И ушел, разворошив человеческий муравейник, далекий от всего, что волновало и тревожило людей.
    Крейсеры погранфлота, укомплектованные группами специалистов Института внеземных Культур, настигли его уже на границе Галактики, когда он догнал отряд спор своих собратьев в количестве семи особей - две исчезли бесследно - и пытался оживить их, заставить развиваться. Однако сделать это ему не удалось - то ли не хватало знаний, опыта и навыков "акушера по-конструкторски", то ли споры утратили жизнеспособность: одна из них взрывается, еще три сцепляются друг с другом и превращаются в сверхплотный ком материи, нечто вроде "черной дыры", а оставшиеся просто разваливаются на куски, каменно-металлические обломки:
    Целый месяц после этого "малыш"-Конструктор мчался рядом с останками неродившихся своих братьев, словно оцепенев от торя и отчаяния, не отвечая на постоянную сигнализацию и призывы землян, потом стал трансформироваться, менять форму, будто примеривал оптимальный вариант для той цели, которую поставил перед собой.
    Уходил он из Солнечной системы в форме черно-фиолетового конуса с диаметром, основания около трех тысяч километров, на гладком торце которого вырос "кипящий" горный пик высотой в пятьсот километров, а удалившись от Солнца на несколько световых лет, превратился в двойной конус, представляя собой, по сути, необычайной формы планету - и по размерам, и по массе, разве что "планета" эта была разумным существом! Людей масштабы жизненных потенций космоса еще не перестали поражать, несмотря на встречи, в Галактике с другими диковинными существами и формами жизни вроде тартарской, орилоухской и чужанской, поэтому исследователи все еще не теряли надежд на контакт с представителем палеоразума, контакт, переоценить пользу от которого было невозможно, однако после неудачной попытки оживления спор Конструктор пресек все поползновения землян сблизиться с ним, передав в эфир короткую - всего в шесть секунд - видеокартину: алмазный грот, два человека в нем (это были, как потом удалось установить, Герман Лабовиц и Эрнест Гиро), один из них (Лабовиц) сказал: "Теперь курс, - одиночество", - и все исчезло. А потом Конструктор начал перестраивать тело:
    Сначала его двойной конус расщепился на пакет игл, которые образовали фигуру, похожую на ежа или головку одуванчика. Затем "еж" сплющился в блин, иглы превратились в короткие по сравнению с размерами "блина" шипы, и теперь "младенец" напомнил наблюдателям ракетку для настольного тенниса, причем рукоятка у нее длиной в тысячу километров выросла буквально за пять-шесть секунд, то есть скорость ее роста превысила скорость движения Солнца в пространстве! Волны разноцветного сияния обежали поверхность тела "ракетки", и Конструктор устремился прочь от мертвых спор, от своих несбывшихся надежд, постепенно ускоряя ход. Земные корабли попытались следовать за ним, но вынуждены были остановиться: вакуум в его "кильватерной струне" был так "взбаламучен", что начинали сказываться эффекты квантования пространства на макроуровне: корпуса крейсеров, несмотря на мощную энергетическую защиту, не выдерживали изменений метрики и трескались! На Землю смог вернуться только один корабль из посланных трех, сняв экипажи двух других.
    Когда специалисты на крейсерах наконец разобрались в физике явления. Конструктор уже затерялся во мраке межгалактических просторов и догнать его не удалось. Путь его лежал вне всех известных звездных островов, галактик и их скоплений, образующих ячеистую структуру Вселенной, он возвращался точно в том же направлении, откуда появился, надеясь, вероятно, отыскать родину...
    Ратибор походил по комнате, отметив, что наступил вечер, вернулся к столу и попросил киб-секретаря отпечатать то место из информпакета, где говорилось об изменении вакуума за кормой Конструктора, когда тот покидал Галактику. Спрятав карточку с текстом в карман, он внимательно оглядел себя, поправил прическу и направился к двери, пробормотав:
    - Теперь курс - одиночество...
   
   
    * * *
   
    Железовский ждал его в операционном зале космосектора, напичканном молектроникой, аппаратурой "динго", устройствами индивидуальной связи с компьютерами и пси-терминалом. В этом зале, соединявшем компьютерной связью руководство службы безопасности и погранслужбы, СЭКОНа и комиссии ВКС, дежурили начальники секторов, отделов и их заместители.
    Ратибор молча подал комиссару-два белый листок пластпапира. Железовский также молча взял листок, снял эмкан персональной консорт-линии. Эмкан съежился в бутон и упрятался в полированную плоскость дежурного стола, на которой иногда проступали какие-то схемы, рисунки, фигуры, быстро бежали строки бланк-сообщений и вереницы символов и цифр.
    - Твое мнение? - пробурчал наконец Железовский, сдерживая в голосе громыхающие ноты.
    - Похоже, это он, - сказал Ратибор. - Уж очень необычна физика явлений в обоих случаях, разительно необычна. Правда, еще более необычными мне казались выводы ученых типа: "Звезды - это случайный результат деятельности Конструкторов".
    - Это не выводы ученых. - Железовский кивнул одному из пяти дежурных и направился к двери: когда-то Ратибор с удивлением узнал, что "человек-глыба" может ходить как охотник и гимнаст - гибко, легко и раскрепощенно, несмотря на рост, массу и чудовищные мышцы. - Это информация "серых призраков". Непроверенная. Неординарная, если говорить честно, потому и пугающая ученую братию.
    Они сели в лифт и через две минуты вышли из прозрачной решетчатой кабины у двери в кабинет комиссара-два. Вошли.
    - По сообщению "серых призраков", Железовский сел в кресло в "гостевом" углу кабинета, возле минибассейна с фонтанчиком, - наша часть Вселенной, так называемый "метагалактический домен", была полигоном для Конструкторов, где они экспериментировали со временем, многомерностью пространства, его геометрией, топологией, энергией... Ты читал что-нибудь по космологии? Тогда должен помнить, что наша Вселенная рождалась двенадцатимерной, а потом восемь измерений почему-то скомпактифицировались, сжались, превратились в одномерные "суперструны". Так вот не "почему-то", а именно потому, что это сделали Конструкторы. Что привело к фазовой перестройке вакуума и, очевидно, к гибели самих Конструкторов. Одному богу известно, как и где уцелели эти десять спор, из которых лишь одна смогла развиться во взрослую особь.
    - Вставь в план работы... - Железовский остановил прозрачный взгляд на губах Ратибора, помолчал, решая что-то про себя. - Вставь в план посещение Марса и ксенозаповедника "Чернава". - "Человек-глыба" снова помолчал, словно ждал реакции от напрягшегося Берестова. - Я знаю, что там погибла твоя невеста, но побывать тебе в тех местах необходимо. В заповеднике обитает "последний из уцелевших "серых людей", последний из чистильщиков, живший когда-то в симбиозе с Конструктором, вернее, с его спорой, со сверхоборотнем.
    - Хорошо, - сказал Ратибор почти спокойно. Железовский отвернулся.
    - Я не думаю, что Конструктор - если только это наш повзрослевший "младенец" - вылупится из БВ в скором времени, может быть, он так и не сможет прошибить барьер того запределья, откуда пробивается в наш мир подобным способом, но мы не имеем права недооценить угрозы. Либо со стороны самого БВ, - ты уже видел, что может произойти со звездой, - либо от появления разумного сверхсущества, также способного управиться с любой звездой. Вполне вероятен вариант того, что нам придется устанавливать с ним контакты. А ты с этого момента не просто кобра, ты оператор РП. СЭКОН мой запрос по этому поводу подтвердил. . . хотя у Забавы была другая кандидатура.
    - Кто на подстраховке? - спросил Ратибор, чтобы скрыть замешательство; такого оборота событий он не ожидал. Подумалось, кто же этот второй? Мастеров в отделе много, кого же выбрала Забава? И почему? Впрочем, какая разница? Пусть дает этого парня на подстраховку. Берестову, конечно, хотелось, чтобы в паре с ним работал Макграт, комиссар знал об их отношениях, но Ратибор не возражал и против любого другого безопасника, все они проходили тестирование на психологическую совместимость и все были не менее надежны, чем кобра-один Берестов.
    - Я на подстраховке, - каменно сказал, как отрезал, комиссар
    Берестов молча поднялся.
    - Не возражаешь?. . - с внезапным интересом спросил комиссар-два.
    - Нет. - Ратибор суеверно сплюнул через левое плечо.
   
   
    * * *
   
    Утром он долго решал, не позвонить ли Егору, расспросить о житье-бытье, но желание разобраться с визитом Насти пересилило, и он позвонил Макграту:
    - Пол, ты давно знаешь Анастасию?
    - Какую Анастасию? - сонный Макграт зевнул, прикрыв рот тыльной стороной ладони. - Извини, что я в дезабилье...
    - Демидову...
    - А-а... Настю... давно. А ты разве не был знаком с ней до нашей встречи? Мне показалось...
    - Видел мельком. - Ратибор не стал уточнять, где и при каких обстоятельствах он познакомился с Анастасией.
    Макграт хмыкнул, взлохматил волосы на лбу.
    - И ты из-за этого будишь меня среди ночи?!
    - Уже давно утро, седьмой час, пора заряжаться и завтракать.
    - Я поздно лег, так что мог бы еще спать и спать, тем более что не дежурю. А хорошая девочка, да, кобра Берестов? Понравилась? - Пол выставил ладонь вперед. - Все, все, не делай зверское лицо, больше не буду. Что тебя интересует конкретно?
    - Знаю, что она эфаналитик ИВКа, и больше ничего.
    - Ее отец, Михаил Демидов, известный экзохимик, доктор наук, погиб несколько лет назад во время какого-то эксперимента. Мать - биолог, работает, по-моему, в ксенопарке "Чернава" в Такла-Макан. Ей двадцать три, не матери, конечно, не замужем, мастер спорта по теннису. Что еще?
    - Где живет?
    - Ну, брат, этого я тебе не скажу. Неужели задело всерьез? Ой, что-то не верится... - Пол снова выставил ладони вперед, заметив опасный блеск в глазах Ратибора. - Все, все, молчу, а то на нуль помножишь, ты способен. Ее адреса я и в самом деле не знаю, но Умник найдет тебе его в два счета. - Макграт помял лицо, хмыкнул, сказал с сожалением: - Разбудил ты меня окончательно. Я слышал, ты получил какое-то новое задание от "глыбы"? Не хочешь взять в пару?
    - Толку от тебя, - буркнул Ратибор. - Зная тебя, как облупленного, Аристарх решил подстраховать меня сам. Но дела хватит всем, попомни мое слово.
    Макграт прищурился в усмешке, на Ратибора он не обижался никогда.
    - Конечно, ты у нас известный ведун, маг и чародей, куда уж нам... Кстати, какое отношение к БВ имеют чужане?
    - Никакого. А ты откуда знаешь о чужанах?
    - Слухом земля полнится. Или я не кобра отдела безопасности? Ты вообще-то не очень радуйся, работать тебе придется с весьма необычным контингентом: чужане, "серые люди", "серые призраки"...
    Ратибор невольно поднял бровь.
    - Ну, у тебя и осведомленность. Прямая связь с бункером? Или, может быть, шеф дал нам одно задание параллельно?
    Макграт засмеялся.
    - А ты говоришь - никакого толку. Ну, все, побежал в душ, до связи. Вечером можем покидать мяч,
    - Если освобожусь.
    Виом погас. Ратибор задумчиво прошелся по комнате, поправил в сувенирной нише раковину с Орилоуха, добытую еще отцом во . времена открытых орилоухских экспедиций, выпил на кухне любимого клюквенного морса, потом, размышляя о последних словах Пола, позвонил в отдел.
    - Умника на линию, - сказал он дежурному. Изображение в виоме сменилось: теперь вместо рыжеватого молодого человека ("динго", конечно, видеофантом дежурного), появился плотный мужчина с лицом борца-профессионала - "динго" Умника, инка отдела, отвечающего за все его информационные-и деловые связи.
    - Прошу найти адрес Анастасии Демидовой, эфаналитика Института. внеземных Культур.
    Ответ поступил без задержки:
    - Новосибирск, северный радиал, Лосиная Магистраль, сто сорок четыре - девяносто два. - Умник знал, кому из сотрудников отдела обязан выдавать информацию в полном объеме, и запросу не удивился.
    - Уточните обычный распорядок дня ее работы и дни самостоятельного обучения.
    Умник "задумался" на несколько секунд - с виду, конечно, как и "нормальный" собеседник-человек, хотя на самом деле по информ-сети связывался и беседовал в это время с компьютером ИВКа.
    - Учебные дни вторник и четверг, начинает работу обычно с десяти утра и до трех дня по средне-солнечному, но в понедельник иногда, выходит вечером. Если задание несложное, выполняет работу дома, по консорт-линии. Расчетный зал три, кабина одиннадцать. Код личного информа: две тройки сто двадцать шесть - Эф две четверки.
    - Спасибо, - отпустил Умника Ратибор, посмотрел на браслет: семь без трех минут. Институт внеземных Культур располагается в Копенгагене, там еще раннее утро, а Настя живет в Новосибирске, где уже одиннадцать часов, значит, она давно встала.
    Он причесал волной падающие на шею волосы, облачился в обычный летний костюм: белые брюки и рубашку с коротким рукавом - все со встроенным кондиционированием, и "свистнул" такси. На путь до Брянского метро и на поиски Лосиной Магистрали в Новосибирске ему понадобилось всего полчаса. Без пятнадцати двенадцать по местному времени (без четверти восемь по средне-солнечному) по указке центрального жилищно-эксплуатационного инка Новосибирска он посадил пинасс на лужайке возле дома, где- жили Демидовы.
    В эпоху свободной миграции городов архитектурные ансамбли жилых зданий представляли собой непрерывно обновляющиеся, трансформируемые геометрические фигуры, подчиненные основной идее местного архитектора ландшафта. Квартиры-модули таких домов ей встроенным инженерно-бытовым обеспечением и генератором формы могли перемещаться и подстыковываться к любому ансамблю, если ее владельцу казалось, что он не нарушает гармонии сложившегося облика дома, если он не возражал против изменения формы квартиры. Со стороны казалось, что ансамбли - живые существа, потому что не было мгновения, чтобы какая-то из квартир не улетала прочь, а ее место тут же не занимала бы другая. Ратибору города всегда напоминали горы живой хрустально-алмазной пены, пузырьки которой лопаются и теснят друг друга. Однако, несмотря на текучесть форм и периодические приливы и отливы урбано-экологии, древние центры культуры, в том числе и Новосибирск, не потеряли своего значения. Как и сто лет назад, и двести, и пятьсот, коренные жители крупных городов с гордостью именовали себя: "мы, москвичи!", или "мы, киевляне!", или "мы, новосибирцы". А мы брянские, волки дебрянские, сказал про себя Ратибор, вспоминая поговорку деда. Тоже, однако, звучит неплохо.
    Дом, в который была вписана квартира Демидовых, напоминал ажурный сросток кораллов с перламутровыми Переливами отдельных блоков-"песчинок".
    Девяносто второй квартирный модуль, способный к самостоятельному путешествию в любую точку земного шара, имеющий штуцерные устройства для подключения к любому дому, венчал северную "ветвь" коралла на высоте тридцати метров. Лифт за минуту доставил гостя к стыку трех "кристаллов"-квартир, и Берестов позвонил.
    Дверь открылась с мелодичным "входите, пожалуйста".
    Из гостиной навстречу Ратибору вышла удивленная Анастасия в легком пушистом халатике с оранжевым эмканом "оракула" - домашнего расчетчика в руке.
    - Вы?!
    - С большой степенью вероятности, - поклонился Ратибор, принимая официально-вежливое "вы", как линию поведения. - Извините, что без предупреждения.
    - Проходите, я сейчас. - Анастасия, смутившись, нырнула в одну из комнат, откуда донесся ее голос. - Завтракать будете?
    - А откуда вы знаете, что я еще не завтракал? - Ратибор прошел в просторную гостиную, отметив про себя, что квартира Демидовых похожа на его квартиру, как две капли воды. Мебель и пространственное оформление в таких квартирных модулях были конформными, то есть подстраивались под мысли и эмоции хозяев через "домового" - бытового компьютера. Обстановка и убранство комнат квартир Анастасии и Ратибора отличались мало, что говорило о совпадении их вкусов.
    Две стены прозрачны, как и часть потолка, возле третьей - стойка "домового", столик со стопками белых, черных и зеленых карточек со стилонабором, с трансформируемым проектором и сувенирным эмканом консорт-линии, два кресла; четвертая стена - по сути фасад кристаллобиблиотеки с нишей телеинформа. На полу - нечто вроде шкуры белого медведя.
    Утопая по щиколотку в "шерсти медведя", Ратибор прошел к столику и наклонился над стереофотографией: Анастасия Демидова в невообразимом костюме, взявшись за руку неулыбчивого молодого человека, парит на фоне лунного пейзажа. Цвет волос у нее на фотографии отличался от настоящего, да и разрез глаз казался иным, но несомненно это была Настя.
    - Нравится? - спросила неслышно вошедшая хозяйка. Она уже переоделась в играющее огнями платье (модель "северное сияние"), и смотрела на гостя со смешанным выражением ожидания, любопытства, смущения и вызова.
    - Смотря к чему относится ваш вопрос, - ответил Ратибор. - Где это вас фотографировали? Второй селенопарк?
    - Не меня, - Анастасия засмеялась, увидев, какое впечатление произвели ее слова на гостя. - Это мои отец и мать. Снимку более четверти века. Честно говоря, я вас ждала, Ратибор. Сама не знаю почему. Сядем?
    Они сели в конформные, прилаживающиеся к седоку, кресла. Кухонный киб, приземистый и смешной, похожий на лемура, притащил поднос с кофе и слоеными тостами, прощебетал, привычное "приятного аппетита", Анастасия первой взяла чашку.
    Посматривая друг на друга, выпили по чашке ароматного кофе по-сибирски: молоко, холодное, как лед, - отдельно, сахар в виде прозрачных, лопающихся на языке шариков - тоже отдельно. Пока пили, четырежды срабатывал виом: звонили подруги Анастасии, загорелые до черноты молодые люди, знакомые и приятели по работе. . Длилось это до тех пор, пока хозяйка не скомандовала "домовому" отвечать, что ее нет дома. Потом киб уволок пустой поднос обратно на кухню.
    - А почему вы меня ждали? - пробормотал Ратибор, почувствовав непривычное расслабляющее действие уюта этой комнаты в сочетании с дразнящей красотой хозяйки. Он не жалел, что направился сюда для выяснения тянувшегося вторую неделю "хвоста загадок", однако начинать с профессиональных вопросов не хотелось.
    - Потому что вы не тот человек, который оставляет решение непонятного на потом. - Анастасия улыбнулась. - А вам ведь многое кажется непонятным, правда? Кто такой Габриэль? Почему мы с ним просили вас быть осторожным? Откуда мы знали, что вам придется работать в погранзоне?
    - Пожалуй. - Ратибор вытянул ноги, и кресло услужливо подставило под его руки подлокотники. - Откровенно говоря, вы меня озадачили, хотя недомолвок я не люблю. Но меня мучает один вопрос: почему-то все время кажется, что я знаю вас давно, гораздо раньше той встречи, где Гордей Вакула представил вас как эфаналитика ИВКа.
    - О, да. - Глаза девушки потемнели, лицо стало серьезным. - Вы правы, гораздо раньше. Пять лет назад. Моя мать работала в то время в ксенопарке "Чернава" в Такла-Макан, а я прилетела к ней на открытие парка. А потом взбунтовались монстрозавры...
    Видимо, Ратибор не смог сохранить хладнокровие, потому что Анастасия запнулась. Пауза затянулась.
    - И вы там оказались в тот самый момент? - пробормотал он наконец, овладев собой.
    Анастасия кивнула.
    - Если бы не ваше появление - вряд ли мы сегодня разговаривали бы с вами. Мне было девятнадцать, а в юности первое впечатление всегда основано на эмоциях. Не влюбиться в вас было невозможно. - Она снова улыбнулась; лукавство, смущение, задор и предостережение странно смешались в этой улыбке, придающей лицу девушки с бровями-крыльями неповторимый колорит свежести, нежности и чистоты.
    - Не знаю, какое впечатление произведут на вас мои слова, но вы тогда действительно стали моим кумиром. - Признание почему-то прозвучало, как перед расставанием: затаенно грустное и сожалеющее, будто Анастасия знала, что будущего у них нет. Может быть, она знала и о Карелии? Наверное, знала...
    - А теперь? - спросил Ратибор, выплывая из легкого нокдауна, чтобы хоть что-нибудь сказать.
    - Теперь? - Анастасия засмеялась, однако в ее смехе почудилась Ратибору нотка растерянности, вдруг заставившая его поверить в то, что это не розыгрыш и не кокетство красивой женщины.
    - С тех пор прошло много лет, а вы почти не изменились, мастер. Такие вот дела. Есть еще вопросы не по существу?
    "Это ситуация!" - подумал Ратибор, пытаясь сохранить достойный положению вид. Он был ошеломлен и, несмотря на весь свой опыт и богатый пси-тренинг, далеко не сразу смог преодолеть замешательства от внезапного, признания Анастасии.
    - Вопросы есть. - Ратибор откашлялся. - Хотя в ответ могу признаться, что таких разговоров не планировал и не ждал. У меня предложение: не хотите сопроводить меня в ксенопарк? Нужно повидаться с... одним серым приятелем.
    Анастасия не удивилась, словно знала, о чем идет речь.
    - Хочу. Только мне надо переодеться, ваше желание предугадать сразу я не смогла. - Она выпорхнула из кресла так, что вихрем взметнулась юбка, открыв сильные стройные ноги, и умчалась в спальню. И в это время в прихожей звякнул входной сигнал. Ратибор приготовился к шутливой фразе: "Вы ошиблись квартирой, сударь", - и проглотил язык. В гостиную вошел тот самый таинственный "вещун", который сопровождал Анастасию во время визита к Берестову.
    - Весьма кстати, - сказал Ратибор, почти не кривя душой; встал навстречу. - Вы Габриэль... э-э, простите? Грехов?
    - Завидная память, - буркнул новый гость; по-видимому, ирония в его речь была вложена изначально. - Рад, что вы живы. - Он повернулся и прошел к двери в спальню; позвал: - Стася.
    - Она переодевается, - вежливо пояснил Ратибор.
    Габриэль собрался войти, поднял руку, но что-то в словах Берестова заставило его оглянуться. Некоторое время они смотрели друг на друга, словно оценивая соперника.
    Теперь Ратибор мог разглядеть Грехова детальней: рост сто семьдесят пять, то есть на полторы головы ниже, и развит обыкновенно, но в каждом движении - скрытая сила; лицо смуглое, тонкое, нервное, и в то же время неподвижное, лишь глаза - черные, глубоко упрятанные - вспыхивают изредка мрачным огнем или усмешкой и оживляют "каменный ландшафт" лица. Серьезный парень и сильный, несмотря на видимую хрупкость. Судя по росту и сложению, весить он должен никак не больше семидесяти, почему же шаг его в таком случае намного тяжелее?
    В душе на мгновение шевельнулось сосущее холодное чувство: не страх, нет, - ощущение дискомфорта, порожденное загадочной неординарностью незнакомца.
    Распахнувшаяся дверь спальни освободила Ратибора от роли ведущего. Вбежала Анастасия, одетая в белые шорты, блузон и сандалии с ремешком, обвивающим ногу до колена.
    - Ли? Вот совпадение! Мы говорили о тебе. Ратибор хочет...
    - Я знаю, - перебил девушку Габриэль. - Ты мне нужна.
    - Сейчас? Я обещала...
    Габриэль мельком взглянул на Ратибора.
    - Это надолго?
    - Ну... не знаю. - Анастасия тоже взглянула на Берестова. - Час, полтора... Что-то случилось?
    - Это терпит. Через полтора часа встречаемся в институте, возьми у своего Сахангирея время, кое-что надо посчитать.
    Габриэль, не оглядываясь, вышел. Наступила пауза: хозяйка и гость смотрели на закрывающуюся дверь, потом обменялись взглядами.
    - Он всегда такой... воспитанный? - спросил Ратибор.
    - Не надо, - тихо проговорила Анастасия. - Не надо о нем... так. Ты же не знаешь ничего.
    - Кто-то обещал мне рассказать о нем все. Он твой муж? На "ты" они перешли незаметно друг для друга. Анастасия закусила губу, нахмурилась.
    - Какое значение это имеет? Идем. Я почему-то начинаю волноваться... обычно Ли... - не договорив, она крикнула "домовому": - Мы ушли, - и первой шагнула за порог.
   
   
    * * *
   
    Ксенопарк в Такла-Макан, занимавший к настоящему моменту площадь в четыреста квадратных километров, жил своей жизнью, регулируя хорошо организованные потоки посетителей, и на первый взгляд ничего в нем не изменилось с тех времен, когда Ратибор имел счастье прогуливаться по парку с Карелией. Новые зоны обитания инопланетных животных хотя и появились, но вписались в ландшафт парка незаметно, да и разглядеть их особенности можно было только вблизи. А еще на территории заповедника иных форм жизни отсутствовала "вольера" монстрозавра. На ее месте Ратибор обнаружил на металлической граненой колонне десятиметровую глыбу диабаза, срезанную и отполированную с одной стороны, - памятник погибшим здесь работникам парка. Анастасия ничего не сказала спутнику, когда, он в числе других посетителей простоял в молчании возле колонны несколько минут, только вздохнула, искоса посмотрев на него. Но как бы ни был Ратибор занят своими мыслями, все же успел заметить, что в отличие от него печаль Анастасии имеет другую причину.
    В центр обслуживания заходить не стали. Ратибор решил воспользоваться услугами информа, полосатые столбики которого попадались изредка на перекрестках аллей. Но Анастасия, поняв намерения безопасника, потянула его за рукав.
    - Я знаю, где содержится ваш "серый приятель", это минут десять на моноре.
    Берестов остановился.
    - Знаете, ваша осведомленность перестает быть забавной. В мистику я не верю, значит, остается прямая информация. Откуда вы, сотрудник вычислительного центра Института внеземных культур, и ваш друг или муж Габриэль, знаете о том, чем занимается в данный момент погранслужба и отдел безопасности?
    - Я знаю об этом постольку, поскольку знает Габриэль, а он... Догадываетесь, кто он?
    - Какое это имеет значение? Кем бы он ни был, он не сотрудник отдела и не должен иметь прямого доступа к интроинформации.
    - Он проконсул синклита старейшин ВКС и знает все. - В голосе Анастасии было столько убежденности, что Ратибор возражать не решился. - А знаете, сколько ему лет?
    - Лет пятьдесят, - прикинул Ратибор. - Может быть, пятьдесят пять. Ну и что?
    - Ему сто пятьдесят два года. Неужели вы не изучили материала по Конструктору? Ведь Габриэль Грехов один из тех, кто участвовал в поиске, захвате и исследовании сверхоборотня - споры Конструктора.
    - А о моем задании вам тоже сообщил Грехов? - саркастически осведомился Ратибор. .
    - Он знал об этом задолго до того, как заварилась вся эта каша с БВ. Не знаю как, но он способен предвидеть будущее, и еще ни разу не ошибся. Вам еще придется консультироваться с ним... если он захочет, конечно. Однако более ценного источника информации по Конструктору не существует.
    - Посмотрим. - Скепсис Ратибора не уменьшался, но спорить ему не хотелось. - Я считал, что свидетелей тех событий уже давно нет, шутка ли - прошло более века! Но если это правда...
    - Розыгрыш! - рассердилась девушка. - Мы идем наконец смотреть "серого" или нет? В нашем распоряжении остался только час.
    Ратибор поцеловал пальцы Анастасии и усадил в кабинку монора. Вскоре они вышли перед аркой с видимыми издалека мигающими зелеными шарами, под которыми при приближении к ним появлялось струящееся туманное полотно с текстом характеристики живущих здесь обитателей.
    "Псевдосапиенс", "серый человек", последний из представителей реликтовой формы жизни, - прочитал Ратибор. - Место обитания неизвестно. Обнаружен вместе со спорой реликтового разума сто двенадцать :лет назад. Возраст - около трех тысяч лет. Фитофаг. Энергетически независим. Метаболизм отсутствует. Эмоциональные проявления слабые, парадоксальные. Может быть опасен независимо от обстоятельств. Контакт запрещен".
    - Не понял, - произнес Ратибор, недоуменно перечитывая табличку. - То есть как это отсутствует метаболизм? Каким образом у живого существа может отсутствовать обмен веществ? Он что же, не питается, совсем? А если питается, то куда девает отходы?
    - "Серые люди" способны питаться чем угодно, от металлов до электромагнитного излучения, и отходов у них не бывает. Вообще-то здесь написано не совсем точно, - покачала головой Анастасия. - У них практически отсутствует лишь катаболизм, анаболизм же хотя и в малых масштабах, но есть. Их биология основана на металлоорганике и холодном ядерном катализе.
    - Откуда вы это знаете? Вы же не биолог.
    Анастасия пожала плечами.
    - Разве все решает образование?
    Ратибор хмыкнул, с растущим интересом осмотрелся.
    В этом уголке парка посетителей почти не было, лишь изредка проносились стайки детей в сопровождении воспитателей, да и то лишь для того, чтобы прочитать описание здешнего обитателя, да напиться соку в автомате. Ратибор, взволновавшийся по неизвестной причине, взглядом испросил у спутницы разрешения и шагнул под арку.
    Обиталище "серого человека" ничем не напоминало внеземные пейзажи, присущие другим зонам парка: зеленая лужайка с ручьем, буковая рощица, шпалеры кустарника выше головы человека, отграничивающие квадрат территории, посреди лужайки - небольшой куб строения с пирамидальной крышей, без окон, с одной дверью. "Серого человека" нигде видно не было.
    - Бедновато, - пробормотал Ратибор, останавливаясь и пробуя рукой возникшее упругое препятствие между двумя стенами кустов; высота силового заграждения входа доходила до плеч.
    - "Серым людям" не нужен специальный бокс, они приспосабливаются к любым условиям.
    Берестов покосился на Анастасию, выглядывающую из-за его спины, снова хотел спросить: "Вы-то откуда все это знаете"? - но передумал.
    Они прошлись вдоль невидимой ограды, выглядывая единственного хозяина здешней райской кущи, однако все их усилия были тщетны, "серый человек" не появлялся. Остановились, разочарованные.
    - Что будем делать? - спросила девушка, поглядывая на браслет видео - индивидуального информа, соединяющего в себе все виды обрабатывающей, выдающей информацию (компьютер, банк индивидуальных записей, часы, медицинский советчик) и коммуникационной (видеорация, приемники теле- и радионовостей) микротехники.
    - А он здесь? - хмыкнул Ратибор. - Может, уже в медбоксе, на профилактическом осмотре.
    - Должен быть дома, информатор сообщил бы, что его нет. А зачем он тебе нужен?
    - Это военная тайна, - пробормотал Ратибор, не зная, что сказать; совет Железовского "пообщаться" с "серым человеком" пока не давал пищи уму. - Ну, если гора не идет к Магомету... - Он вдруг подпрыгнул, уперся ладонями в невидимое упруго-неподатливое нечто и перемахнул на ту сторону силового барьера. Тотчас же один из информаторов под аркой сменил зеленый цвет на алый и включил сирену.
    - Что вы делаете? - испуганно ахнула Анастасия, но Ратибор, не обращая внимания на поднятую автоматом тревогу, уже шел к жилищу "серого человека".
    "Серый" вышел из своей непритязательной избушки, когда безопаснику осталось пройти шагов двадцать, - вышел и остановился, длиннорукий, весь обросший гладкой серой шерстью, с квадратно-конической головой, копирующей форму домика, в котором жил. Лицо - словно циферблат старинного прибора, безносое, со щелью рта и квадратными глазами без единого проблеска мысли. Ратибор замедлил шаг, потом остановился тоже. Автомат в это время выключил зудящую сирену, и наступила пугливая, вздрагивающая тишина.
    Долго, около минуты, они смотрели друг на друга - землянин и "серый человек", чем-то похожий на йети - снежного человека, каким его изображали в старину. Ничего нельзя было прочесть на лице этого существа, некогда жившего в симбиозе с Конструктором, оно было не то, чтобы равнодушным, а вообще безжизненным, не имело выражения, как гладкая деревянная доска. И все же Ратибору показалось, будто в глазах "серого" мелькнул интерес. На ум пришло сравнение: в наглухо заколоченном пустом старом доме сквозь щель в ставне вдруг мелькнула сдвинутая занавеска и выглянул из окна кто-то притаившийся, настороженный и опасный.
    - Осторожнее, он просыпается! - вырвалось у Анастасии. В следующее мгновение "серый человек" в прыжке преодолел разделявшее его и Ратибора расстояние (метров десять!) и с ходу нанес удар несоразмерно длинной рукой, неестественно вывернув локтевой сустав. Уже метнувшись в. сторону, Берестов вспомнил материалы вековой давности, которые успел прочитать: первая встреча людей с "серым человеком" началась точно так же - с драки! И точно так же - без всяких видимых причин. Анастасия снова вскрикнула.
    "Серый человек" развернулся веем корпусом и снова ударил - словно выстрелил, сначала одной, потом другой рукой. Второй удар едва не достиг цели, и по волне ветра у лица Ратибор почувствовал всю мощь этого массивного и одновременно исключительно ловкого и быстрого, не по-земному гибкого и резкого существа. Он увернулся и от третьего удара и от четвертого, все еще не пуская в ход свое знание приемов рукопашного боя, но так долго продолжаться не могло, "серый", как машина, продолжал наращивать темп и силу ударов, оставаясь с виду бессмысленно равнодушным, идиотски неуклюжим увальнем.
    - Назад, за барьер! - раздался вдруг сзади чей-то голос. От неожиданности Ратибор чуть замешкался и получил оглушающе звонкую затрещину - кулак "серого" задел висок. И все же сказался каждодневный тренинг: безопасник сделал сальто назад, приняв еще один удар по ногам, упал, перекатился, группируясь, вскочил и попытался заблокировать сыпавшиеся удары, и едва не закричал от боли - показалось, что "серый" сломал руку.
    И вдруг ураган ударов стих. "Серый человек" остановился, словно его выключили, и посмотрел за спину Берестова. Тот попятился, не выходя из стойки, потом оглянулся. Сзади подходил Габриэль Грехов, пристально глядевший на "серого человека".
    - За барьер, - глухо сказал он, не взглянув на безопасника. Ратибор неохотно повиновался. За прозрачной стеной силового ограждения к нему подбежала Анастасия, в глазах которой тревога боролась с гневом и презрением.
    - Зачем вы это сделали?!
    - Не знаю, - помедлив, ответил Ратибор, поглаживая плечо и локоть. Боль уходила толчками, повинуясь привычным командам аутотренинга, но на душе было скверно.
    - Не думала, что вы так... безрассудны. Он же мог вас убить! Знаете, сколько он весит? Более двухсот килограммов!
    - И все же интересно, откуда вы знаете такие подробности? - хмуро поинтересовался Ратибор, глядя, как Грехов ведет к дому ставшего послушным "серого человека".
    - Это неинтересно. Мой отец работал с "серым" около пяти лет, изучая его кожу. Он хотел, чтобы и у человека была такая же.
    У Ратибора что-то словно щелкнуло в мозгу. Он знал, что Андрей Демидов, отец Анастасии, занимался проблемой упрочнения человеческой кожи, но не знал, что ученый при этом пользовался материалами обследования "серых людей".
    - Вы хотите сказать, что этот серый урод... непробиваем?
    Анастасия отвернулась, не ответив.
    Ратибор потерял интерес к происходящему, подумал вяло: как Габриэль узнал, что мы направляемся сюда? И каким образом он усмирил "серого"? У него что, гипнотизатор в кармане?. .
    Над лесом просвистел пинасс, на бреющем сделал круг над местом действия и сел возле застывших людей. Двое молодых людей в оранжево-черных комби работников ксенопарка выскочили из кабины.
    - Что здесь происходит? - спросил один из них, на ходу вытаскивая из пуговки на плече усик антенны, а из кармана на предплечье плоский микрофон. Второй уже успел выключить поле ограждения и вошел в загон, приговаривая:
    - А вот этого делать не стоит, написано же: посторонним вход воспрещен. Читать не умеете? Или захотелось... - Он не договорил, останавливаясь. - Черт возьми, это вы, учитель?
    - Я, - обернулся Грехов. - Все нормально, Эдуард, можете возвращаться, ложная тревога. - Он сошел с лужайки на дорожку, миновал кустарник, пожал руки парням и бросил:
    - Пойдем, Настя.
    Анастасия посмотрела на Ратибора и, ни слова не говоря, догнала Грехова. Двое работников парка молча смотрели, как они удаляются и садятся в монор. Ратибор спохватился, сказал: "Извините", - и направился следом.
    Грехов вдруг остановился, поджидая его, глянул исподлобья:
    - В советах вы не нуждаетесь, насколько я вижу, но тем не менее рискну дать совет: рискуя собой, не рискуйте делом. Пояснить?
    - Боже сохрани! - пробормотал Ратибор. - Вы так добры...
    - Опоек, - с неожиданной добродушной грустью сказал Грехов, обращаясь к Анастасии. - Он еще не научился отделять зерен от плевел. Может быть, ты поможешь?
    Ратибор нахмурился, задетый за живое.
    - Я неплохой ученик, если мне растолковать все с самого начала, а не объяснять икс через игрек.
    - Что ж, прекрасно. - В голосе Грехова прозвучала ирония. - Тогда еще не все потеряно, опер. Попробуй спокойно перенести еще один совет наподобие тех, что давал комиссар Железовский: слетай-ка ты на омегу Гиппарха, ту самую, по которой прошелся канал БВ, и посмотри, что осталось от звезды. Это будет для тебя по-настоящему полезная и поучительная вылазка. Только учти, времени у тебя... да и у всех нас, мало. Очень.
    - Почему? - угрюмо удивился Ратибор. - До встречи БВ с Солнцем еще целый год.
    - Целый, - усмехнулся Грехов. - Оперу "полундры" не пристало мыслить категориями стажера. Год - не сто лет, к тому же этот срок подсчитан неверно. Вероятнее всего, скорость БВ в близком будущем резко возрастет. До связи, мастер.
    Проконсул нырнул в кабину монора. Анастасия еще несколько мгновений смотрела на Ратибора и какой-то непонятной тоскливой мольбой и села рядом с Греховым.
    - До связи, - пробормотал Ратибор, провожая глазами кабину монора, потом задрал рукав рубашки: предплечье полиловело, длинная царапина пересекла его до плеча. Хорош "поцелуй", усмехнулся Ратибор. Ну и силища у этого серого монстра! Зацепил бы и - пой "воззвах".
    Он внезапно успокоился и даже почувствовал к Грехову уважение. В этом человеке, которому исполнилось сто пятьдесят лет и который выглядел на сорок, ощущалась загадочная таинственная сила и уверенность, граничащая с жестокостью. Не потому ли он так легко справился с "серым человеком", что оба они - единственные оставшиеся в живых свидетели появления Конструктора? И нет ли между ними какой-либо иной связи?. .
    Ратибор столкнулся с кем-то из группы шедших навстречу экскурсантов, машинально извинился.
    Почему бы Грехову действительно не обладать способностью к прямой пси-связи? Ведь обладает же он способностью предсказывать будущее... А если он окажется прав и на этот раз?. .
    Ратибор ускорил шаг, потом побежал.
    Господи, а если он прав?! Сколько у нас осталось времени, чтобы успеть выяснить - Конструктор этот "роет вакуум" или нет? Прежний Прожорливый Младенец или повзрослевший сверх-Гаргантюа, способный созидать и уничтожать звезды? Как его остановить? Или хотя бы предупредить? Как?
   
   
    ДЕСАНТ НА БЫВШУЮ ЗВЕЗДУ
   
    Лицо Железовского мерцало неживым голубым светом, и от этого казалось, что его мучает зубная боль. Находился комиссар-два сейчас за сотни миллионов километров от Земли - на Тритоне, спутнике Нептуна, и повинна в его неестественном подергивании была плохо работающая связь.
    - В предсказания индивидуалов я верю мало, - пробасил он, - хотя Грехов безусловно неординарная личность. Поработай с ним. Он многое знает о повадках и поведении Конструктора, да и сам интересен как экзосенс. Слышал о таких?
    Ратибор слышал. Экзосенсами называли людей, в основном космонавтов, приобретших в результате каких-то воздействий пространств парачувствительные и иные способности. С теми, кто давал согласие на исследования, работали специалисты-хомологи, психологи и медики, но такие случаи были редки, а остальные жили по своим законам, не в ущерб, конечно, законам общечеловеческой этики и морали, и почти никто и никогда не догадывался об экзотических способностях этих людей, если они по каким-то причинам решили их скрыть.
    - Ведь его предсказание не сбылось? - продолжал Железовский скептически, то голубея, то зеленея. - БВ мчится с прежней скоростью?
    Ратибор кивнул.
    - Ну и не паникуй. Свяжись с Вакулой, он теперь научник твоей обоймы, дай ему материалы по физике Конструктора. Ты можешь не, увидеть того, что увидит он. Полет к омеге Гиппарха не одобряю, но в своих действиях ты свободен. Считаешь нужным - лети. В ксенопарке был? Видел "серого"? Ну и как?
    - Анализирую. - Ратибор не, стал делиться впечатлениями своего "контакта" с "серым человеком", надеясь, что свидетели сами к Железовскому не пойдут. - В отчетах говорится, что "серые люди" выполняли миссию чистильщиков для Конструктора, то есть делали какую-то осмысленную работу, а этот... похож на старинного робота со стертой программой.
    - Весьма образно, - шевельнул губами Железовский, уходя в ультрафиолет, - и близко к истине. Конструктор, вернее, сверхоборотень включил их в своеобразную компьютерную сеть с простейшими "физиологическими" реакциями. Сначала ученые считали, что "серые люди" выращены Конструктором специально, однако доказано, что эти существа имеют планетарную прописку. Каждый из них когда-то представлял нечто вроде ходячей "ячейки" коллективного интеллекта, наподобие муравьиного, который начинает работать только при наличии определенного количества "ячеек", примерно около пятисот.
    - Но ведь они все умерли? - спросил Ратибор, помолчав; у него вертелся на языке еще один вопрос: "Что вы делаете на Тритоне?" - но задавать такие вопросы считалось дурным тоном.
    - Мог бы раскопать данные сам, - буркнул Железовский неодобрительно. - Жизнедеятельность каждого в данный момент на нуле, однако назвать их мертвыми нельзя. Все сто с лишним "серых" находятся сейчас в спецкамере ИВКа, где могут находиться в таком состоянии неограниченно долгое время. Есть еще вопросы?
    Ратибор покачал головой, и Железовский угас на зеленой полосе спектра. Виом выключился автоматически, втянув световую нить развертки в глазок видео на столе. Однако тут же вспыхнул снова. На Берестова, улыбаясь с несвойственными ему замешательством и робостью, смотрел Пол Макграт.
    - Привет, опер. Говорят, ты имел поединок чести с "серым недочеловеком" где-то в Такла-Макан. Это соответствует истине?
    Ратибор невольно покрутил головой.
    - Еще один экзосенс... ты-то откуда знаешь такие подробности? Свидетелей же не было.
    Макграт заулыбался шире.
    - Мои свидетели - ветер и птицы. Так ты не разговаривал с "роденовским мыслителем" насчет моей кандидатуры? Я пока не у дел, а скучать не люблю.
    - Кто тебя заставляет скучать? Бери свою девушку, а то и двух, и путешествуй по Системе, благо, открыты все заповедники. - Берестов поморщился. - И не дави на психику, не заставляй выкручиваться - говорил, не говорил. Ты же знаешь Аристарха: все равно он сделает так, как считает нужным.
    Улыбка на губах Пола погасла, он виноватым жестом потрогал верхнюю губу.
    - Да я, в общем, понимаю... извини... Ей-богу, хоть в пень головой - не люблю сидеть без дела, тем более, когда есть интересная работа. Но ты имей меня в виду, если понадобится помощь.
    - Обещаю.
    Макграт, смущенный, исчез.
    Ратибор посидел несколько минут, размышляя, откуда Пол знает подробности его инцидента с "серым человеком", потом надел эмкан связи с Умником. План, составленный им еще глубокой ночью, состоял всего из двух пунктов: первый - совместно с учеными проанализировать информацию о Конструкторе, сопоставив ее с данными о Большом Выстреле; второй - найти способ связи с Конструктором, если это его след, или способ остановки "пули" БВ. Оба пункта полностью укладывались в формулу работы безопасника: "найти и обезвредить". И еще предстояло выяснить два важных обстоятельства: каким образом чужане догадались о сущности БВ, связав явление с "пресапиенсом"-Конструктором, и почему они ни с того, ни с сего решили сообщить о своих выводах людям, ни разу до этого не удостоив их вниманием.
    В течение двух часов Ратибор прокачивал через мозг уйму дополнительной информации научного характера, с помощью Умника отсеяв нужные сведения из общих данных, выведенных на компьютер отдела из крупнейших проблемно-ориентированных комплексов Земли. Устав от обилия терминов и головоломного физико-математического аппарата теории "эволюции реликтовых форм разума", Ратибор выключил связь с машиной и некоторое время отдыхал, сопротивляясь утихавшим в мозгу вспышкам фантазии и постижения смысла разделов теории, пока перед глазами не прекратили мелькать призрачные цепи формул и геометрических фигур, затем дал задание Умнику записать основные выводы, к каким он пришел, и ввел наконец свой личный код в бланк-сообщение по "треку": отныне все службы Управления должны были выполнять его распоряжения вне всякой очереди, без вызова докладывать обо всех происшествиях, так или иначе связанных с БВ, а также сообщать о научных открытиях, идеях и гипотезах, укладывающихся в рамки задания.
    Первым откликнулся Вакула, оказавшийся в данный момент не только на Земле, но и в своем секторе Управления. Главный научник не удивился тому, что оператором РП выбран Ратибор, давно привыкнув к стремительной "смене власти" в отделе безопасности, - в зависимости от ситуации силы отдела могли концентрироваться для решения одной, наиболее важной на данный момент, задачи, - поэтому риторических вопросов задавать не стал. Он жил, как всегда, внутри созданного им самим кокона бытия, почти ничего не замечая в бытовом плане, - что делается вокруг него, во что он одет и чем питается, и наблюдать за ним со стороны было забавно. Перекатив глаза-сливы со лба Ратибора на его уши, Вакула сказал, причмокнув:
    - Ну и задачку нам задал стрелок, сделав Большой Выстрел, а, кобра Берестов? Что тебя интересует в первую очередь?
    Главный научник никогда не здоровался и не прощался, считая, видимо, это элементами этикета, не заслуживающими внимания. Как и остальные элементы, впрочем.
    - Есть подозрение, что БВ каким-то образом связан с возвращением Конструктора, сто с лишним лет назад съевшего треть Марса и удравшего из Галактики.
    - Слово "подозрение" не состоит в лексиконе ученого. - Вакула шибко потер лысину мясистой дланью, пригладил длинные висячие усы, заулыбался. - Да, Прожорливый Младенец когда-то наделал шуму, жаль, что я не родился в то время. Загадки этого "черного суперящика", по-моему, до сих пор не разгаданы. Кстати, каким образом чужане проведали о пресапиенсе?
    - Не знаю.
    - М-да. Мне почему-то всегда казалось, что подобные вопросы находятся в юрисдикции вашего отдела. Впрочем, к делу. Чем могу помочь? Требуется доказать связь БВ с Конструктором? Или наоборот? Нет ничего проще, дай только интенсионал по Конструктору, остальное у меня есть.
    Ратибор невольно улыбнулся.
    - Если бы так просто решались все возникающие перед человечеством задачи, наш отдел не понадобился бы, как и СЭКОН.
    - Не усложняй, - махнул рукой Вакула. - Все социально-философские проблемы, стоявшие когда-либо перед человечеством, уже давно разрешены классиками, просто люди всегда все усложняют, а особенно вы, безопасники и пограничники. - Главный научник утробно хрюкнул - так он смеялся. - Ладно, не падай в обморок от моих концепций, я недаром слыву оригиналом, хотя мне на это наплевать. Что касается БВ, то нового я ничего не сообщу. Обычно в низкоэнергетическом пределе пространство-время остается эффективно четырехмерным, но в канале БВ, который постепенно сужается, оно двенадцатимерно!
    Вакула не обратил на реплику внимания.
    - К тому же в канале активно нарушается пуанкаре-инвариантность вакуума. Это порождает такие эффекты, что наших парней за уши не оттащишь от БВ. Образно говоря, пространство в кильватере "пули" БВ "завязывается в узел".
    - Конструктор тоже демонстрировал подобные эффекты, - сказал Ратибор. - С тех пор существует термин: "К-физика". Ваша задача - уяснить, не живет ли и Большой Выстрел по законам К-физики.
    Вакула крякнул, с неопределенным интересом оглядел Берестова, буркнул: "Аппетиты у вас... хорошо, попробую", - и связь прекратилась. Ратибор улыбнулся в душе, представляя, как главный научник будет объяснять задания своим экспертам, и дал отбой инку кабинета. Переоделся в личный. кокос, снабженный пси-рацией и персональным компьютером по имени Кузя, сел в лифт и, спустя несколько минут, вышел на метро Нью-Ареса на Марсе.
    Конечно, до этого он не однажды посещал "обкусанную планету", как стали называть Марс после катаклизма, вызванного рождением Конструктора, но на этот раз Ратибор выходил из-под купола города с иным ощущением, вдруг осознав, что Конструктору подвластны воистину космические преобразования, если он еще в младенчестве едва не уничтожил планету!
    После ухода Конструктора из Солнечной системы Марс, похудевший на треть, удалился от Солнца еще на сто миллионов километров и приблизился к знаменитому кольцу астероидов, поставщику метеоритных потоков и пылевых глобул. По форме он напоминал теперь грубый сосуд из, плохо обработанного камня с рисунком трещин на внешних боках и гладкой конусообразной выемкой диаметром в четыре тысячи километров и глубиной в шестьсот. Говорили, что глубина воронки, точно повторяющей форму тела Конструктора, достигала когда-то тысячи километров, но потом она оплыла и заполнилась магмой, выделенной раскаленным гидратным ядром планеты.
    Человек, вернувшийся на Марс после катастрофы, за сто лет успел снова восстановить его атмосферу и посадить леса, и все же из космоса он все еще выглядел угрюмой буро-коричневой глыбой с желто-оранжевыми пятнами искусственных водохранилищ и сине-фиолетовыми - лесов, а гигантская воронка продолжала оставаться черной и гладкой, высшие растения внутри нее не росли, а трава завоевывала мрачные пространства неохотно.
    На рейсовом грузо-пассажирском нефе местных аэролиний, везущем группу молодых планетологов из Нью-Ареса куда-то на север, Ратибор добрался до горной цепи, представлявшей собой вздыбленный край "конструкторского" кратера и называвшейся Границей Насыщения, и попросил водителя высадить его в начале спуска в Великую Марсианскую Котловину. Водитель, смуглолицый индиец, засомневался было в полном психическом здравии пассажира, пришлось показать ему свой сертификат кобры УАСС, после чего Берестов был высажен на вершине лаково-черного купола с напутствием "не забывать о кислородном голодании"; хотя атмосфера Марса и приближалась по плотности к земной благодаря постоянной работе озоновых преобразователей, все же парциальное давление кислорода с высотой падало здесь быстрее, чем на Земле.
    Ратибор проводил взглядом ртутно-блестящую сигару нефа, падающую в черную пропасть котловины, поежился, включая обогрев: температура на Марсе, как и в прежние времена, до катаклизма, не поднималась выше минус тридцати пяти градусов по Цельсию даже на экваторе. Топнул ногой по монолиту, цветом похожему на диабаз: здесь был Конструктор и не заметил, что изменил состояние материи в масштабе целой планеты. Все, чего он успел коснуться, - переродилось, изменилось, трансформировалось. Что же это за сила такая, способная ломать ядерные основы вещества? И не потому ли Забава Боянова, в прошлом физико-химик, сравнив воздействие на природу Конструктора и БВ, сделала вывод об их родстве?
    Почувствовав, что начинает дышать чаще, Ратибор надвинул маску, нашел глазами более высокую горку и поднялся на ее округлую вершину. Великая Марсианская Котловина легла под ним колоссальным провалом, уходящим за горизонт. Конечно, весь четырехтысячекилометровый провал охватить взглядом было невозможно, точно так же, как нельзя было определить форму провала - конусообразной воронки, сказывалась кривизна поверхности планеты, плюс рефракция света в атмосфере, поэтому казалось, что стоишь на гребне гигантского уступа, образованного с одной стороны горбом "основного" тела планеты, а с другой - фиолетово-черной равниной с едва заметно поднимающимися вверх справа и слева краями, размытыми у горизонта до зыбкой серой стены. А там, где впереди равнина обрывалась, из-за "обрыва" поднималась еще одна серо-сизая стена - противоположный край воронки.
    Ратибор не заметил, как прошло полчаса, лишь напоминание Кузи заставило его оторваться от созерцания ландшафта, созданного величайшим из живых, и не только живых, но и разумных существ, обитавших когда-либо во Вселенной.
    Над ухом тикнуло и перед глазами вспыхнула и погасла рубиновая цифра "100": радиоактивный фон здешних мест равнялся ста миллирентгенам в час. Ратибор огляделся, собираясь спуститься на "равнину", уходящую вниз под углом двадцать градусов к горизонтали; и вдруг слева от себя, километрах в четырех заметил какой-то геометрически правильный предмет. Ничем иным, кроме как строением, быть этот предмет не мог, но любопытство оказалось сильнее намеченного плана - пройтись до ближайшего транслятора и вызвать патруль - и Ратибор повернул на запад.
    Строение оказалось башенкой старинного погранпоста, по мысли строителей защищенного от всех видов излучений и злых сил природы, но Берестов понял, что пост уцелел только потому, что Прожорливый Младенец просто до него не добрался: еще километра три - и никакая защита, наверное, не спасла бы башню, способную в обычных условиях выдержать ядерный взрыв.
    Ратибор усмехнулся собственному определению ("в обычных условиях") и медленно обошел тридцатиметровую пирамиду, блистающую голубым "льдом" - слоем кристаллически твердого водорода, сквозь который проступал сложный узор силовых антенн, преобразователей энергии, датчиков и видеокамер. И вдруг что-то заставило его насторожиться. Тень давней тревоги. И мысли: странно, что пост не демонтировали, - оставили как памятник? Вполне работоспособную на вид станцию? Впрочем, логика предков могла иметь иную материальную или нравственную базу. И все же в чем дело? Почему появилось ощущение чужого? И вместе с тем волнующе знакомого, виденного не раз? Да, конечно, такие пирамиды Ратибор видел десятки раз на других планетах, они олицетворяли собой пограничные рубежи стремительно расширяющейся человеческой цивилизации, но откуда, из каких глубин памяти всплыл иррациональный образ иного знакомства?
    Ратибор похлопал рукой по твердому широкому кольцу, охватывающему основание башни, и вместо холодного шершавого серого камня - что видел глаз - ощутил какие-то борозды, напоминавшие поверхность гофрированного металла. Хмыкнув, прошелся вдоль стены, не отнимая ладони: невидимый со стороны "гофр" кончился, пальцы скользнули по отполированной гладкой плите, заметно отличающейся температурой от соседних участков.
    Обойдя башню кругом, он насчитал восемь гладких плит, определив на ощупь их конфигурацию - овалы - и размеры - примерно в рост человека, и четыре глубоких вертикальных щели, в которые рука проваливалась до плеча, но все так же видел лишь бесстрастное мерцание "серого камня" и водородного "металла", а также уходящие наклонно вверх голубые стены поста. Этот парадокс имел только одно объяснение: древние строители снабдили погранпост системой "динго", камуфлирующей истинный облик строения. Но в таком случае это вовсе не погранпост, а нечто такое, что потребовало маскировки! Кому это понадобилось? И зачем?. .
    Снова в душе Ратибора шевельнулось неприятное, безотчетное, темное чувство чужого. Подсознание пыталось подсказать сознанию нечто важное, полузабытое, оставившее некогда в душе лишь легкий след, но такие глубины психики, были Ратибору недоступны. Одно он знал твердо: люди свои постройки на других мирах не маскировали, а тем более дома, на Земле, Марсе и других планетах Системы. И тогда он задал себе вопрос: не могли ли поставить этот "пост" другие разумные существа?. .
    Отойдя от пирамиды на километр, Ратибор оглянулся. Башня потускнела, цвет ее стал грязно-сизым, как у дымчатого стекла, и ее глубокое, терпеливое, молчаливое одиночество, длящееся уже больше сотни лет, примирило чувства в душе человека: вряд ли забытая кем-то башня, даже если она и в самом деле построена чужими, несет опасность людям. Сотни раз мимо нее проносились транспортные машины землян, сотни глаз окидывали ее знакомый всем контур равнодушными взглядами, и никто из нетерпеливых исследователей и ландшафтных инженеров, проследовавших мимо, устремлявших свои помыслы к иным проблемам, даже не задумался над тем, что загадка лежит у них буквально под носом, надо лишь остановиться и внимательно к ней приглядеться. Ратибор не знал, что заставило его сойти с транспортника именно в этом месте, а потом и подойти к башне погранпоста вплотную, он не верил ни в мистику, ни в колдовство, но верил в интуицию. Видимо, организм сам настроил себя на работу в условиях недостатка точных количественных данных, включив резервы сенсорной психики. И Ратибор, успокаивая дыхание, внезапно поверил в свою удачу.
    Мир был сложен и одновременно прост, рационален и предсказуем, надо было только научиться видеть суть вещей...
    Около четырех часов провел Ратибор на угрюмой наклонной равнине - Великой Котловине, пройдя в общей сложности более двадцати километров вдоль Границы Насыщения, и ничего примечательного больше не встретил. Во второй половине местного дня его подобрал пинасс патрульной спасательной обоймы и доставил в Марсопорт-2, откуда он сообщил в отдел о находке. Задерживаться на Марсе и ждать результатов ее исследования не стал, он и так уже выбился из графика. К тому же по сообщению дежурного его искали четверо: Забава Боянова, Анастасия Демидова, Пол Макграт и неизвестный, назвавшийся "дельфийским оракулом".
    - Как, как? - удивился Ратибор, перечитывая сообщение. - Дельфийский оракул? Что еще за шутки? Кто это на самом деле?
    - Четвертый корреспондент не идентифицируется.
    - То есть? - Ратибор был сбит с толку. - Что значит не идентифицируется? Дай картинку, погляжу сам.
    Киб-интеллект отдела, игравший роль постоянного дежурного, не обиделся.
    - Звонок был без видеосопровождения, только голос.
    - Давай голос, послушаю.
    Щелчок, виом стал чистым, перламутровым, как речное дно, и тут же раздался чей-то хрипловатый низкий голос, похожий на бас Железовского:
    - Соедините меня с оператором РЦ Ратибором Берестовым.
    - С кем я говорю? - это уже вопрос инка.
    - Не имеет значения. - Смешок, пауза. - Скажете, что звонит "дельфийский оракул".
    - Берестов находится в настоящий момент вне земной системы связи.
    - Где же он? Насколько я знаю, в Гиппархе возле БВ его нет.
    - Он, вероятно, на Марсе, последнее сообщение поступило из Нью-Ареса.
    - На Марсе? - Невидимый собеседник хмыкнул. - Любопытно...
    Снова щелчок и голос дежурного:
    - Это все.
    - Любопытно, - проговорил теперь уже Ратибор. Хотя голос и показался ему знакомым, вспомнить, кому он принадлежит, безопасник не смог. Но не Железовскому, это уж точно.
    Поразмыслив над таинственным звонком и не найдя в нем ничего особого - мало ли кто мог пошутить, друзей с юмором у него хватало, - Ратибор до своего нового "похода за впечатлениями" решил сначала позвонить Бояновой. Все-таки председатель СЭКОНа считалась фигурой большего масштаба, чем остальные, независимо от того, какие бы чувства к ней Берестов не питал. Правду сказать, он ее побаивался, Забава была женщиной неординарной во всех отношениях. Уже один тот факт, что именно она первой набрела на нетривиальную разгадку Большого Выстрела, объяснив ее возвращением "блудного Конструктора", говорил о раскованности мышления этой выдающейся представительницы слабого пола.
    Однако найти Боянову оказалось непросто, она редко бывала в своем официальном кабинете в красивом здании Высшего координационного Совета, расположенном на острове Хачин посреди озера Селигер. Ратибор не раз бывал там и подолгу любовался озером и величественным комплексом старинного монастыря Нилова Пустынь.
    Он уже отчаялся ждать, привыкнув к оперативности служебной связи, находящей любого абонента за считанные секунды, когда наконец дежурный киб СЭКОНа отыскал Боянову за тридевять земель - на борту спейсера погранслужбы "Афанеор". Именно эта машина и собиралась доставить десант на бывшую звезду омега Гиппарха, по которой промчалась "пуля" Большого Выстрела.
    - Мы ждем только вас, мастер, - сказала председатель СЭКОНа, одетая в такой же кокос, что и Берестов, когда автомат соединил каналы связи и воспроизвел перед безопасником часть кают-компании корабля. - Поторопитесь.
    Видимо, Ратибор на миг утратил невозмутимость, потому что Боянова добавила с прозрачной иронией:
    - Взяло любопытство: так ли уж страшен БВ, как его малюют? А вообще не мешало бы прикинуть, что можно будет ждать от Конструктора, если одна его "тень" способна гасить звезды.
    - Если только БВ - это "тень" Конструктора, - пробормотал Ратибор первое, что пришло в голову.
    - Вы не верите?
    - Дело не в моей вере и не в чьей-то другой. Просто для того, чтобы избежать ошибок, нужен абсолютно точный прогноз.
    - Насколько я знаю, по С-классификации вы интуитив первой степени. Что же говорит вам интуиция?
    Ратибор помимо воли улыбнулся, помедлил и процитировал:
    - Мы не знаем, что там: может быть, там есть и ответ на все наши неразрешимые вопросы или средство избавить нас от страданий.
    Боянова подняла брови, глядя на собеседника с некоторым сомнением, потом улыбка тронула ее губы: она поняла.
    - Вы романтик, мастер... и хитрец. Честно говоря, я сомневалась в том, что...
    - Я справлюсь с заданием, - закончил Ратибор.
    - В общем... да. Возможно, опасения мои субъективны, не знаю. Но я не люблю недомолвок и прошу не обижаться. Просто на вашем месте я видела другого человека.
    Пол Макграт, мелькнула вдруг догадка в голове Ратибора. Не потому ли он был столь необычно робок в последнем разговоре, что знал о разногласиях в выборе опера между Аристархом и Забавой?
    - Вы, наверное, имели в виду интрасенса? Я не обижаюсь. Разрешите задержаться еще на полчаса?
    Боянова сдвинула густые брови, сомнение вновь проглянуло в глубине ее глаз.
    - Оператор РП - вы, - сказала она колко, - не надо лишних любезностей. Решайте свои проблемы. Виом свернулся в облачко света и угас.
    - Что, получил? - буркнул сам себе Ратибор и со сложным чувством недовольства собой, решимости, злости и ощущения, будто упустил из виду что-то важное, набрал телекс Анастасии.
    - Привет, - сказала девушка, снимая с головы эмкан связи с компьютером; киб-секретарь нашел ее в индивидуальном вычислительном боксе Института.
    - Говорят, вы меня искали. Это правда или слухи?
    - Слухи. - Анастасия помолчала, закручивая прядь волос на палец, покраснела под его взглядом. Ратибор понял, что она не одна.
    - Вы торопитесь?
    - Нет. - Девушка покосилась вбок. - Вы снова отправляетесь к Гиппарху?
    - Вопрос подразумевает ответ. - Ратибор догадывался, кто рядом с ней, и невольно говорил с большей резкостью, чем обычно.
    Анастасия прищурилась, смекнув в свою очередь, в чем дело, неловкость ее как рукой сняло.
    - Доброго пути, мастер. Я звонила просто так.
    - Вы забыли добавить: берегите себя, - сухо сказал Ратибор. - В устах эфаналитика это звучит весьма интригующе. Привет, Грехову.
    Связь прекратилась.
    Ратибор задумчиво подергал себя за ухо, невольно улыбнулся, представив реакцию проконсула - рядом с Настей находился, конечно, он, - и дал отбой автоматике стола. Ни Егору, ни Макграту звонить не хотелось, да и не стоило в данный момент. Помочь ему они не могли ничем.
    - Вперед, опер, - сказал он сам себе, - Нас ждут двое великих: Конструктор и Забава Боянова, и кто из них страшней - еще неизвестно.
   
   
    * * *
   
    Спейсер "Афанеор", доставивший к омеге Гиппарха долговременную орбитальную станцию и группу ученых, подошел к остывшей от дыхания БВ звезде практически "вплотную" - на расстояние в десять тысяч километров и завис на несколько минут, заранее подготовив операцию десантометания.
    Первой вниз в абсолютную темноту бывшей звезды, загородившей половину сферы обзора, пошла станция - двухсотметровый плоский диск с ребрами по торцам - генераторами антитяготения. Следом за ней спейсер выпустил короткую "очередь" из семи "пуль" - десантную миниобойму под командованием Берестова. В состав обоймы вошла и Забава Боянова, имевшая, как оказалось, личный карт-бланш-допуск к подобного рода рискованным операциям.
    Омега Гиппарха давно прошла преобразующую зону Большого Выстрела, но плановые исследования звезды только разворачивались, так как пограничники, выполнявшие предписания штатных режимов безопасности, сняли блокаду звезды, лишь убедившись, что никто и ничто не помешает исследователям.
    Несмотря на то, что бывший "коричневый карлик" перестал светить и температура на его поверхности упала до пяти градусов по Цельсию, масса его осталась той же, и сила тяжести не изменилась, обуславливая ускорение свободного падения, в двадцать два раза превышающее земное. Обычные скафандровые комплексы, применяемые для работы в атмосферах планет-гигантов типа Юпитера, вполне могли справиться с таким тяготением, но никто из ученых не знал, в том числе и теоретики, с чем придется столкнуться исследователям на поверхности остывшей звезды, поэтому Ратибор выбрал для десанта автономные оболочки типа "голем", позволяющие человеку прожить около двух часов на дне фотосферы Солнца.
    По сути, "голем" функционально представлял собой копию курьерского когга, разве что был раз в двадцать меньше и не имел генераторов перехода на "струну". Вид его описать было трудно, потому что в зависимости от внешних условий "голем" мог трансформироваться в широком диапазоне геометрических форм, переходящих одна в другую, но до получения задачи на базах и в трюмах спейсеров "големы" обычно хранились в виде ослепительно белых тетраэдров высотой в четыре метра. Об их способностях к трансформации говорил тот факт, что однажды шутки ради приятель Ратибора, проверяя функционирование "голема" во время учебной тревоги, задал своему аппарату форму человека, и тот выполнил приказ с такой точностью, что перепугал до смерти персонал базы: все решили, что на Землю явился гуманоид, представитель инопланетного разума.
    Ратибор любил эти совершенные машины, внешне простые, не впечатляющие особой отделкой и дизайном, но мощные, исключительные, надежные, снабженные высокоскоростной интелэлектроникой и способные выполнить практически любую задачу, как исследовательскую, так и спасательскую.
    Ведомые по лучу целеуказания спейсера, "големы" образовали клин, острием которого служил "голем" Берестова. По мере того, как аппараты подходили к поверхности звезды, форма "голема" изменялась, пока они не превратились в блестящие яйцеобразные коконы с налившимися алым сиянием рогами, выросшими из торцов яйца.
    В наушниках раздавались спокойные голоса инженеров спейсера, обеспечивающих техническое сопровождение десанта, наблюдателей, инков всякого рода зондов, запущенных на разные орбиты вокруг звезды, и станций, опущенных на нее незадолго до прихода "Афанеора" другим спейсером; переговаривались ученые, дождавшиеся своего часа.
    - Сфинктура объекта девяносто девять...
    - Поле описывается булгаковской метрикой. Таких головоломных характеристик я еще не видел! Юра, запусти еще один "орех", мой вышел из режима....
    - Знаешь, какова была скорость охлаждения звезды? Сто миллионов градусов в секунду! Джонсон насчитал три судороги охлаждения длительностью в десятые доли секунды...
    - Вырождение вещества шло такими темпами, что реализовались топологически нетривиальные состояния...
    - По сути, кора звезды - это губка Серпинского...
    - Забава, - окликнул Ратибор, - как самочувствие?
    - Нормально. - В голосе Бояновой неожиданно прозвучала нотка восторга.
    Ратибор покачал головой.
    - Держитесь в кильватере.
    - Напоминание излишне.
    Внизу, там, куда они падали, как в пропасть, что-то вспыхнуло, высветив засиявшую серебром ворсисто-мшистую поверхность остывшей звезды - включились прожекторы станции, хотя ее самой видно не было. Но по мере спуска "ворсинки" и "веточки мха" вырастали в грандиозные разлапистые "кораллы", "оленьи рога" и "заросли колючего кустарника", пока наконец не закрыли собой горизонт. Ратибор остановил падение, давая осмотреться членам группы. Интелмат "голема" доложил показания датчиков - все в пределах рассчитанных норм - и связался с киб-интеллектом станции, все еще скрытой невообразимо сложным сплетением всевозможных форм "кораллов" - выкристаллизовавшегося при охлаждении и сжатии вещества звезды. Видимо, здесь уже присутствовала атмосфера: свет прожекторов станции создавал белесое облако, сквозь которое, как сквозь туман, виднелись идущие из глубин поверхностного слоя колоссальные стволы и ветви, распадавшиеся в свою очередь на более мелкие веточки, прутики и чешуйки.
    - Дебри... - раздался голос Забавы.
    "Топологически нетривиальные состояния", вспомнил Ратибор, единственный из всех, кто любовался окружающим пейзажем в напряжении, пытаясь определить возможную опасность.
    - Фракталь, - отозвался кто-то из группы ученых. - Кристаллизация звезды происходила по законам фрактали. Математика явления известна, впечатляют лишь масштабы.
    - А кроме математики вы ничего не замечаете? - насмешливо обронила Боянова.
    - Нет, - протянул озадаченный десантник.
    - Жаль. По-моему, этот ландшафт даже мертвого способен потрясти своей необычностью и красотой!
    - Я ученый, а не художник, - пробормотал собеседник Забавы.
    - Жаль, - повторила председатель СЭКОНа. - Кто-то из древних философов сказал: "Если бы распахнулись врата истинного познания, человек увидел бы суть вещей, какая она есть - бесконечная. Но человек-так долго замыкался в себе, что теперь видит мир лишь через узкие щели в пещере собственных представлений". Неужели это сказано о вас? Как же вы можете познавать мир, не видя его красоты, не удивляясь его неповторимой таинственности?
    Десантник промолчал.
    Ратибор покачал головой и скомандовал продолжать спуск.
    Они достигли дна, если можно было так сказать, через полчаса, опустившись чуть в стороне от станции, вонзившей в зенит три толстых столба света. Конечно, дном то, что предстало перед глазами десанта, назвать было нельзя: из неведомых глубин звезды, откуда тянулись вверх созданные чудовищной силой охлаждения "стволы и ветви кораллов", то выше, то ниже вырастали на тонких ножках плоские зеркальные листы - точь-в-точь листья земных кувшинок на стебельках. Только размеры "гиппарховых кувшинок" на три порядка превышали размеры земных.
    - Температура семьдесят шесть, - доложил координатор "голема". - Ускорение свободного падения двадцать один и шесть десятых "же".
    Ратибор попытался разглядеть пространство под "листом кувшинки", но даже с помощью локатора не смог определить глубины пропасти, из которой равнодушно росли "кораллы" и "стебли кувшинок". Правда, инк назвал эти образования точнее: зонтичные структуры.
    - Дно не лоцируется, - добавил он. - Вероятно, все "стебли" в конце концов срастаются в комлевую структуру.
    - На какой глубине?
    - Примерно на пару тысяч километров ниже.
    - В таком случае этот мир не слишком разнообразен. - Ратибор испытал легкое разочарование и одновременно облегчение. Звезда превратилась в шарообразный сросток кристаллов, в друзу "кораллового леса" с одинаковыми свойствами по всей массе, и непрогнозируемой опасности, наверное, нести не могла. Единственное, чем мог восхищаться человек, так это масштабами небывалого явления: "в коралловой шубе", окружавшей ядро остывшей звезды, можно было упрятать тысячи планет типа Земли!
    - Господи, представить невозможно, что здесь недавно клокотала плазма! - проговорила Боянова. - А ведь по логике вещей ниже должны идти совершенно иные структуры, отличные от поверхности слоя.
    - Вы правы, - откликнулся кто-то из ученых, похоже - тот же, кого Боянова упрекнула в отсутствии эстетических чувств. - Скорость охлаждения звезды была таковой, что все три ее слоя и ядро - по теории звездных оболочек - не успели перемешаться. Командир, разрешите прогуляться глубже?
    Ратибор наконец вспомнил парня: Имант Валдманис, физик-универсалист, доктор наук, двадцать семь лет.
    - Идем вдвоем. Остальным расконсервировать станцию, развернуть программу, установить прямое ТФ-сообщение с базовым "гипп". Вернусь через два часа.
    - Я с вами, - подала голос Боянова.
    Ратибор хотел было возразить, но прикусил язык: не хотелось давать председателю СЭКОНа лишний повод для сомнений в правильности выбора Железовского.
    Почти полтора часа они шли вниз в полной темноте, на радарном зрении, преодолев около шестисот километров, наблюдая все те же "дебри" из "коралловых сростков", пока не заметили, что тянувшийся мимо ландшафт изменился.
    "Стволы и ветви" стали превращаться в гигантские плоские и гнутые перепонки, образующие колоссальные полости преимущественно шарообразной формы. В одной такой полости свободно могли бы уместиться спутники Марса Фобос и Деймос.
    Зависнув посредине одной такой полости, десантники включили прожекторы, но из-за сильного рассеивания света - плотность здешней атмосферы была меньше земной, но "воздух" был необычен, пары металлов, - ничего разглядеть не смогли, кроме облака сверкающего тумана, пришлось снова перейти на длинноволновую локацию. Связь с остальными членами группы, а тем более со спейсером, давно прекратилась, и докладывать об открытии было некому.
    - Пенная структура, - сказал физик, увлеченный работой с аппаратурой "голема". - По всей видимости, это начинается переходная зона от внешней коры к первому обращающему слою. Еще пару сотен километров - и пойдет слой постепенного разгона реакций. Глянуть хотя бы одним глазком...
    - Как мед, так и ложкой, - пробормотал Ратибор и вдруг насторожился: показалось, что в соседней полости, "этажом" ниже, шевельнулся мрак. Мгновением позже он дал в эфир сигнал: "Внимание!" Снизу, из отверстия, соединявшего нижний пузырь с верхней. полостью, поднимался странный объект, напоминающий гигантскую морскую раковину спиралевидной формы, как у моллюска наутилуса. Однако размеры этой "раковины" говорили сами за себя - три километра в поперечнике - от концов шипов на створке раковины до вершины конуса!
    - Черт возьми! Этого не может быть! - раздался голос Валдманиса. Его "голем" устремился было навстречу объекту, но Ратибор резким голосом приказал физику вернуться.
    Убравшись с пути движения чудовищного образования, по шипам которого пробегали ритмические вспышки фиолетового, света, люди молча смотрели, как гигант проплывает мимо, волоча за собой хвост жемчужных искр.
    - Чужане, - тихо сказала Боянова. - Это корабль роидов, мастер.
    Ратибор наконец сообразил, откуда у него появилось ощущение, будто он видел нечто подобное. Ну, конечно же" это чужане, вездесущие роиды, пути которых все чаще пересекаются с дорогами землян. Когда же они успели проникнуть в недра погасшей звезды? И что они там делают?
    В наушниках послышался шумный вздох физика.
    - Кажется, я несколько перефантазировал, приняв эту "раковину" за проявление местной жизни. Забава Боянова тихенько рассмеялась.
    - Похоже, у вас всего лишь запоздалая реакция на чудеса. Извините за предыдущую проповедь.
    - Я не в обиде, - пробормотал Валдманис. - Просто диапазоны хоррор криптос мы ощущаем по-разному!
    Чужанский корабль прошел мимо, казалось, не обратив на людей никакого внимания, однако стоило Ратибору двинуться к центру полости, как вдруг в голове родилось необычное ощущение внутреннего давления. Отреагировал он на это моментально, крикнув на всякий случай: "Всем полную защиту!" - но опасности "давление". не представляло. Спустя несколько секунд навалившаяся на людей глухота прорвалась, и они услышали гулкий - показалось, даже кости черепа зарезонировали - пульсирующий, каркающий, нечеловеческий голос:
    - Торопиться... хомо обязательное... есть важность... сообщений о пресапиенсе...
    Каждое слово отделялось паузой, и от этого казалось, будто слова наделены иным, неподдающимся разгадке, ужасным смыслом.
    Голос перестал звучать, чужанская "раковина" исчезла в вышине, хвост ее медленно угас. Первой опомнилась Боянова:
    - Это предупреждение, мастер, что-то случилось там, наверху. Мы никак не можем связаться со спейсером?
    Она прекрасно знала, что "големы" не имеют "струнных" раций, и этот риторический вопрос говорил лишь об ее растерянности или желании утвердить свое реноме проницательной женщины. Мысль мелькнула и исчезла. Ратибор тоже расшифровал послание чужан как попытку предупреждения (уж если роиды второй раз снизошли до этого, то дела с БВ обстоят очень серьезно!), а поскольку в данной ситуации он был не просто командиром развед-исследовательского десанта, но и оператором РП, следовало, в первую очередь думать об основном задании.
    - Идем вверх, - скомандовал Берестов. - Со свистом!
    И на этот раз даже физик Валдманис не посмел возразить.
    Назад они шли со скоростью около тысячи километров в час, обогнав угрюмый чужанский корабль, инстинктивно ожидая от него еще каких-нибудь сообщений или действий. Но роиды сказали все, что хотели сказать, и не возобновили связи.
    Председатель СЭКОНа заговорила за время в пути только один раз, словно делясь мыслями сама с собой:
    - Мне иной раз кажется, что чужане знают о нас все, и уж во всяком случае гораздо больше, чем мы о них. Почему они вдруг стали интересоваться нами, проявлять странную заботу, больше века до этого отвергая все попытки контакта? Меня давно мучает этот вопрос, и я, кажется, нашла ответ: БВ угрожает не только нам, но и каким-то образом самим чужанам, отсюда их неожиданно проснувшаяся доброжелательность. Ваше мнение, мастер?
    - Я не ксенопсихолог, - ответил застигнутый врасплох Ратибор - проверить вашу концепцию алгеброй не могу, но в глубине души я согласен с вами.
    - Спасибо и на том, - с обычной тонкой насмешливостью, которая была чем-то сродни иронии Грехова, отозвалась Боянова. - А знаете, что меня поразило больше всего в сегодняшнем путешествии? Мысль, что под нами звезда, погашенная одним лишь дыханием Конструктора! Понимаете ли вы это?
    Ратибор промолчал, решив не реагировать на колкие выпады Забавы, пытавшейся, очевидно, каким-то образом расшевелить его, проверить хладнокровие и умение мыслить нестандартно.
    Ведомые автоматикой "големов", запомнивших путь вниз, они подошли к станции через два часа, прошедших с минуты старта отсюда. За это время связь станции со спейсером была установлена, и Ратибор, чье сердце сжалось в предчувствии дурных вестей, вызвал "Афанеор".
    - Только что получены "три девятки" по "треку", - проговорил командир спейсера, не удивившись вопросу оператора (Ну, что у нас плохого?), - и прямое сообщение. Дословно: "Оператору РП Берестову и председателю СЭКОНа Бояновой - "полундра".
    Ратибор и Забава, вылезшие из "големов" и переодевшиеся в свои личные кокосы, переглянулись.
    - Господи, что там еще произошло? - нахмурилась Боянова. По классификации кодовых сигналов, разработанных в Управлении спасателей и применяемых всеми службами, сигнал "полундра" означал высшую степень не поддающейся прогнозу опасности, могущей повлечь катастрофические последствия глобального масштаба.
    - Что могло произойти?
    - Кажется, "пуля" БВ ускорила полет, - сказал невозмутимый командир "Афанеора", успевший связаться с коллегами из погранотряда.
    - Готовьте "струну" на Землю. - Ратибор отступил в сторону, пропуская женщину вперед, и внезапно ему померещилось, будто за спиной кто-то злобно и трусливо захихикал.
   
   
    ПСИХОЛОГИЯ РОКОВОЙ ЧЕРТЫ
   
    По сигналу "полундра" Берестов должен был подключиться к "спруту" - компьютерной системе связи отдела - не позднее, чем через полчаса после его получения, а так как в отделе оптимальным считался срок двадцать минут, у него после возвращения из экспедиции "Афанеора" еще оставалось время на то, чтобы позвонить Анастасии и договориться с ней о встрече.
    Девушка выглядела утомленной - инк отыскал ее в личном оперативном боксе расчетного центра ИВКа, - но при виде Берестова лицо ее просветлело. В ответ на его предложение она только кивнула, и у Ратибора осталось впечатление, что его возвращению рады. В отдел он вошел точно по расчету, спустя двадцать минут после того, как получил "полундру". Где в этот момент находилась Боянова, думать не хотелось.
    Дверь в кабинет Железовского была открыта, Ратибор собрался войти, как вдруг раздавшиеся изнутри голоса заставили его остановиться. Говорили двое: сам хозяин кабинета - его бас ни с каким другим спутать было нельзя, и женщина. Через несколько секунд Ратибор понял, что с "роденовским мыслителем" беседует председатель СЭКОНа. Когда же она это успела? Или это связь?
    - Высокий уровень, умственных способностей ничего не гарантирует. - Голос Бояновой. - Это условие для творческой задачи необходимое, но недостаточное. Я убедилась: ваш опер довольно решителен и смел, но он не интрасенс.
    - Ратибор интеллектуально независим и мыслит без оглядки на сложившиеся стереотипы и авторитеты.
    - А вот это как раз не слишком положительный фактор. Для любой другой задачи Берестов был бы идеален, но не для работы по Конструктору, где ему придется столкнуться с нечеловеческой психикой, психологией и возможностями. И только интрасенс имеет максимальный индекс гибкости при столкновении с подобными проблемами.
    - Ратибор справится.
    - Не думала, что пользуешься законом Корнуэлла.
    - Не понял.
    - Начальство склонно давать работу тем, кто менее всего способен ее выполнять. Я буду настаивать на смене оператора РП.
    - А я на своем решении. Берестов прошел все ступени подготовки: социотренинг, оптимайзинг, неформальное эс-моделирование, сюрприз-сопротивляемость, стресс-закалку и контрактивную проверку на выживаемость на полигоне Ад-3. Поэтому я не вижу причин его отстранения. Кстати, по закону ответственности интеллектуальной деятельности соображения истины не должны заслоняться никакими другими соображениями. Короче, я буду настаивать на выборе отдела.
    - Хорошо. Приглашаю вас обоих на заседание комиссии.
    Ратибор успел сделать вид, что только-только подошел к двери, и столкнулся с Забавой.
    - Простите.
    Боянова кивнула, окинув его внимательным взглядом, и вышла в коридор, где ее ждала сегментная "улитка" лифта. Она поняла, что Ратибор все слышал. Понял и Железовский, когда безопасник молча встал перед ним.
    - Слышал?
    - Нечаянно, дверь не заперта.
    Железовский покосился на пульт секретаря и Ратибор догадался, что "роденовский мыслитель" открыл дверь нарочно, зная, когда он подойдёт.
    - С ней постоянно такая история. Сначала мгновенное "нет" на любое предложение, потом четкий вывод по всем необходимым дополнениям для решения проблемы. Думаю, тебе тоже будет полезно узнать свои слабые стороны.
    - Я знаю.
    - Вряд ли. Если бы знал, слабых сторон уже не было бы. Готов доложить свой гениальный хакаригото на Совете? На заседание приглашен весь синклит ВКС и эксперты СЭКОНа.
    Ратибор ответил не сразу.
    - Я, конечно, предусмотрел все, что могу предусмотреть, но... может быть, она права, и вам действительно лучше назначить кого-то из интрасенсов?
    - Во-первых, у тебя тоже есть задатки интуитива, только их надо развивать, а во-вторых, я своих решении не меняю. Взялся плыть - плыви. Не будем отвлекаться. БВ ускорил движение, мы потеряли двоих, надо задействовать весь потенциал 00-предупреждения.
    Ратибор поджался, болезненно переживая сообщение.
    - Кто?
    - Клюв и Томпсон. Они попали под БВ, не ожидая, что тот подойдет к ним так скоро. По расчетам луч БВ упрется в Систему уже через три месяца, если, конечно, снова не изменит скорость. А ты думал, "полундра" дается по пустякам?
    Ратибор присвистнул.
    - Вот именно, - кивнул Железовский. - По всей видимости, "цунами" уверенно переходит в "Шторм". Итак, твое мнение о БВ?
    - Я удивился не собственно причине "полундры". Мы встретили чужан. Такое впечатление, что они совершенно точно знают, что такое БВ. Не пора ли спросить у них об этом прямо?
    - Так они тебе и ответили... Спросим, когда будет нужно. Всему свое время и время всякой вещи. под небом. Я желаю знать твое окончательное мнение.
    - Это возвращается Конструктор, - нехотя проговорил Ратибор. - Хотя допускаю, что мое мнение может оказаться верным с точностью до наоборот. И все же я уверен в выводе. Дело в том, что Прожорливый Младенец когда-то сто лет назад в ответ на попытки контакта, да и просто в процессе роста показывал видеокартинки, очень похожие на пейзажи Гиппарха... если вид изнутри этого гигантского "кораллового, леса" можно назвать пейзажем.
    - Значит, ты не зря побывал на бывшей звезде. Я был неправ. - Комиссар-два раздвинул в улыбке толстые губы. - Недаром же говорят, что лучший руководитель тот, у кого подчиненные много способнее его. - Он достал пуговку видеозаписи. - Ознакомься.
    - Что это?
    - Список тех, кого "съела" когда-то спора Конструктора - сверхоборотень. Их биографии и данные личных дел.
    Ратибор взял видеокассету, зная, что время вопросов придет позже.
    - Я хочу привлечь к работе в качестве эксперта по Конструктору эфаналитика ИВКа Анастасию Демидову. - Честно говоря, у Ратибора не было объективных причин привлечения к делу эксперта со стороны, в отделе хватало собственных специалистов, но он верил в предчувствия. - У вас не будет возражения?
    - Нет. - Железовский встал, давая понять, что время аудиенции кончилось. Его рабочий стол давно мигал целой гаммой цветных огней - требовалось вмешательство комиссара по всем векторам работы отдела, киб-секретарь один не справлялся. Но Ратибор не удержался от вопроса:
    - Извините, мастер, что возвращаюсь к старой теме, но все же стоит ли оставлять меня опером в сложившейся ситуации?. .
    Комиссар поднял ладонь вверх, останавливая собеседника; под тонкой рубашкой рельефно перекатились мышцы.
    - Я знаю, что ты хочешь сказать. Забава болеет за дело, к тому же не забывай, она тоже интрасенс. - Железовский пожевал губами, взгляд его стал жестким. - Ты дошел до кобры на силе воли и большой дозе самоуверенности, дальше без интрасенсорных способностей продвинуться трудно, хотя и были прецеденты. Попробуй разбудить в себе дремлющую вторую психику. Я очень надеюсь, что ты просто медленно взрослеешь.
    Ратибор поклонился и вышел. Аристарх, как и Забава Боянова, также был интрасенсом, и нельзя было понять его странной привязанности к исполнителю-неинтрасенсу, хотя и с задатками интуитива. Правда, сам Ратибор считал, что интуиция у него развита неплохо, разве что чуть-чуть похуже, чем у нормального интрасенса.
   
   
    * * *
   
    Заседание Совета безопасности происходило, как и обычно, в форме видеоселекторного совещания: собственно члены Совета, конечно, старались быть на заседании лично - Швейцария, Берн, Дворец Мира, - если не находились в этот момент далеко от Земли, а приглашенные чаще всего присутствовали визуально. Система связи создавала эффект полного участия, и малый зал заседаний
    Дворца Мира казался заполненным почти до отказа; вмещал он шестьдесят человек.
    Ратибор "присутствовал" на заседании, находясь на самом деле в своем "размышлительном" служебном модуле. Он уже успел просмотреть список, переданный ему Железовским, и к своему удивлению кроме Грехова обнаружил еще две знакомых фамилии: Лабовиц и Гиро. Пограничник Эрнест Гиро в настоящий момент находился в десанткоманде спейсера "Афанеор", а Герман Лабовиц работал в Такла-Маканском ксенопарке "Чернава", это Ратибор помнил еще со времени пребывания в парке Карелии: она как-то рассказывала ему об этом человеке удивительные вещи. Интересно, однофамильцы это указанных в списке людей или их родственники?
    Многотональный сигнал общего внимания погасил легкий шумок переговоров, и в центре зала выросла хрустально-прозрачная колонна КПР - компьютерной пси-развертки, позволяющей всем участникам мысленно обмениваться мнениями в ускоренном режиме. С применением КПР любые совещания обычно длились не более семи-десяти минут, не составил исключения и референдум Совета безопасности, хотя проблема решалась далеко не ординарная.
    Надвинув эмкан пси-связи, Ратибор окунулся в странный мир мгновенно возникающих и так же мгновенно исчезающих пси-квантов - "объемов чужого знания", составляющих фон мыслеобщения. Перевести на обычный язык этот пси-разговор невозможно, а для его описания лучше всего по стилю подходит стенограмма.
    Председатель Ярополк Баренц:
    - На заседании Совета безопасности присутствуют все члены Совета. Кворум соблюден. Решения Совета принимаются к исполнениям всеми службами. Код значимости проблемы: угроза цивилизации. Проблема: так называемый Большой Выстрел. Научный аспект проблемы решен приблизительно, социальный аспект требует жестких мер безопасности и глобальных усилий по предотвращению катастрофы. Если канал БВ воткнется в Солнечную систему, человеческая цивилизация перестанет существовать. Мнения?
    Председатель Всемирного координационного Совета Хакан Рооб:
    - Угроза реальна, это проверено качественно и количественно. К сожалению, не обошлось без жертв.
    Командир погранслужбы Ингвар Эрберг:
    - Вынужден повторить это "к великому сожалению". Погранслужбой был допущен ряд ошибок, приведший к человеческим потерям, но проблема БВ настолько необычна, что наработанных, натренированных, штатных мер безопасности человечество для этого случая просто не могло разработать. Согласен с определением: БВ - прямая угроза цивилизации! Исходить надо только из этого положения.
    Президент Академии наук Земли Всеволод Максимов:
    - Еще одно "к сожалению": физика явления разгадана нами не до конца, существует несколько альтернативных гипотез, и какая из них истинна - пока неизвестно. Необходимо продолжать исследования и расчеты, бросив на проблему весь научный потенциал Земли.
    Председатель СЭКОНа Забава Боянова:
    - По расчетам эфаналитиков комиссии и специалистов Института внеземных Культур, БВ - это след прорыва в нашу Вселенную из какой-то другой известного всем представителя палеоразума - Конструктора, родившегося на Марсе более ста лет назад.
    Максимов:
    - Возможно. Однако, назвав явление, мы тем не менее не можем объяснить его физическую природу.
    Хакан Рооб:
    - Времени на объяснения у нас нет. У вас тоже. Что может предложить наука, чтобы отвести угрозу? Эрберг:
    - Самое реальное из всего при любых интерпретациях явления - найти заслон Большому Выстрелу. Как вы понимаете, человечество еще не доросло до управления движением всей Солнечной системы, и "отвернуть" в сторону мы не сможем.
    Гордей Вакула:
    - Каким образом вы собираетесь делать заслон потоку отрицательной энтропии, "движущемуся" со скоростью, на много порядков превышающей световую?
    Эрберг:
    - А это уже ваша забота - подсказать, как это сделать.
    Вакула:
    - Теоретические разработки модели БВ только начались, но, хотя в канале БВ реализуется физика не нашей Вселенной, в принципе существует возможность "задавить" Большой Выстрел в "струну" и направить за пределы Галактики.
    Общее оживление - вспышка пульсации пси-фона.
    Хакан Рооб:
    - Однако вы забыли, что под "пулей" БВ понимается разумное существо, причем самое загадочное из всех встреченных человечеством, предтеча большинства разумных существ нашего космоса. По законам какой морали мы начнем планировать его уничтожение?
    Забава Боянова (с вызовом):
    - Мы уже однажды пытались следовать законам антропоцентристской этики и морали, и едва не погубили цивилизацию, "откупившись" разрушением Марса, а ведь в то время Конструктор был всего лишь младенцем. Сейчас он способен не только разрушить Систему или погасить звезду, как это уже случилось с омегой Гиппарха, но и перестроить Галактику! Вы понимаете, чем мы рискуем, если не остановим его?
    Директор УАСС Кий-Коронат:
    - Почему вы считаете, что Конструктор обязательно что-то начнет перестраивать? Он еще не "вылупился" из своего странного коридора... если это вообще он.
    Боянова:
    - Вот именно, пока не вылупился. Второй раз мы подходим к одному и тому же пределу, за которым начинается область жестокого милосердия. Век назад по совету Сеятелей - "серых призраков" - мы могли уничтожить конструктора после его рождения, но из убеждений ложного гуманизма предпочли оставить его в живых и едва не поплатились . Системой, домом человечества. . И снова мы подходим к этому же пределу, разве что масштабы изменились, на сей раз появление Конструктора чревато всегалактической катастрофой. Эксперты СЭКОНа, присутствующие на заседании, провели математический эксперимент и пришли к выводу, что при "вылуплении" Конструктора из туннеля БВ может произойти фазовая перестройка вакуума. Понимаете, о чем речь?
    Снова общее оживление с ярким "свечением" пси-фона.
    Председатель ВКС Хакан Рооб:
    - Не понимаю, вас. Забава. К чему вы клоните, вы - председатель комиссии морали и Этики?
    Боянова:
    - Я призываю не повторять ошибок прошлого. Второе пришествие Конструктора - это гибель цивилизации: гибель всего сущего в Системе, и я не могу спокойно обсуждать ее детали. СЭКОН и призван стоять на страже человечества и отвечает за жизнь общества в целом и за жизнь каждого индивидуума в частности. И решать тут нечего, я голосую только за жизнь, пусть и ценой жизни существа, далекого от всего, что волнует нас. Если ученые найдут способ остановки Конструктора без его уничтожения, я проголосую за него обеими руками. А пока что до встречи Солнца с БВ остается три месяца. Три месяца до роковой черты, преодолеть которую можно, только решив альтернативу: мы, люди, или Конструктор! Решайте.
    Член Совета Мэтьюри:
    - А почему все выступавшие считают, что стоит нам связаться с Конструктором, как он тут же поймет нас, откликнется и отвернет в сторону? Уж если между нами и чужанами существует коммуникабельный барьер, то о каком положительном контакте может идти речь в отношении Конструктора, уже отвергшего однажды все наши предложения сотрудничества?
    Боянова:
    - Это одна из главных проблем ксенопсихологии - контакт с негуманоидным разумом, и до сих пор она не решена и вряд ли будет решена в ближайшее время. Даже математика и музыка, два универсальных языка человечества, не подействовали на Конструктора.
    Вакула:
    - Идея воздействовать на Прожорливого Младенца музыкой была никудышной. Субъективные критерии различия музыки и шума присущи только человеку. Физически явно музыкальные и явно шумовые звуки, конечно, различны, музыкальные звуки представляются чистыми...
    Шум, чьи-то сердитые пси-возгласы:
    - Совету эти пояснения ни к чему...
    - Давайте по существу.
    - Не отвлекайтесь...
    Вакула невозмутимо:
    - ...синусоидными тонами, но для Конструктора закономерности музыкальных рядов ни о чем не говорят, то есть не несут смысловой нагрузки. Так что предыдущий оратор прав.
    "Тихий", без "вскриков", пси-фон общения, означающий молчание.
    Председатель Совета безопасности Ярополк Баренц:
    - Как член Совета я обязан принять решение в пользу человечества, и все же вседозволенность человека, возведенная в ранг закона, беспокоит меня в той же степени, что и проблема Конструктора. Недаром отделу социальной безопасности приходится до сих пор сражаться с рецидивами этой вседозволенности как в сфере управления, так и в сфере социально-психологических отношений. Я считаю, что никто не имеет права называть весь Космос только своим домом, он - обиталище для многих и многих существ, равно претендующих на звание хозяина: чужан, "серых призраков", орилоунов, нас с вами и так далее. Конкретная ситуация с БВ снова вскрывает недостатки нашей человеческой психологии, не пора ли начать с себя: не Космос перекраивать по своим меркам, а себя по меркам Космоса? Выношу на голосование предложение: научный потенциал Земли огромен, надобно подключить его на решение проблемы БВ полностью, от попытки связи с Конструктором до его остановки, и если за две недели не будет найден способ предупредить Конструктора или остановить его - созвать Совет снова и решить судьбу пресапиенса в соответствии с законом о пределе допустимой обороны.
    Вспышка "зеленого", плюсового пси-фона, означающая общее согласие.
    Баренц:
    - Космосектор отдела безопасности назначил по этому делу оператора в режиме "полундра" кобру-один Ратибора Берестова, однако теперь, я считаю, необходим переход формы тревоги от "полундры" к "Шторму". Считает ли комиссариат отдела безопасности, что оператор Берестов сможет справиться с работой отдела в режиме "Шторм"?
    Комиссар-два Аристарх Железовский:
    - Безусловно.
    Баренц:
    - Отводы, самоотвод?
    Член Совета Равалкананг Сингх:
    - Оператор "Шторма" должен быть специалистом по обобщениям.
    Железовский:
    - Предвидя подобные вопросы, я подготовил личное дело кобры Берестова.
    В голове Ратибора (как и у других участников заседания) промелькнули выведенные компьютером данные личного дела Берестова.
    Боянова:
    - Пусть попробует. Сменить оператора мы успеем. Тишина.
    - В таком случае оператором "Шторма" назначается Ратибор Берестов. Конец общей связи. Процедурные формальности соблюдены. Спасибо за работу.
    Голос компьютера:
    - Отбой пси, длительность девять минут двадцать секунд. Ратибор снял эмкан, пригладил волосы и обнаружил, что он весь мокрый от пота, как мышь.
   
   
    * * *
   
    Дома он принял душ, без аппетита поужинал, прикидывая, что скажет Анастасии, и не успел переодеться, как в гостиной прозвонил вызов.
    - Включи, - скомандовал Ратибор "домовому", появляясь в зале с рубашкой в руках; натянул, глядя на белое облако развернутого виома - абонент не включил обратку - обратную видеопередачу.
    - Берестов? - Голос незнакомый, с горловыми интонациями; судя по произношению (земной интерлект, европейская языковая группа) абонент или голландец, или австриец.
    - Включите обратку, - сказал Ратибор, - вас не видно.
    - Это входит в условия связи. Откажись от опера, парень, пока не произошли непредвиденные никем и необратимые события. Ты не выплывешь.
    - Пол, это ты? - Ратибор не выдержал и засмеялся. - Твой шутки не отличаются многообразием. Так и быть, если хочешь, возьму тебя с- обоймой в аварийную команду.
    - Это не Пол. - Невидимый собеседник хмыкнул. - А звоню я тебе, юноша, потому что уважаю за один случай, ты его помнишь.
    Ратибор подобрался: - Кто вы?
    Смешок, странный дребезжащий звук, словно от колокола с трещиной.
    - Считай, что звонил "дельфийский оракул". Подумай над предложением, это дело ты не потянешь. Ауфвидерзеен, мастер. Еще убедишься, что я желаю тебе добра.
    Тишина.
    - Зачем ты делаешь мне зло, ведь я не делал тебе добра, - пробормотал Ратибор, встрепенулся. - Откуда он звонил?
    - Такла-Макан, территория ксенозаповедника "Чернава", - ответил "домовой" через полминуты.
    Озадаченный Ратибор пожал плечами, но времени заниматься таинственным "оракулом" у него не было, да и всерьез, принимать предупреждения доброжелателя не имело смысла, хотя в голосе и застряло занозой: "оракул" звонил из "Чернавы". Слишком многое связывало безопасника с Такла-Маканским ксенозаповедником, в том числе и последние события, чтобы проигнорировать факт звонка.
    Поразмышляв над феноменом совпадений и ничего особого не придумав, Ратибор переключил внимание на предстоящие дела, зная, что, когда придет время, подсознание само вытолкнет в голову мелькнувшую догадку. Он дал задание инку отдела подготовить к развертке императив "Шторм" (два часа десять минут) и напомнить всем физическим институтам Земли о переключении работ на решение проблемы Большого Выстрела. Лидером научного поиска он назначил Вакулу.
    После этого Ратибор прикрепил над ухом усик "спрута" - многодиапазонной рации компьютерной связи, позволяющей работать со всеми службами из любой точки Солнечной системы, и отметил время: до окончания развертки "Шторма" у него оставалась два часа "свободного" времени. С введением императива всеобщей тревоги время оператора, ответственного за координацию всех защитных сил человечества, принадлежало не ему.
    Анастасия ждала его у Жуковского метро Брянска, одетая по моде последнего полугодия в летний "одуванчик": платье то становилось прозрачным, то полупрозрачным, то начинало светиться и звучать, причем волны и пятна прозрачности зависели от настроения, отчего платье подчеркивало то, что надо подчёркивать, и скрывало то, что надо скрывать. Девушка была поразительно красива и, зная это, вела себя тем не менее без тени кокетства... что всегда привлекает мужчин, подумал Ратибор, добавляя про себя: умных.
    - Куда идем? - спросила девушка.
    Ратибор огляделся с притворным недоумением.
    - А где же ваша тень - Грехов?
    Анастасия нахмурилась, глаза ее похолодели.
    - Вы только затем и пришли, чтобы сказать банальность?
    Берестов посерьезнел, быстро поднял ладони вверх.
    - Сдаюсь, перестарался. Что поделаешь, иногда из-за сильного желания понравиться срабатывает почему-то не добродетель, а внутренний порок, и тут же наблюдается обратный эффект. Правда, я со своими пороками борюсь успешно, и мне ничего не надо повторять дважды.
    - Не обольщайтесь, сумма пороков постоянна, - смягчилась Анастасия. - Исчезает один, появляется другой.
    Ратибор засмеялся, и они пошли по аллее парка, окружавшего метро, на шпиле которого горела видимая издалека фиолетово-красная буква "М".
    - Итак, вы опер "Шторма". Не страшно? Все же это жуткая ответственность!. .
    Ратибор вспомнил звонок "дельфийского оракула".
    - Честно говоря, страшновато. Но что делать? Доверили...
    - Даже Боянова?
    Ратибор внимательно посмотрел на Анастасию.
    - Я все больше убеждаюсь, что вы не просто эфаналитик ИВКа. Откуда вы знаете о мнении Забавы?
    Профиль идущей рядом девушки был загадочен и тонок.
    - Неужели это важно?
    - Важно, потому что касается моей персоны. Вы не интрасенс, случаем?
    Анастасия повернула голову, глаза ее стали темными и глубокими, и на дне их мерцала грусть.
    - Интрасенс, - сказала она просто. - Как сейчас говорят - "инкубаторский". У меня были задатки, и папа помог мне их развить. Хотите, я помогу и вам?
    - Сядем. - Ратибор кивнул на скамейку в подкове кустов. Вечерело, воздух был напоен ароматом луговых трав и цветов - рядом, за стеной деревьев, начиналась пойма Десны. По аллеям бродили влюбленные пары, быстро пробегали стайки ребят или проходили группы молодых людей, спешащих в сенсотеки или на танцверанды.
    - Вы считаете, что мне можно помочь? - голос почему-то стал хриплым, и Ратибор вынужденно откашлялся.
    - Габриэль сказал, что вы интуитив с потенциями интрасенса и вам можно помочь. Если хотите, я поговорю с ним.
    - Я подумаю. - Настроение у Ратибора упало; к помощи Грехова прибегать не хотелось, к тому же оставалась невыясненной связь этого патриарха, знавшего Конструктора "в лицо", с Настей. - Вот что, Анастасия...
    - Зовите меня Стасей, хорошо?
    Вспомнилось: "Друзья и близкие называют меня Стасей или Таей". "Интересно, как прикажете вас понимать? Близким я стану не скоро... если вообще это возможно, но тогда значит ли это, что меня приняли в круг ваших друзей?"
    - Благодарю, Стася. Хочу предложить вам участвовать...
    - Согласна, - кивнула девушка. - Если не будет возражать ваш "роденовский мыслитель".
    Ратибор был ошеломлен, но постарался не терять лица.
    - Я убедился, что вы много знаете о Конструкторе, да и Грехов - ваш друг, и в качестве эксперта...
    - Сказала же - согласна, не теряйте времени на уговоры, у вас его нет. - Она кивнула на выглядывавший из-за уха собеседника золотой усик антенны.
    - В таком случае Железовский не возражает.
    Взгляд Анастасии стал задумчивым.
    - Да, Аристарх ваш все-таки молодец. Давно известно, что деятельность коллектива творческих работников должна координироваться людьми такого же класса, но специалистами в области управления и организации, и Аристарх в качестве комиссара космосектора вписался в отдел безопасности идеально, несмотря на плохое знание научных дисциплин и полное отсутствие, технических знаний. А ведь отдел безопасности - на самом деле "банк интеллектов", как его прозвали в народе.
    - Уж слишком он спокоен, - произнес Ратибор, - непоколебим. Иногда это раздражает... не меня, некоторых.
    - Но это же чепуха! Чем выше творческие способности - в любой области, - тем выше эмоциональная устойчивость и душевное здоровье.
    - Тогда мне еще далеко до потолка.
    - Слава богу, еще далеко, - сказала серьезно Анастасия. - У вас еще есть вопросы по существу?
    - Вы торопитесь?
    - Не я - вы.
    - У меня еще почти полтора часа времени.
    - Тогда пойдемте потанцуем.
    Они выбрали танцверанду на берегу Десны и поплыли в танце под музыку, включенную психоадаптером: в зоне танца каждый мог танцевать соответственно настроению то, что хотел. Прижавшись друг к другу, они протанцевали целый час, делая трехминутные передышки за столиком с напитками, разговаривая обо всем, что интересовало обоих: об искусстве антиабстрактов и школе живописи Шилова, о музыке классицизма и психоделитиках, о балете "супер" и сенсоклипах Роберта Иван-да-Марьи Джойс-Павленко, о литературе неореализма и о спорте, и судьба на этот час была благосклонна к Ратибору, - по рации никто его так и не потревожил.
    А прощаясь у входа в метро, Анастасия вдруг прочитала стихи старинной поэтессы Анны Ахматовой, прозвучавшие как тонкий намек:
   
    И странный спутник был мне послан адом.
    Гость из невероятной пустоты,
    Казалось, под его недвижным взглядом
    Замолкли птицы, умерли цветы.
    В нем смерть цвела какой-то жизнью черной.
    Безумие и мудрость были в нем тлетворны...
   
    - Безумие и мудрость, - повторила Анастасия, в глазах которой задумчивость вдруг сменилась тревожным блеском. - Берегись, мастер, тебе предстоит схватка, равной которой не приходилось пережить никому. Будь осторожен.
    - Я постараюсь, Стася, - ответил Ратибор.
    Девушка покачала головой, быстро поцеловала его и скрылась в толпе заходящих в зал метро людей. А у Ратибора остался на губах привкус земляники.
   
   
    * * *
   
    Две недели оператор тревоги по режиму "Шторм" Ратибор Берестов мотался по Земле, планетам Системы, поселениям людей на планетах других звезд и погранпостам в космосе на дальних подступах к Солнцу, координируя работу секторов и отделов Управления аварийно-спасательной службы, погрануправления и технических служб человечества, участвуя в оперативных совещаниях Совета безопасности, СЭКОНа и научного комитета, соединившего в одну творческую лабораторию все физические институты Земли, подготавливая линию технического обеспечения будущим строителям "ловушки для Конструктора", как стали называть конечную цель поиска ученых.
    За это время ни в жизни отдела, ни в жизни всего человечества ничего существенного не произошло, не считая того, что "пуля" Большого Выстрела преодолела почти одну пятую расстояния, оставшегося до встречи с Солнечной системой. "Дельфийский оракул" звонил дважды, но Ратибор не разговаривал с ним лично, ему просто передавали слова неизвестного доброжелателя. В конце концов ему это надоело, и он дал было задание своей обойме отыскать "оракула", но потом решил сделать это сам, вспомнив, что дребезжащий звук "расколотого колокола", сопровождавший голос "оракула", похож на крик скалогрыза с планеты Эниф. Отыскать в Такла-Маканском заповеднике вольеру, со скалогрызами не составляло труда.
    С Анастасией Демидовой Ратибор встречался каждый день, она теперь работала в его оперативной группе, сообщив немало интересных подробностей из столетней давности истории охоты на сверхоборотня, спору Конструктора, и попыток людей приручить ее или отыскать пути взаимопонимания. Грехова Ратибор видел лишь однажды, но чувствовал, что тот где-то поблизости и не выпускает его из поля зрения.
    Железовский почти не вмешивался в деятельность оператора "Шторма", у него хватало своих забот по разворачиванию сил человечества для отражения грядущей опасности, а сам Ратибор потревожил его только раз, спросив, зачем ему список людей, похищенных когда-то сверхоборотнем.
    - Я думал, ты уже сам разобрался. - Встретились они на базе УАСС "Оймякон-3" случайно, и комиссар-два смотрел на Берестова хмуро и с неудовольствием. - Есть данные, что эти люди на Земле.
    - То есть как?!
    - Конструктор выпустил их... хотя, скорее, не их, а так называемые информационные копии, идентичные оригиналам во всем, кроме одной вещи: у копий отсутствует механизм старения.
    - Лабовиц, - вспомнил Ратибор.
    Железовский хмыкнул, с новым интересом скользнул взглядом по лицу безопасника.
    - Герман Лабовиц, экзобиолог из Такла-Маканского ксенопарка, один из них. Остальных надо искать. Но не преследовать. Во всем остальном, кроме происхождения, они люди.
    - Как же они оказались в Системе?
    - В те времена случилась темная история с пограничным коггом "Клондайк": он исчез примерно в том же районе, где маневрировал Конструктор, а потом вдруг появился в Системе, за орбитой Нептуна, цел и невредим, с экипажем, ни один член которого потом не мог сказать, что произошло, почему "Клондайк" оказался дома за сотни световых верст от района патрулирования. Подозревают, что Конструктор высадил похищенных на когг и отправил домой, подвергнув экипаж шлюпа чему-то вроде гипноатаки.
    - Зачем это ему?
    - Не знаю. - Взгляд Железовского снова стал тяжелым. - Ничего хорошего я не предвижу, а тебе придется предусмотреть неприятные сюрпризы.
    - Мне, кажется, звонил Лабовиц.
    "Роденовский мыслитель" смотрел вопросительно, и Ратибор рассказал ему о предупреждениях "дельфийского оракула".
    - Странно. - Комиссар нахмурился. - Похоже на розыгрыш, но уж больно безыскусный. Что за этим кроется?
    - Я проверю. Освобожусь и проверю.
    - Тяни, коли взялся. Главное, правильно распределить силы на дистанции, как физические, так и моральные. Основная работа впереди.
    Они разошлись, а Ратибор вспомнил свой дебют прохождения полигона УАСС Ад-2. Он был молод, неопытен, полон сил и энергии, и пройти полигон казалось ему плевым делом, ибо он умел все: быстро бегать, высоко прыгать, подниматься по скалам на одних руках, прекрасно стрелять, водить все виды транспорта (драйвер-прима, как-никак, работать на всех компьютерных системах и так далее. Но Ад-2 - это не "лужок с сюрпризами", как прозвали Ад-1 - полигон стажеров погранслужбы, это зона экстремальной проверки человека на выживание, и одной силой, даже помноженной на интеллект и творческий потенциал, одолеть ее было невозможно, для этого требовалось еще и железное терпение, и стайерская выносливость, и умение распределить силы по дистанции.
    Проходили полигон тройками. В группу вместе с Ратибором и застенчивым и добродушным венгром Гонзой Данешем, способным унести на себе шесть человек, попал невысокий, скуластый, хрупкий на вид парнишка Иван Савич, не отличавшийся ни особой силой, ни выдающимися умственными способностями. Но у этого человека оказался такой запас выносливости, умения точно дозировать усилия на преодоление препятствий и распределять резервы организма, что группа прошла полигон только благодаря ему. Ратибор выдохся на четвертом этапе полосы препятствий, с трудом преодолел "зону ужасов", стрессовую "кастрюлю", едва оклемался от встряски неформального эф-моделирования (проверка на интуицию в условиях фантомного преобразования реальных ландшафтов), хотел уже сдаться, но потом у него взыграло самолюбие, и он дошел-таки до конца - на одних нервах, стиснув зубы, теряя сознание от дикого перенапряжения и приступов слабости, после которых он обнаруживал себя на плечах Савича. Этот урок запомнился ему надолго, и с тех пор он всегда рассчитывал путь, научившись делать то, что умел Савич.
    С базы Ратибор отправился в планово-экономический отдел ВКС, где его ждал Герберт Робсон, эксперт СЭКОНа по планированию и снабжению, а оттуда на спейсер погранслужбы "Перун", координирующий работу поисково-исследовательских групп, аварийно-спасательных обойм и погранпостов в зоне Большого Выстрела: позвонил Демин и сообщил, что в районе передовой погранзаставы снова появились чужанские корабли, производящие рискованные эволюции возле канала БВ.
    В действия команды Демина Ратибор вмешиваться не стал, дал себе часовую передышку, наблюдая через ультраоптику за странными объектами: один напоминал панцирь черепахи с рогами, второй - оплывшую стеариновую свечу, третий - колоссальную раковину моллюска. Чужане делали вид, что не замечают предупреждающих сигналов земных машин пространства, не отвечали на вызовы и продолжали таинственную возню у самой границы БВ, так что иногда казалось - они уже влезли в канал и претерпели необратимые изменения.
    Однако с аппаратами чужан ничего не случилось, словно они были заговорены, и у молодых пограничников даже возникли сомнения в способности БВ преобразовывать материальные тела. Но первый же зонд, запущенный с "Перуна" и достигший чужанской "черепахи", тут же сгорел, а второй превратился в "запятую" из плавленого металла. И тем не менее с чужанскими кораблями ничего подобного не происходило, что вызвало оживленную дискуссию среди исследователей всего отряда.
    Убедившись в том, что БВ мчится к Солнцу с прежней скоростью, Ратибор вернулся в отдел как раз к тому времени, когда Совет безопасности собрался на второе заседание. Как и первое, оно состоялось в Берне по той же самой формуле с применением компьютерной связи, но проходило в острой полемике, в результате которой Совет принял решение начать строительство приемного тахис-конуса для того, чтобы загнать в него БВ и вывести по "струне" за пределы Галактики. Строительство поручалось Главмонтаж-спецстрою Земли, трем его филиалам одновременно: Американскому, Европейскому и Восточно-Азиатскому, и требовало оно от землян огромных энергетических затрат и материальных ресурсов, а также точнейших расчетов стыковки конуса и "пули" БВ, но главное, оно требовало времени, - около полутора месяцев с предельным напряжением всех сил, и у Совета оставалась надежда, что за это время ученые все же отыщут способ контакта с "головой" Конструктора и остановят его "без крови". Правда, Ратибор эту надежду не разделял, как и Забава Боянова.
    - Прав был Гете, - сказала она, закрывая заседание. - Решением всякой проблемы служит новая проблема. Если мы остановим Конструктора, и он "вылупится" в нашем пространстве неподалеку от Системы, снова возникнет проблема, как сохранить свой дом. Нынешнее наше решение единственно правильное.
    - И все же мы соберемся еще раз, - заметил председатель Совета Ярополк Баренц, - перед тем, как включить тахис-конус, и окончательно утвердимся в правильности подготовленного решения.
    Решение было принято большинством всего в три голоса, хотя никто из членов Совета и не воспользовался правом вето.
    Поздно вечером третьего августа Ратибор пригласил Анастасию еще раз прогуляться с ним в Такла-Маканский ксенозаповедник и ничего ей не объясняя, повел в сектор с вольерами энифских скалогрызов; на этой долготе уже наступило утро.
    Сектор представлял собой уголок дикой горной страны, отрог Сихотэ-Алиня, примыкавший к северной оконечности некогда великой пустыни Такла-Макан. Для того, чтобы скалогрызы, не нуждавшиеся в определенном газовом составе атмосферы - легких в обычном понимании этого слова у них не было, - не ушли в горы и не натворили дел в горных поселениях, не со зла или жестокости, а просто из-за неосторожности самих людей, ибо скалогрызы были слишком сильны и обладали рентгенозрением со всеми вытекающими отсюда последствиями, весь квадрат был огорожен специальным силовым полем, в том числе и под землей на глубине в сто метров. Кормить этих зверей, представляющих собой живые термоядерные реакторы, не было нужды, а увидеть их можно было со специально оборудованных башен, когда скалогрызы нежились в лучах рентгеновских прожекторов, включаемых в день экскурсий.
    Понаблюдав за парой инопланетных животных в бинокли и разглядев их чудовищные морды: скалогрыз представляет собой двадцатиметровую круглую "трубу" в ромбовидной зеркальной броне, а голова у него - жуткий нарост в форме сросшихся слоновых хоботов, каких-то грибообразных выступов, воронок и рогов, причем она светится даже днем, Ратибор и Анастасия отыскали бункер управления сектором с небольшой исследовательской лабораторией, которой заведовал доктор экзобиологии Герман Лабовиц.
    К удивлению Насти, но не Ратибора, хозяин лаборатории уже работал, несмотря на ранний час. Был он высок, гибок, смуглолиц и черноволос, скуп в движениях, в карих глазах стыла усмешка.
    - Ранние гости - к теплому лету, - пошутил он, не удивляясь, радушным жестом приглашая гостей сесть в удобные кресла у прозрачной стены комнаты, сквозь которую открывался потрясающе красивый вид на каньон Утла-Донга. - Визит опера "Шторма" для меня честь. - Он уселся напротив, обхватив колено длинными сильными пальцами. - Чем же заинтересовала безопасников моя скромная персона?
    - Так уж и скромная, - усмехнулся Ратибор, не отвечая на вопросительный взгляд спутницы. - Настя, скажите, пожалуйста, кем был Герман Лабовиц, родившийся двадцать второго мая две тысячи сто сорок восьмого года в Копенгагене?
    - Охотоведом на Быстрой, второй планете дельты Орфея, - ответила Анастасия, не задумываясь.
    - А где он сейчас?
    - Похоронен на Земле, на родине, в две тысячи сто семьдесят шестом году.
    - Ну, а кто же тогда вы? - Ратибор, прищурясь, оглядел сидевшего перед ним Лабовица. - "Дельфийский оракул"?
    - Догадался? - На лице хозяина лаборатории не отразилось ни капли смущения, ни тени удивления или угрозы. - Молодец, опер. Не тяжела "шапка Мономаха"? - Он кивнул на клипс антенны пси-рации в ухе Ратибора.
    - Вы не ответили на вопрос.
    - Отвечу. - Лабовиц вздохнул. - Я - Герман Лабовиц. И меня действительно едва не похоронили в Копенгагене в ноябре сто восемьдесят шестого. Но отсутствие дыхания и остановка сердца - не есть факт смерти. Врачи, констатировавшие смерть, не учли, что я побывал в объятиях cверхоборотня. Я очнулся буквально за несколько минут до кремации. А в памяти компьютера колумбария остался "факт" моей смерти. С вашего разрешения, я продолжу, чтобы не было лишних вопросов?
    Похоронив родных, жену, детей, - всех пришлось пережить - я улетел с экспедицией Лема и пробыл на других мирах в общей сложности сорок лет. Потом прилетел и обосновался здесь. Точка.
    - Значит, я прав, и вы экзосенс?
    - Совершенно справедливо. - Лабовиц вежливо улыбнулся. - Как и Ли Грехов, и кое-кто еще из той команды, что принимала роды Конструктора на Марсе.
    - Зачем вы звонили мне? Хотели пошутить? Или посмеяться?
    - Ни боже мой! Просто хотел убедиться, хватит ли тебе пороху взяться за это дело и довести до конца - встретить Конструктора.
    - Вы убеждены, что БВ - именно Конструктор?
    - Большой Выстрел - это еще не Конструктор, это его взгляд, если говорить образно. Ты мне симпатичен, опер, поэтому скажу тебе то, что не сказал бы другому. Ты не справишься со "Штормом", если не станешь таким же, как твой начальник Железовский. К счастью, как говорят спортсмены, и разбудить твой резерв может только один человек. Вот Настя знает. - Лабовиц кивнул на Демидову.
    - Вы знакомы? - Ратибор посмотрел на девушку.
    - Нет, - повела плечом та. - Но ты же сам сказал, что он экзосенс.
    - Понятно. Последний вопрос. Вы знали Эрнеста Гиро? Лабовиц кивнул.
    - Пограничник из команды крейсера "Сташевский". Он погиб в тот же день и час, что и я.
    - Есть сведения, что он жив.
    Лабовиц слегка нахмурился, покачал головой.
    - Насколько я помню, он был похищен сверхоборотнем, а оттуда не возвращаются.
    - Конструктор вернул всех "съеденных" им, вернее - их информкопии, псевдолюдей, так сказать. Я грешным делом считал, что вы тоже из их числа.
    - Поэтому и приготовил на всякий случай группу захвата?
    Ратибор улыбнулся, скрывая смущение.
    - У меня неограниченные полномочия, и я должен был предусмотреть все. Извините. Как вы думаете, зачем Конструктору понадобилось возвращать псевдолюдей на Землю? В качестве жеста доброй воли, мол, я не желаю вам зла? Или за этим стоит какой-то расчет, тонкий замысел?
    - Ты меня озадачил. - Лабовиц задумался. - Дай мне время поразмыслить. Возможны варианты. Хотя ты как опер "Шторма" должен приготовиться к худшему из этих вариантов. - Экзобиолог встал. - Удачи тебе, мастер.
    Ратибор, не колеблясь, пожал протянутую ладонь.
    Уже когда они выходили из помещения, Лабовиц сказал им в спину:
    - Учти еще одно обстоятельство, мастер: здесь у нас, на территории заповедника, законсервирован морг "серых людей".
    Ратибор едва не споткнулся, останавливаясь, оглянулся.
    - Не понял! Разве их не?. . Аристарх сказал, что небольшая их группа осталась в лаборатории ИВКа, остальные умерли.
    - Дело в том, что слово "смерть" к "серым людям" неприменимо. В них выключены все программы, вот и все, но в таком состоянии они могут находиться неограниченно долго. Это клан существ-чистильщиков, прошедших эволюцию приспособления к утилизации любого рода отходов, и он может быть включен дистанционно и в любое время. Не людьми. Мы, к сожалению, ключа к их включению не нашли. Говорю это как специалист. Я занимался ими... вместе с другими экзобиологами и медиками года три, но... - Лабовиц развел руками. - Их оставили для будущих поколений ученых.
    - Спасибо, - сказал Ратибор, - я учту.
    Весь их разговор слышал и Умник, поэтому, выйдя из бункера управления, Ратибор сказал только одно слово: проверить, - остальное было заботой оперативной обоймы.
    - Я боюсь, - проговорила Анастасия, когда они подходили к залу метро заповедника; глаза её блестели, словно она собиралась заплакать. - Над нами сгущаются тучи, и неизвестно, откуда ждать опасности, и каков ее облик, и как помочь тебе, если ты отказываешься от помощи...
    Ратибор насупился. Он до сих пор не знал взаимоотношений Анастасии и Грехова, и это злило его и сбивало с естественного тона.
    Внезапно пошел слепой дождь: солнце сияло вовсю, на небе всего одно облачко - и дождь! Даже ливень!
    Они было побежали, как и другие пассажиры метро, застигнутые врасплох и пытавшиеся найти прибежище кто где, но на Ратиборе был непромокаемый кокос, а Настя не боялась промокнуть, и дальнейший путь они проделали неторопливым шагом, не обращая внимания на веселые возгласы пробегавших мимо парней.
    - Ты что, в самом деле хотел его... задержать? - помолчав, спросила Анастасия; мокрые волосы облепили ее лицо и плечи, подчеркнув гордую посадку головы, высокая грудь рельефно выступила под блузкой.
    Ратибор спохватился.
    - Отбой захвату и персональной "ово"! Старшим обойм - обычные темпоритмы. Ты домой, русалка?
    Настя задумчиво изучала его лицо огромными глазами.
    - Не думала, что ты...
    - Так осторожен?
    - Нет; быстр. Поспешные решения часто приводят к ошибкам, тем более в преддверии "роковой черты", как сказала твоя приятельница Боянова. А если бы он начал сопротивляться? Что вы знаете о возможностях экзосенсов, мастер?
    Ратибор остановился, запрокинул лицо, поймал губами несколько капель дождя.
    - Все данные об экзосенсах, равно как и об интрасенсах - здесь. - Он постучал пальцем по лбу. - Ошибаться я не имею права, ни как опер, ни даже как кобра безопасности. Во-вторых, моя скромная персона сейчас на особом контроле и ультраподстраховке. Это что касается поспешности. А вот о морге с "серыми людьми" ты мне ничего не говорила. Не знала сама?
    Анастасия виновато опустила голову и тут же подняла, бесстрашно глядя в глаза спутнику.
    - Знала. Но не думала, что это знание представляет ценность. Да и сейчас так не думаю.
    - Настя. - Ратибор подумал, тщательно подбирая слова. - Волей случая ты один из экспертов "Шторма", и опыт твой еще хил, но все же и ты должна знать, что в нашем положении нет не относящихся к делу фактов. И кто знает, какой из них окажется важным, а какой нет. Прошу тебя, поразмысли и вспомни, что ты мне еще не рассказала о Конструкторе, об его окружении, о людях, которые работали с ним, даже о вещах, имеющих к этой теме косвенное отношение. Договорились?
    Девушка кивнула.
    У Ратибора вдруг одеревенела спина, показалось, что сзади кто-то противно хихикнул. Быстро обернувшись, он увидел спину поспешно уходящего человека в голубом кокосе транспортной инспекции. Человек посмотрел через плечо, зашагал быстрей и свернул в одну из аллей парка. Дождь кончился, солнце светило вовсю, и Ратибор отчетливо увидел родинку на щеке и щеточку усов.
    - Что с тобой? - Настя тихонько погладила руку Ратибора. Тот расслабился, задумчиво потрогал мочку уха. Вспомнил, как штудировал литературу и видеотеку по интрасенсам. Термин "интрасенс" лишь недавно, лет двадцать назад, заменил понятие интуитив, хотя многие специалисты продолжали им пользоваться. В свою очередь слово интуитив заменило когда-то слово экстрасенс, корни которого уходили в седую древность, в двадцатый, а может быть, и в девятнадцатый век. Особенности экстрасенсов, людей с обостренной чувствительностью к колебаниям физических полей, к излучению, медленному и почти неощутимому приборами изменению внешних условий, в те времена практически не исследовали, информация того периода была скудна и мало подтверждена фактами. В двадцать первом веке биологи спохватились, начался взрывоопасный бум по выявлению, изучению и развитию интуитив-резерва у людей с гиперчувствительностью и необычными способностями к врачеванию или физическому воздействию на расстоянии - психо- или, как потом стали называть, паракинезу. Спустя еще столетие "спящие" гены в организме человека стали пробуждаться все чаще, и людей с врожденными способностями к экстра-сенсорному восприятию стали называть интрасенсами, а общественное мнение от полного неприятия таких феноменов сделало крутой зигзаг к полному признанию: человечество поняло, что эволюция сделала новый шаг к хомо супер, человеку всемогущему, способному жить в космосе, как в родном доме.
    Что касается самого термина, то были попытки заменить слово интрасенс или хотя бы сократить его, но сокращенное - интрас не прижилось, история, к сожалению, знавала такие словечки, как контрас, и от сокращения интрас отказались.
    - Как у вас, интрасенсов, срабатывает интуиция? Что вы чувствуете? - спросил наконец Ратибор.
    - У кого это "у вас"?
    - А ты думаешь, я не догадался, что ты интуитив?
    - Давно?
    - Ты не ответила на вопрос.
    Анастасия прикусила губу, вытерла мокрое лицо ладонью, потом то же самое сделала Ратибору. Ладони у нее были на удивление сухие и теплые.
    - В общем-то, у каждого интрасенса это чувство проявляется по-своему, ведь мы не только "читаем" мысли, но чувствуем эмоции, психофон. Отрицательные эмоции окружающих у меня, например, чаще всего вызывают ощущение злобного шепота, а положительные - видения весенней капели, паутинки, летящей по ветру, или цветущего луга... по-разному.
    - Понятно. А сейчас ты... когда я оглянулся, ничего не почувствовала?
    Девушка посмотрела за спину Берестова.
    - Ты... поэтому оглянулся?
    - Показалось, что кто-то странно так хихикнул, знаешь, с насмешкой и пренебрежением...
    Не сводя с Ратибора взгляда, Анастасия поднялась на цыпочки и поцеловала его в переносицу, отвернулась.
    - Извини, это я так... идем, на нас все смотрят.
    - Это потому, что ты мокрая, - сказал Ратибор хмуро, чтобы скрыть поднявшееся волнение.
    Уже в зале метро рация в ухе безопасника вдруг пискнула голосом Умника:
    - Оперу-прима от опер-секунды: перекличка служб в двенадцать ноль-ноль по средне-солнечному. Персональные контакты нежелательны.
    Ратибор подобрался, с сожалением освобождаясь от приятных грез, и привычно глянул на браслет: рубиновые цифры высветили одиннадцать сорок семь по средне-солнечному времени, у него оставалось до указанного срока еще тринадцать минут.
    - Что, запас времени иссяк? - спросила Настя.
    - На поцелуй хватит, - ответил Ратибор серьезно.
   
   
    ЧАСТЬ ВТОРАЯ
    ВЕЧНОСТЬ ОТКРЫВАЯ. ЖЕЛЕЗОВСКИЙ
   
    ПРЕДЕЛ ДОПУСТИМОЙ ОБОРОНЫ
   
    Прошло несколько минут, прежде чем Железовский перестал хватать воздух ртом, зелень в глазах исчезла, а в тело, рыхлое и легкое, вернулись вес и сила.
    Старею, подумал он флегматично, год назад я бы увернулся от такого выпада. Или переборщил с настройкой ответных программ?
    Он поглядел на застывшего в двух метрах тренера-инка, улыбающегося вполне естественно, виновато и смущенно, как человек, искренне осознающий свое превосходство.
    Нет, старею. И никакой оптимайзинг уже, наверное, не поможет дотянуть до былых кондиций.
    Железовский вызвал в стене зеркало, поднял руку, глядя, как буграми вспухают мышцы. Усмехнулся, вытягивая губы трубочкой. "Роденовский мыслитель"... Интересно, кто первый назвал меня "мыслителем"? Слава богу, парень был с головой, могли ведь прилепить и кое-что похлеще... Эрберга его профессионалы за глаза прозвали "статуей командора", а Кий-Короната в разговоре величают просто и со вкусом: "корочун"! Железовский снова усмехнулся. Интересно, почему у Ратибора нет клички? На самом деле, почему?
    Наверное, потому, ответил он сам себе, что все чувствуют в парне дремлющую силу. Пока дремлющую, может быть, но силу. И вообще, в человеке, в мужчине, окружающими наиболее ценится сочетание интеллекта и действия, счастлив тот, у кого гармония в этом смысле от природы. У Ратибора, правда, иногда случаются перегибы в действии, но это по молодости лет...
    - Что разулыбался? - проворчал Железовский, поворачиваясь к партнеру. - Сгинь, исчадие ада!
    Тренер-инк - "динго", конечно, с наведенной сенсомоторикой, сгинул. Аристарх взглядом привел помещение в порядок, снял трико и стал под душ. Через несколько минут вылез, пшикнул озонной струёй и прошел на рабочую половину служебного модуля, сел за рабочий стол. Выбрал программу и превратил помещение в беседку в парке. Еще через минуту в "беседку" вошла Забава Боянова. Села напротив, нога за ногу. Улыбнулась глазами, окидывая взглядом глыбу за столом.
    - Поднимал тонус?
    - Старею, - вместо ответа буркнул Железовский. - Как-никак девяносто восемь.
    - Не прибедняйся, старик. В пересчете на годы хомо ординарис тебе около сорока, это возраст не мальчика, но мужа.
    Железовский ухмыльнулся, представив чувства Берестова, узнай тот, что возраст начальника - без малого век.
    - Я знаю, о чем ты подумал, - кивнула Боянова. - Не пора ли на покой или, по крайней мере, в синклит старейшин? Ты прав, мне - самое время. Закончу работу с Конструктором и уйду... А на свое место буду рекомендовать тебя.
    Железовский долго сидел неподвижно и молча, как изваяние. Думал. Пси-обмен собеседников продолжался, их пси-поля были близки по оттенкам эмоций и нюансам содержания, и поэтому они понимали друг друга без слов, хотя "чтением мыслей" назвать этот "разговор" было нельзя. В обычном порядке и Забава, и Аристарх пользовались для мысленных переговоров - наиболее оперативного способа связи - пси-рациями, как и остальные оперативники безопасности и все люди вообще, но если случалось что-нибудь экстраординарное, могли общаться и без помощи аппаратуры, мысленно, при сосредоточении и большом расходе нервной энергии.
    - Как там твой опер? - прервала молчание Боянова.
    - Нормально. Изредка пытается выйти за рамки оператора - из-за избытка сил и желания быть на острие атаки. Справится.
    - Он в самом деле не понимает, что самостоятельные действия для опера такого масштаба исключены?
    - Понимает, но... - Железовский хмыкнул. - Мало кто знает, кроме тех, кто прошел это, насколько скучна работа опера! У Ратибора больше возможностей, чем у простого координатора тревоги, вот он и находит себе оперативные ходы вроде похода к Гиппарху или к "серым людям" в Такла-Маканский заповедник. Кстати, на заседании Совета ты промолчала, когда обсуждали кандидатуру.
    - Подумала - пусть попробует этого хлеба, может, ты и в самом деле видишь дальше?
    - Иногда, - серьезно кивнул Железовский. - Интрасенс в нем растет, хотя и медленней, чем хотелось бы.
    - Боюсь, когда мы вплотную подойдем к "роковой черте", он будет не готов, и тогда за работу ответишь ты.
    - Отвечу. - Слово, тяжелое и твердое, под стать облику комиссара отдела безопасности, упало, как глыба камня.
    Из панели стола вылез стержень с алой каплей света, в столе тихо просвистел вызов. Железовский оторвал от стержня алую каплю и посадил на ухо, вытянул из стола клипс пси-рации "спрута", подцепил на второе ухо, "ушел" в разговор с неведомым абонентом. Закончил разговор через минуту, глянул на гостью:
    - Нужен твой совет. На том материке создано "Общество по спасению Конструктора" со штаб-квартирой в Нью-Потомаке, активно включившееся в кампанию по запрещению строительства Т-конуса. Инициатор создания "общества" неизвестен, но предполагается, что это один из наших новых подопечных, так сказать, "возвращенцев с того света".
    - Экзосенс?
    - Этот термин применим только к людям, получившим свои экстраспособности под воздействием внешних факторов, а "возвращенцы" - не люди, информкопии... хотя, с другой стороны, нет смысла затевать схоластические споры - кого и с какой натяжкой можно называть человеком.
    - Ну, инки - во всем идентичны человеку, кроме скорости мышления и способа размножения, и тем не менее мы их людьми не называем. Господи, ну и окружение: "серые люди", чужане, вообще не люди!. . Кошмар!
    Это "кошмар" прозвучало так испуганно и беспомощно, чисто по-женски, что Железовский, давно знавший твердый характер Забавы, характер мужской, непреклонный, даже крякнул.
    - Поговори по этому поводу с Греховым, - продолжала Боянова, заметив секундное замешательство собеседника, но никак не реагируя на это, - он контактирует со всеми экзосенсами и знает их слабые и сильные стороны.
    - Твой Грехов, к сожалению, занят какими-то своими делами и в помощи отказал.
    - Странно. - Боянова нахмурилась. - Он же проконсул с официальным статусом, то есть ответственное лицо... Хорошо, я сама его разыщу. Что еще?
    - Кроме "Общества" в подготовку строительства Т-конуса вмешались те члены Совета, которые голосовали против резолюции. Очень умело они раскрутили колесо, и в результате линия материалоснабжения и техобеспечения по конусу не запущена до сих пор.
    - Саботаж, - задумчиво и с некоторым удивлением произнесла Забава. - Надо же, какое древнее слово, а все еще применимо в наше время! Как они могут не понимать, что роют могилу не кому-нибудь, а самим себе?!
    Железовский набычился.
    - Ты излишне категорична в формулировках. Я, конечно, всего-навсего исполнитель, жестко подчиненный Совету безопасности и Управлению, и обязан выполнять их решения, но и я не могу не отметить, что кое в чем наши оппоненты правы, особенно в определении предела допустимой обороны.
    Забава покачала головой, глядя на "роденовского мыслителя" с какой-то неопределенной жалостью.
    - Да, ты постарел, комиссар, теперь и я вижу. Неужели и тебе необходимо доказывать, что хуже преступления может быть только попытка его оправдать? Если мы не остановим БВ - это будет преступлением против человечества, ты это понимаешь?
    - Понимаю. Но и ты вспомни, оглянись на историю: тезис "цель оправдывает средства" уже применялся, и в результате человечество откатывалось по лестнице социальной эволюции назад, в эпохи инквизиции, мракобесия, фашизма, экологического волюнтаризма. Я не хотел бы спасать свою жизнь ценой чужой жизни, пусть и такой непостижимо чужой, как жизнь Конструктора.
    Боянова не обиделась и не рассердилась, сидела, полузакрыв глаза и прислушиваясь к себе. Губы ее шевелились, будто она повторяла слова собеседника или читала молитву.
    - Извини, - буркнул Железовский. - Не сказать не мог, обидеть не хотел. Дело, конечно, не в моей жизни, и не в твоей, я понимаю, но мы должны быть свободны от заблуждения, что отвечаем за весь демос, пусть мы и являемся выразителями воли большинства. Народ сам отвечает за себя, и перекричать всех невозможно, даже если ты прав. Проблема Конструктора уже решалась однажды...
    - И никого ничему не научила. - В голосе Забавы прозвучала горькая нотка.
    - Ошибаешься, научила. Научила ценить чужую жизнь и чужую волю. Через месяц мы построим Т-конус и ты увидишь, что решение всепланетного референдума будет однозначно: не включать!
    Боянова встала, приняв обычный для себя вид холодной и властной тридцатилетней женщины.
    - Может, ты и прав, мыслитель, но пойми одно: мы не имеем права ничего не делать, когда впереди распахивается пропасть, а видим ее только мы с тобой.
    - И это я, как ни странно, понимаю. Видят ее многие, но, вероятно, не так, как я или ты. Что касается меня, то я работаю по пословице: глаза страшатся, а руки делают, и буду продолжать в том же духе- как должностное лицо. Но чувствовать, к сожалению, способен и я.
    - Я знаю. - Забава обошла стол и погладила Аристарха по плечу, как маленького, запустила руку в жесткие седые волосы, прочитала нараспев:
    Путь мой жертвенный и славный
    Здесь окончу я.
    И со мной лишь ты, мне равный,
    Да любовь моя.
    Молчание в комнате сгустилось до плотности желе, звуки в нем застревали и гасли, время застыло. Потом Железовский шевельнулся, и Забава убрала руку, пошла к двери, обернулась.
    - До связи, комиссар. Как же поздно ты заговорил о чувствах. Не учитывая, что я старше тебя на четверть века и что мы совершенно разные люди.
    Железовский снова набычился, ломая гранит лица морщинами.
    - Если бы чувства поддавались учету и формализации, человечество давно бы вымерло, а оно живет.
    Боянова не слушала, глядя на комиссара отдела с материнской грустью.
    - Куда же ты смотрел полвека назад, мастер, когда мы встретились?
    Вышла.
    Никто не застрахован от ошибок, хотел сказать ей вслед Аристарх, но не сказал. Вместо этого вызвал Умника:
    - Проше подготовить к вводу императив "телохранитель" с персональной "ово". Конкретные объекты: Ратибор Берестов и Забава Боянова.
    - Принял, - лаконично ответил Умник.
   
   
    * * *
   
    Поймать Вакулу оказалось непросто, Ратибору удался этот "захват" лишь поздним вечером, когда компьютер нашел физика по "спруту", и тот предложил Берестову встретиться у него дома.
    Сутки оператора "Шторма" делились на день и ночь условно, так как поток действий, вызванный тревогой в Управлении, не прекращался ни на минуту, поэтому работа оператора данного вида тревоги требовала от человека колоссального здоровья, полной самоотдачи и умения отдыхать в минимально необходимые сроки.
    Ратибор мог восстанавливать силы за пять часов: четыре часа сна, полчаса аутотренинга, полчаса спортивной нагрузки в спарринге с тренером-инком.
    Добираясь до светящейся колонны метро на такси - Вакула жил в Днепропетровске, на правобережье Днепра - Ратибор автоматически перебрал в уме главные события прожитого дня, не нашел собственных ошибок и удовлетворенно вздохнул. Он успел сделать все, что наметил, и намеревался продолжать в том же темпе. Волновали душу лишь две проблемы: высвобождение интрасенсорных возможностей - как это сделать быстро, не прибегая к помощи Грехова? - и проблема по имени Анастасия Демидова. Настя, Стася... Пытаясь трезво оценивать собственное к ней отношение, Ратибор неохотно пользовался рядом синонимов к слову "нравится", но понимал, что лжет сам себе. На этом обычно кончались его попытки самоанализа, он сердился неизвестно на кого и переводил стрелки аналитического аппарата на внешние проблемы, полагая, что время само выявит, что есть что, однако встреч с Анастасией, даже мимолетных, рабочих, он ждал с нарастающим нетерпением, девушка волновала его неординарностью, загадочной связью с патриархом-экзосенсом Греховым и своим странным отношением к нему, заставляла держаться в постоянном интеллектуальном напряжении. Ратибор так и не разобрался, как Настя Относится к нему самому: то ему казалось, что она чуть ли не влюблена в него, то, наоборот, ненавидит, хотя никаких причин к возникновению этого чувства не было и быть не могло.
    Такси-пинасс упало на освещенный пятачок стоянки возле коттеджа Вакулы, мигнуло зеленым и откинуло прозрачный блистер. Ратибор вылез, окинул дом рассеянным взглядом; решен в украинском стиле, семь комнат, игротека, баня, веранда; отдельно - "Аладдин", вокруг - сад, ухоженный и богатый, что видно даже ночью; ветер приносит запахи малины и яблок, терпкой зелени; хорошо!
    Хозяин встретил гостя в прихожей, одетый в пестрый халат "а ля Хмельницкий". В руках - стакан с янтарным напитком.
    - Проходи, я сейчас. Хочешь? Это сбитень.
    Ратибор кивнул.
    - Держи, я себе налью.
    Со стаканом в руке Ратибор прошел в гостиную, утопая по щиколотку в густой белой щетине ковра. С любопытством огляделся.
    Вакула жил один: дети - четверо - разлетелись, кто куда, жена давно нашла новую семью, родители жили отдельно, однако Ратибор догадался, что у хозяина недавно была женщина. И ушла она перед его визитом. Впрочем, Вакула и не скрывал этого, оставив на туалетном столике раскрытый косметический набор.
    Интерьер гостиной несколько озадачил гостя: мебель в стиле русского ампира, на двух стенах гобелены, канделябры со свечами, третья - ширма кровати с балдахином, четвертая -~ каминный экран. Ратибор прошелся по комнате, потрогал гнутые спинки кресел, короткую элегантную кушетку-рекамье с высоким, плавно изогнутым изголовьем, имеющим форму не то гондолы, не то лебединой шеи, оперся на гефидон - круглый стол на одной ножке, осмотрел низкий двухстворчатый шкаф, покрытый мраморной доской. Хмыкнул. Сзади раздался довольный смешок хозяина:
    - Небось, озадачен? Откуда у этого зануды-физика пристрастие к стилю ретро? А мне нравится, хотя все это затея Ларисы, подруги... м-м, с некоторого времени. Жена любила современные стили, и я вечно пугался всяких фантомов и привидений. - Вакула рассмеялся, тряся мягкими плечами. - Хочешь, покажу? Детская осталась той же. Все собираюсь сдать дом, для одного-двух человек он слишком велик, да времени не хватает.
    Дверь в детскую свернулась валиком вверх, в комнате вспыхнул свет, Ратибор вошел и остановился.
    Блистающая вкраплениями стекла гранитная стена, полоса крупного кристаллического песка под ней - словно рассыпанная чумаками соль, набегающий на песок морской прибой с волнами угрюмого вишневого цвета с кровавыми искрами в глубине и со светящейся пеной, какие-то странного вида предметы, похожие на громадную, в дырках, скорлупу орехов, и косо вырастающие из стены гигантские, прозрачные, в прожилках, "стрекозиные крылья", на которых застыли две черные, бугристые, без особой формы фигуры, по пояс закованные в полированный голубой металл. Небо было розовым и размытым, будто акварельный рисунок.
    Стоило Ратибору шагнуть "на песок", как застывший пейзаж ожил: волны побежали на берег, "дырявая скорлупа" жалобно заскрипела под ветром, а черные фигуры на "стрекозиных крыльях" вдруг бросились вниз и с угрозой понеслись на человека, сидя на чем-то, напоминающем журавлиные гнезда.
    Ратибор выдержал "атаку", и Вакула сзади похлопал его по спине.
    - Компьютерный монтаж, но за достоверность ручаюсь, так все это и выглядит на самом деле. Впечатляет?
    - Пейзажи Орилоуха я уже видел, хотя и не в динамике.
    - А с орилоунами напрямую не встречался? Вижу, они не произвели на тебя впечатления. Кто бы мог подумать, что эти полукаменные-полуметаллические глыбы не только живые существа, но и разумные?
    - А разве не такое же впечатление создает "роденовский мыслитель"? - хладнокровно сказал Ратибор.
    Вакула засмеялся, выключая аппаратуру "динго". Вернулись в гостиную, Вакула сел на стул с мягкими линиями изгиба ножек и спинки, усадил Ратибора на кушетку.
    - Садись, все надежно, никаких динго-миражей. Копии, конечно, но из настоящего дерева, ничего общего с конформными надувашками. Правда, в спальне у меня все стандартно - форма мебели зависит только от желания. А что тебе известно о негуманах?
    Ратибор помолчал немного. Негуманами называли представителей известных людям негуманоидных цивилизаций - чужанской, орилоухской, тартарской и цивилизации Сеятелей. Как-то так получалось, что за триста лет космоплавания и расширения сферы влияния человеку "везло" только на встречи с негуманоидами, ни одной цивилизации "братьев не только по разуму, но и по облику" он не отыскал.
    - То же, что и всем. Почему это вас интересует?
    - Если так, то плохо. Как профессионал-безопасник ты обязан знать о негуманах все, что знают специалисты ИВКа, иначе можешь наломать дров. А тем более тебе предстоит работать с ними в ближайшем будущем. С тем же Конструктором, например, когда он вылезет из БВ.
    - Вы считаете, что тахис-конус с ним не совладает? Зачем же предложили идею?
    - Т-конус, наверное, с ним совладает, но до этого дело не дойдет, кто-то отступит: либо мы - в силу принципов гуманизма, либо сам Конструктор. Лично я за прямой контакт с ним, который вытолкнет физику как науку из состояния ступора.
    - Вряд ли прямой контакт с Конструктором возможен, до нас с вами его уже пытались установить.
    Вакула пренебрежительно махнул рукой, оттопырил губу.
    - То было сто лет назад, когда Конструктор был всего лишь младенцем, только появившимся на свет. Каков он сейчас, каковы его цели - никто не знает, так что посмотрим.
    - Вы оптимист, Гордей. Увлекаясь ксенопсихологией, вы должны были бы знать, что основным содержанием деятельности цивилизаций, вышедших в космос, в конце концов становится получение, обработка и распределение потоков информации, когда в силу вступает принцип Мидаса: информация порождает информацию, остальное сбрасывается. Ни одна из цивилизаций, достигшая этого уровня, не будет заниматься просветительской и вообще любой другой деятельностью в ущерб стремительной экспансии информпреобразований. Что и доказывают на практике известные нам цивилизации в системах Чужой, Орилоуха и Тартара.
    - Добавь еще Сеятелей, "серых призраков". - Вакула шибко потер переносицу, крякнул. - Я, кажется, ошибся с выводами относительно твоих познаний в ксенологии. Конечно, в ксенобиологии и психологии я почти дилетант, любитель, хотя и стараюсь в свободное от основной деятельности время держать руку на пульсе открытий, но не согласен с твоим последним утверждением: если орилоухскую КЦ еще с натяжкой можно отнести к информационным, то чужанскую никак нельзя. Ты же только что говорил о принципе Мидаса, значит знаешь, что по мере развития информационных КЦ происходит размывание границ между индивидуальным интеллектом и интеллект-потенциалом всей цивилизации, между. отдельным индивидуумом и социумом в целом. А по этому признаку лишь Сеятели - полностью информационная цивилизация, чужанской до нее далеко. Что касается Конструктора, то, во-первых, один индивид - не все общество, а во-вторых, он представитель палеоразума, о деятельности которого мы можем судить лишь по оставшимся "следам": галактикам и звездам, собранным в удивительные волокнистые структуры. Конечно...
    Ратибор поднял руку, останавливая увлекшегося физика.
    - Вы меня убедили, Гордей, однако время позднее, а я себе не принадлежу, давайте о конкретном. Когда будут готовы расчеты Т-конуса? До сдачи его осталось всего три недели.
    Вакула по обыкновению закатил глаза, не обижаясь на гостя, прервавшего его речь.
    - Математический каркас тахис-конуса готов, сейчас мы подгоняем модель под заданные параметры, все же масштаб такого рода сооружений никем не просчитывался, но строительство можно начинать уже завтра-послезавтра, с самого простого - с энергоблока.
    - Ваш вклад в это дело? Чем вы занимаетесь лично? Вакула пожал круглыми плечами, надул губы.
    - Я занимаюсь расчетом характеристик и конфигурации зоны захвата.
    - Насколько важна ваша работа?
    - То есть как насколько? - удивился физик, всплеснув руками. - Точность "стыковки" БВ и Т-конуса должна быть беспрецедентной! Включить конус надо ни на мгновение позже, чем к нему подойдет Большой Выстрел, поэтому и параметры ловушки должны . быть рассчитаны в пределах минимальной погрешности. К чему ты клонишь, опер?
    Берестов помедлил.
    - Еще вопрос, может быть, не совсем обычный: с вами ничего странного в последнее время не происходило?
    Хозяин уставился на Ратибора круглыми глазами, халат его распахнулся, открыв выпуклую волосатую грудь.
    - Что тебе известно об этом?
    - О чем? - насторожился Ратибор.
    - Мне звонили... предлагали выйти из группы.
    - "Дельфийский оракул"?
    - Что? Оракул? А-а... нет, звонивший не представился, просто погрозил, и все. Я думал, чья-то шутка...
    - Проверить, - сказал Ратибор коротко. В ухе отразился ответ Умника, понявшего, к чему относилась команда: "Принял".
    - Что проверить? - ошарашенно спросил Вакула.
    - Это я про себя. Позвольте дать совет. - Ратибор встал. - Будьте осторожнее.
    - Где? - Вакула тоже поднялся.
    - Везде. Кто-то начинает не очень приятные и, возможно, опасные игры, и надо быть к ним готовым. Конкретнее, к сожалению, говорить не могу, поэтому прошу: будьте осторожнее. Кто знает, к каким угрозам, помимо словесных, могут прибегнуть "доброжелатели". Обещаете?
    Вакула вдруг засмеялся.
    - Ты, опер, по-видимому, принимаешь меня за кабинетного ученого, анахорета, слабака, одним словом. - Физик скинул с себя халат и остался в плавках; тело у него было не то, чтобы жирное, но пухлое, оплывшее, в складках и выпуклостях. - Красив?
    В следующее мгновение Вакула напрягся, и с его телом произошла удивительная метаморфоза: складки и припухлости исчезли, громадный живот подобрался и взбугрился мышечным рельефом, вся фигура оделась в атлетический мускулистый каркас! Перед Ратибором стоял не толстяк-ученый, каким его знали все, а профессиональный спортсмен-борец или штангист.
    Вакула расслабился, накинул халат, хихикнул, заметив смятение в глазах гостя.
    - Как видишь, я только с виду рохля и мямля, а вообще-то не лыком шит, смогу постоять за себя, если представится возможность.
    - Борьба, штанга?
    - Ни то, ни другое - пятиборье. Хотя в свое время занимался и борьбой, по-любительски, в охотку.
    - Тогда все в порядке. - Ратибор пожал широкую мягкую ладонь хозяина, которая на одно мгновение превратилась в клещи и тут же ослабила нажим. - Желаю держать себя в форме и впредь. Кстати, вы включены в тревожную команду и по режиму "Шторм" обязаны всегда и везде носить рацию, вам ее должны были уже передать.
    - Передали. - Физик небрежно махнул рукой. - Нацеплю завтра утром, коль уж необходимо. Заходи в гости, даже без всяких оснований и причин, просто так. Один или с дамой.
    - Если освобожусь, - вежливо пообещал Ратибор. Домой он попал спустя полчаса без всяких происшествий, привычно перебирая в памяти пункты плана на завтра, не замечая, что его на пределе возможностей, с использованием ультраоптики и летающей микроаппаратуры сопровождают по крайней мере две группы людей, каждая со своим лидером.
   
   
    * * *
   
    В течение шести дней в ритме жизни Берестова ничего не менялось: координация громадных людских коллективов, материальных средств и энергоресурсов, брошенных на решение проблемы "защиты от выстрела" - как стали называть строительство Т-конуса, с помощью которого люди хотели избавиться от "пули" Конструктора", - отнимала все физические, интеллектуальные и эмоциональные силы, а также личное время без остатка. Приходилось напрягаться, на ходу учиться лавировать, гибко реагировать на запросы специалистов разных рангов, обходить острые углы в решении личностных отношений И безошибочно выбирать из всех альтернатив единственно правильное решение. И все же каким бы ни казался тяжелым труд оператора, в один прекрасный момент Ратибор почувствовал, что ему... скучно! Положение стабилизировалось, маховик работы раскрутился и держал набранные обороты, сбои в снабжении стройки необходимыми материалами прекратились, "Общество по спасению Конструктора" хотя и давало знать о себе, будоража общественность видеопередачами "с места событий", но особенно не тревожило, тем более, что им занимался сектор комиссара-один; ничего особого вокруг не происходило, и работа оператора "Шторма" превратилась в рутинное дежурство сродни стайерскому бегу; держи темп да смотри под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть.
    Быстро охладевший к уважительно-фамильярному званию "опер", Берестов наметил было конфликт с Железовским, зная, что тот к смене амплуа подчиненного относится резко отрицательно, - надоело постоянно выслушивать одергивания Умника типа: "Оперу-прима от опер-секунды - нецелесообразно этот вопрос решать лично", как вдруг одно за другим начались странные и страшные события, потребовавшие пересмотра всей доктрины "защиты от выстрела", и Ратибор хотя и с трудом, но все же настоял на личном участии в расследовании происшествий.
    Во вторник девятого августа физик, эксперт Управления аварийно-спасательной службы Гордей Вакула был обнаружен мертвым в лаборатории Института внеземных Культур, где он с коллегами занимался исследованием зондов и других материальных объектов, попавших в зону Большого Выстрела.
    Ратибору не удалось прибыть на место происшествия в числе первых, он был в этот момент далеко от Земли, в зоне, где началось строительство Т-конуса, но вернувшись из рейда, первым делом посетил морг Управления, где находилось тело Вакулы. Врачи, обследовавшие физика, растерянно развели руками, констатировав "смерть от остановки сердца", но добавить к диагнозу ничего не могли. На теле Вакулы не было обнаружено ни одной царапины, ни одного ушиба или травмы, в том числе и внутренней, не страдал он и ни одной из скрытых форм болезней, так что "презумпция естественной смерти" отпадала, хотя и насильственная не была определена достоверно. Бывший спортсмен, мастер спорта по пятиборью, обладал великолепным здоровьем, ни на что не жаловался, не знал, что такое недомогание, но в ночь с девятого на десятое августа, отпустив сотрудников, сел за стол, превратил его в терминал инка и... умер.
    - В принципе, убить человека, не оставив никаких следов, можно, - сказал медэксперт Управления, сопровождавший Рати-бора. - Хотя, как говорил философ, что такое смерть, не знают даже мертвые.
    - Как? - угрюмо полюбопытствовал Ратибор, пропустив мимо ушей вторую часть фразы. Эксперт его понял:
    - Двумя способами. Первый - с помощью гипнодозатора, преодолев порог инстинкта самосохранения, второй - с помощью генератора "пси-хаоса", излучающего в широком диапазоне пси-спектра и создающего так называемые "шумовые наводки в нервных узлах". Аппаратура такого типа, кстати, используется в клиниках для лечения нервных и психических расстройств. Измени слегка параметры прибора - и готово оружие. Но мне... - эксперт помялся, - быть категоричным не хотелось бы. Мы успели провести сканирование мозга умершего и... не нашли никаких следов гипноатаки. Если Гордея убили, то неизвестным мне способом, хотя я и не верю в убийство. Но и его "естественная смерть" - тоже немалая загадка.
    Ратибор кивнул, постоял у тела физика, ничуть не напоминавшее в данный момент тело спортсмена, каким он его видел неделю назад, и молча вышел из помещения.
    - Будем работать, - виновато сказал ему в спину медэксперт. Из Управления Ратибор направился в Институт внеземных Культур, расположившийся в живописной местности на берегу Оки под Рязанью, и осмотрел лабораторию ксенологических проблем, здание которой с виду представляло собой "наглядное изображение" атомной решетки алмаза, на много порядков превышающее по размерам прототип: одиннадцать одинаковых двенадцатиметровых линз соединялись прозрачными стволами лифтов и прочих коммуникаций в красивую ажурную конструкцию. Главный компьютер лаборатории находился в центральной "линзе" комплекса, но помочь ничем не мог: никаких следов, способных приоткрыть завесу зловещей тайны, ни розыскники, ни следователи Управления не нашли.
    Когда Ратибор вошел в операционный зал, разделенный светящимися перламутром стенами на отдельные блоки, он увидел лишь выглядывавшие из-за спинок кресел головы сотрудников лаборатории и специалистов других институтов, которые работали с компьютером за своими столами: на головах эмканы, над столами - развернутые виомы, на столах - около десятка "усов с орехами", разного рода оконечных устройств связи, записи и обработки данных.
    Побродив по залу, Ратибор наугад задал курс лифту, и прозрачная капсула доставила его к складу: вдоль кольцевого коридора с подвеской магнитного транспортера располагались вакуум-камеры с зондами, датчиками, машинами и другими предметами, побывавшими в стволе Большого Выстрела, до которых у исследователей не дошли руки.
    В первых, самых больших камерах, располагались бывшие машины и транспортные средства: маяк границы, шлюп грифа погранслужбы Честмира Тршеблицкого, куттер, два вакуумплотных галеона, и машины поменьше - неф, пинассы, одноместные манипуляторы. Ратибор остановился возле бокса с куттером: если бы не вспыхнувшая в толще прозрачной стены надпись - узнать машину было бы невозможно. Некогда красивая, эстетически совершенная, стремительных обводов тройная "капля" превратилась в сморщенный, уродливый, покрытый белесыми наплывами "гриб-трутовик", верхний горб которого плавно переходил в изогнутые "оленьи рога".
    Второй куттер походил больше на гриб-сморчок с ножкой, которая тоже постепенно превращалась в "рога". Один галеон трансформировался в неприятного вида стеклянисто-зеленую опухоль, переходящую в шишку "кактуса", другой - в "морковину", но вместо пучка зелени из торца "морковки" вырастал пучок "колючек".
    Бегло осмотрев остальные аппараты, Ратибор вернулся к машине Тршеблицкого и задумчиво склонил голову набок: он не ошибся - формы всех превращений имели разительное сходство, канал Большого Выстрела "вывернул" их, изменив не только изначальную форму, но и свойства, материалы, функциональные особенности, превратил в необычного вида антенны, исполненные скрытой от взора эстетики и гармонии. А еще они здорово напоминали Ратибору корабли чужан.
    Поразмышляв над своими сравнениями, Ратибор больше по привычке, чем из необходимости, зафиксировал их в памяти, и дал указание Умнику найти Железовского.
    "Роденовскии мыслитель" к удивлению Берестова отыскался тут же в Институте, у ксенопсихологов, лаборатория которых - куб с вогнутыми гранями - располагалась в березовой роще, неподалеку от "алмазной решетки" лаборатории ксенологов.
    - Зайди в седьмой модуль, - сказал он, когда Умник соединил каналы связи.
    В седьмом кабинете Ратибора ждали трое: хозяин лаборатории доктор ксенопсихологии Анатолий Савич, молодой сотрудник Института Джеффри Губерт и Железовский, застывший грудой мышц в глубоком кресле. Савич, тоже еще очень молодой, белобрысый, с румянцем во всю щеку, усадил гостя напротив, превратил помещение в тенистый пятачок над речным обрывом.
    - Он заменит В акулу, - пробасил комиссар-два, глянув на Савича. - С условием, что мы обеспечим "ланспасад". Условие поставил я.
    Ратибор молча наклонил голову; еще более юный, чем Савич, Губерт присматривался к безопаснику с любопытством и недоверием, будто ожидал увидеть разговаривающего слона, а вместо этого явился обыкновенный человек.
    - Мы говорили о Конструкторе, вернее, об эволюции, создавшей такое существо, как Конструктор, - сказал Савич, вводя гостя в курс дела. - Известно пять типов эволюции: космическая, химическая, биологическая, социальная и так называемая психоноосферная, ожидающая человечество. Так вот, похоже, что раса Конструкторов перескочила три этапа, перейдя от космического сразу к ноосферному типу эволюции. А ваше мнение? Ведь вы, по словам комиссара, изучили все материалы по Конструктору.
    - Конструктор - негуманоид, - сухо сказал Ратибор, - и не просто негуманоид, он представитель палеоразума, об эволюции которого теория не создана до сих пор. Да и в ближайшее время создания такой теории ожидать не стоит, потому что для этого требуется досконально изучить новый тип сложных "человекомерных" систем: "человек-нечеловек" или "человек-палеосапиенс". А втискивать явление в прокрустово ложе наших теорий - не самый верный путь. Я ответил на ваш вопрос?
    - Что ж, - засмеялся Савич, - вполне. Я не сторонник оригинальной точки зрения, будто исследуя нечеловеческое, быстрее придешь к человеку, к его бытию, к постижению смысла термина "жизнь", но в вашей формуле есть определенный резон. Или понятен Конструктор лишь двоим: себе и временами богу, как говорил поэт об Эйнштейне.
    - Не поминай имя Господне всуе, Анатоль, - хмыкнул Губерт, говоривший на русском практически без акцента. - Последнее слово все равно останется за наукой, единственной неизменяющейся базой для морали и этики любого уровня.
    Ратибор улыбнулся в душе: парень стремился оставить о себе хорошее впечатление перед безопасниками и готов был на любой схоластический спор. Савич тоже понял коллегу, как надо.
    - Не философствуй, Джефф, - сказал он мягко. - Наука сама по себе не создает этических ценностей и не может служить для них базой, она создает лишь одну ценность - знание, которое вызывает упорядочивание наших представлений о мире. Боюсь, гостям наше оригинальничание не по нраву, что они хотели бы знать конкретно?
    - Всего ничего, - сказал Железовский; Ратибор уже давно привык к тембру и мощи голоса комиссара, но собеседников его низкий бас, почти инфразвуковой рык, от которого, казалось, вибрирует воздух, продолжал изумлять. - Когда из БВ вылупится Конструктор, чего можно при этом ожидать, почему все объекты в зоне БВ трансформируются по закону фрактали, почему чужане возымели желание предупредить нас об опасности, как их понимать... - Аристарх помолчал и закончил обыденным тоном: - Ну и еще кое-что в таком же духе. .
    Губерт фыркнул, но так как никто больше не улыбнулся, взглядом спросил у Савича нечто вроде: они что, издеваются?
    - Мы постараемся, - сказал Савич просто, не манерничая и не переводя разговор в шутку, чем сразу расположил Ратибора к себе. - На проблему работает сейчас весь научный потенциал Земли, все крупнейшие институты, так что каждый день приносит маленькие, но открытия. История еще не знала прецедента такого мозгового штурма, что само по себе уже залог успеха.
    - Не торопитесь с успехом. - Железовский мельком посмотрел на Ратибора. - Вы двое отвечаете за координацию: один - научных усилий, второй - сил безопасности, чувствуете лежащую на вас ответственность? Цена слишком велика, чтобы позволить себе допускать ошибки, даже в самом малом.
    - Извините, но я не понимаю словосочетания "чувствовать ответственность", - вставил Губерт, тряхнув волосами. - Можно ли использовать эти слова обобщенно? Если бы вы назвали конкретную ситуацию. .
    - Остынь, Джефф, - с неожиданной жесткостью перебил его Савич, - мы не на коллоквиуме по лингвистике.
    - А что я такого сказал? - отступил молодой ксенофизик, зная, очевидно, нрав коллеги; подмигнул Ратибору. - Вы, наверное, еще не знаете о гипотезах "туннельного просачивания" и "струйного пробоя"?
    - Кто автор?
    - Первой - кто-то из физиков Европейского объединения, кажется, Валдманис, а второй... - Губерт слегка смутился. - Я.
    - Сформулируйте.
    - Первая гипотеза, наверное, понятна без пояснений: Конструктор или кто-то еще "просачивается" в нашу Вселенную через потенциальный барьер, разделяющий вселенные. Вторая заключается в том, что никакого Конструктора нет. То есть он был, но в момент прорыва из иной Вселенной в нашу взорвался, и канал Большого Выстрела в таком случае - язык пламени или струя от взрыва, пробившая барьер. Вполне возможно, "осколок" самого Конструктора венчает БВ, но это всего лишь фрагмент.
    - Интересно, - серьезно сказал Железовский.
    - Но доказать это невозможно, - развел руками Савич. - Хотя гипотеза и имеет право на существование, принимать ее всерьез, не имея возможности проверить экспериментально, по крайней мере легкомысленно. Я вас понял, Аристарх.
    - Идем, - буркнул Железовский.
    В лифте он повернулся к Ратибору лицом.
    - Твое мнение?
    - Гипотеза интересна...
    - Я не об этом. Гипотеза несостоятельна уже по той причине, что в дело вмешались экзосенсы и чужане, а они лучше знают - "осколок" Конструктора вторгся в наши пределы или сам пресапиенс. Я о Савиче. Сможет он заменить Вакулу?
    - Не знаю.
    Железовский качнул головой и вдруг поглядел на подчиненного хмуро и неприязненно.
    - Умник сообщил, что ты шел по следам розыскников Вакулинского дела. Нечем заняться?
    - Я хотел бы сам участвовать в расследовании.
    - Ага. - В тоне Железовского прозвучали нотки участия. - Скучно стало? Сил много, а работа стандартно-однообразна, так? Ратибор нехотя кивнул, предчувствуя недоброе.
    - А коли так, делай официальное заявление и ступай в аварийщики-спасатели - возьмут. - Нотки участия в голосе "роденовского мыслителя" были таким же обманом, как и его видимая медлительность. - Тебе разве неизвестно, что самостоятельные действия для опера любой тревоги недопустимы? Если с тобой что-нибудь случится, кто ответит за срыв операции?
    - А разве это не ваши сторожа ходят за мной по пятам? - не удержался Ратибор. - Контролируют, один я вошел в туалет или нет.
    Железовский ощупал лицо Берестова прозрачно-серыми цепкими глазами.
    - Туалет они не контролируют. Молодец, если заметил. Но опер такого масштаба всегда должен быть подстрахован. Это обычный "ланспасад", разве что с учетом профессионализма ведомого.
    - И все же ни одна из инструкций не запрещает мне действовать в иных обстоятельствах самостоятельно, лично.
    Улитка лифта развернула веером прозрачные створки и выбросила пассажиров у входа в зал института метро. Железовский вышел первым, оглянулся через плечо.
    - Делом Вакулы занимается сектор Юнусова, и нам там делать нечего. Профессионалов и у них хватает. Для сведения: обойма Моргансона проверила все записанные переговоры Вакулы с абонентами, последний звонок был из Нью-Потомака.
    - "Общество по спасению", - сразу смекнул Ратибор.
    - Возможно. Парни из американского филиала еще работают, но след ушел туда. Не вздумай сунуться в Нью-Потомак. К вечеру розыскники посчитают "дерево событий" по связям Вакулы, подойдешь - помаракуем вместе, через Умника. Ты хорошо изучил список имен, что я тебе дал?
    - Изучил.
    - Все пятнадцать? Учти, эти ребята не только профессиональные космоисследователи и оперативники, это экзосенсы. Непременно выясни все их слабые и сильные стороны, особенно сильные, которые в утробе сверхоборотня могли быть гипертрофированы и усилены в еще большей степени. Короче, эти люди опасны. Розыск их ведется. Умник доложит, если что.
    - Значит, Вакулу убили они, - угрюмо сказал Ратибор.
    - Возможно. Тебе сообщат. Занимайся своим делом, опер, не отвлекайся по мелочам. Кстати, кроме Лабовица, тебе никто больше не предлагал бросить дело?
    - Нет, - сказал Ратибор твердо.
    - Бывай. - Железовский кивнул, втянул голову в плечи и зашагал в зал.
    Безопасник проводил его взглядом и не сразу ответил Умнику, бубнившему в ухе: "Информация оперу-прима - на омеге Гиппарха пропал без вести спейсер "Афанеор"...
   
   
    * * *
   
    Подробности о событиях на бывшей звезде стали известны Ратибору спустя два часа после первого сообщения. Железовский послал к Гиппарху дежурный спейсер . "Юрта ворона", и командир десанта Пол Макграт сумел за короткое время выяснить основные моменты происшествия.
    "Афанеор", спейсер погранслужбы первого класса, доставил к омеге Гиппарха три научные экспедиции - триста с лишним человек, сбросил десантные станции, отправил людей (с первым десантом ходил еще Ратибор) и остался на орбите в качестве базового "гиппо" - реперной базы исследователей, поддерживая канал связи с Землей. На его борту постоянно дежурила одна из. смен пограничников, а также отдыхали свободные от вахт операторы безопасности - всего двадцать три человека вместе с экипажем. "Вечером" по собственному времени спейсера четырнадцатого августа инк корабля поймал слабый сигнал SOS из глубин "губчатого" слоя остывшей звезды, а командир спейсера Антон Иванов - второй сигнал SOS из другого района звезды. Вниз ушла команда безопасников, на борту остался экипаж спейсера - три человека. А когда десантный когг пограничников вернулся обратно, наткнувшись в недрах верхнего слоя звезды на чужанского "летающего динозавра", в точке ожидания на орбите он обнаружил два "ореха" - стандартные спасательные модули с мирно спящими спейсменами: командиром "Афанеора" (драйвер-прима) Антоном Ивановым-вторым и бортинженером Джордано Цаккони. Спейсер исчез вместе с третьим членом экипажа Эрнестом Гиро (драйвер-секунда).
    Не нашли пропавший спейсер даже поисковики "Юрты ворона": пространство вокруг омеги Гиппарха в пределах радарной видимости было пусто. Конечно, спейсер мог затеряться и на самой звезде, в ее пористом приповерхностном слое толщиной в несколько тысяч километров, но никакая из возможных причин внезапной посадки на звезду не могла помешать инку корабля оставить бакен на орбите или аварийный буй, или, в крайнем случае, послать короткое сообщение".
    - Корабль исчез, - сказал Ратибор, стоя за креслом главного диспетчера, в оперативном зале Управления; зал был достаточно велик, работало в нем около двух сотен человек - каждый со своим монитором связи и пси-вириалом контроля и управления, но тишина в нем стояла идеальная.
    - Корабль увели, - громыхнул подземным гулом голоса Железовский, не поворачивая головы; он стоял рядом.
    - Гиро?
    Комиссар промолчал, считая вопрос излишним. Эрнест Гиро шел первым в списке экзосенсов, оставленных Конструктором в Системе, и факт угона им спейсера погранслужбы, способного противостоять почти всем мыслимым космическим катаклизмам, наводил на невеселые размышления. До пуска тахис-конуса, который по расчетам мог "задавить" канал Большого Выстрела в "струну" и вывести его за пределы Галактики, оставалось уже меньше трех. недель, и противники решения Совета безопасности, ратующие за "свободу Конструктора", перешли от слов к делу. Зачем им понадобился спейсер, можно было только догадываться.
    - Какова там у них формулировка девиза? - Железовский имел в виду "Общество по спасению Конструктора"; старался говорить он как можно тише, но у него это получалось плохо.
    - "Да здравствует свобода негуманов от решений гуманоидов"! - процитировал Ратибор. - Иногда с добавкой "тупых".
    Комиссар хмыкнул.
    - Оригинально. Мы с тобой, значит, попадаем в разряд тупых. Я вижу, ты не возражаешь.
    Ратибор помолчал, потом с неохотой проговорил:
    - А какой смысл возражать? Апологеты "Общества" во многом правы, даже, пожалуй, правы в главном: запуская Т-конус, мы выходим за рамки закона о пределе допустимой обороны.
    - Ну, ж простите, - оглянулся вдруг диспетчер, снимая с головы трилистник эмкана. - Что ж мы, по-вашему, должны сидеть, сложа руки, и ждать, пока БВ шарахнет по Системе? Что останется тогда от вашего "Общества"? От всех нас? Они что, совсем кретины, если не понимают такой очевидной вещи? - Диспетчер был молод и горяч, и формулировок не выбирал.
    - Устами младенца... - пророкотал Железовский, не меняя позы. - Успокойся, Саша, ты прав. - Вздохнул. - Но и они правы тоже. Кто из нас способен найти или хотя бы увидеть ту грань, где мы должны остановиться, не переступая "роковой черты"? Увы, человек несовершенен... пока... и потому продолжает учиться на своих собственных ошибках. А что касается предела допустимой обороны... - Аристарх повернулся к Ратибору, глаза его блеснули острым холодом, - то я почему-то уверен, что мы его не превысим. Хотя и построим Т-конус.
    - Почему? - спросил диспетчер, поглядывая на свой светосектор с десятком мигающих огней.
    - Потому что не дадут.
    - Кто? Они? "Общество"? - продолжал недоумевать диспетчер и тут же забыл свой вопрос, надевая эмкан: он был на работе и не имел права отвлекаться. Но Ратибор понял комиссара.
    - Сам Конструктор, - сказал он, выдерживая взгляд Железовского.
    - Ты прав, опер. Но так считают немногие, поэтому рисковать мы не имеем права, рисковать можно собой, но не всем человечеством, масштаб несравним. Поэтому главное для нас с тобой не позволить вмешаться в действие команде экзосенсов.
    - Я это понял, - кивнул Ратибор. - Самое плохое, что мы не можем обещать им "не трогать Конструктора", будучи не уверенными в обратном. Мне трудно судить, на какие действия запрограммировал пресапиенс своих "десантников", так долго ждавших своего часа, но справиться с ними будет трудно.
    - Ты снова прав, мастер, и я рад, что наши точки зрения совпадают... хотя на Совете преобладает другая точка зрения. Поэтому сегодня мне придется воспользоваться правом вето. Забава потребовала развернуть "экстремум", так что будь готов.
    Ратибор недоверчиво посмотрел на каменный профиль комиссар-два. Под "экстремумом" - экстра-мобилизацией - подразумевалась особая форма тревоги - военная, которая предусматривала приведение всех сил погранслужбы и безопасности в полную боевую готовность. Разрабатывалась эта форма тревоги еще во времена существования государств с разным политическим и социальным строем и означала подготовку к военным действиям глобального масштаба. С тех пор - почти триста лет! - разработки этой тревоги хранились в памяти компьютеров, ни разу не извлекаясь на свет для практической реализации. Неужели пришло время их развертки?!
    Будет жаль, если он загорится, рванется в бой, подумал Железовский с некоторым страхом; он вдруг понял, что любит этого парня и что ему будет больно в нем разочаровываться. Но Ратибор не подвел. Взгляд его стал озабоченным и угрюмым. Он не боялся, он просто предвидел, во что может вылиться "экстремум", и думал не о себе. Правда, Железовский не знал, что Берестов в этот момент думает об Анастасии Демидовой, сожалея, что впутал ее в нехорошую историю с "гонкой вдоль жизни и смерти".
    - Оперу-прима, напоминание: в двенадцать ноль-ноль - контрольный видео с Земпланом, - прозвучал в ухе голос Умника.
    - Иду, - отозвался Ратибор.
    Железовский проводил его взглядом и профессионально отметил движение обоймы прикрытия и страховки по императиву "телохранитель".
   
   
    ПРЕССИНГ
   
    Умник разбудил его в пятом часу утра. Спавший вполуха Ратибор мгновенно вскочил и стал одеваться, окончательно придя в себя от слова "экстремум". Пока летел к станции метро и гнал лифт к служебному модулю, стала известна причина включения "экстремума". Ратибор уже знал, что первое предложение Бояновой о вводе в действие экстра-мобилизации Совет безопасности отклонил.
    В ночь с тринадцатого на четырнадцатое августа неизвестные лица предприняли семь попыток нападения на членов Совета, ученых и технологов линии снабжения зоны строительства Т-конуса. Подготовка пяти попыток была вовремя обнаружена группами страховки, и нападения не удались, хотя нападавшим и удалось скрыться от преследования; две попытки удались частично: была ранена Забава Боянова, а молодой ученый-ксенолог Джеффри Губерт был доставлен в клинику скорой помощи с параличом центральной нервной системы.
    В пять утра по московскому времени Ратибор, комиссар-один Юнусов, комиссар-два Железовский и Эрберг в четыре головы принялись за контроль готовности системы "экстремума", подключая к центральному оперативному компьютеру тревоги по имени Стратег новые и новые каналы развертывающихся в боевые порядки сил безопасности и погранслужбы. В семь утра проверка закончилась, все заняли свои места, предусмотренные расчетом, и начали бдение в ожидании непредсказуемых проявлений враждебных сил. Из всех наиболее ответственных лиц Совета безопасности и ВКС, пожалуй, только несколько человек представляли себе колоссальную избыточность включенной системы в масштабе цивилизации по отношению к объекту воздействия, но и они не знали иного способа предотвратить катастрофу, кроме перестраховки, хотя и не верили в особую эффективность "экстремума". Среди этих людей был и Ратибор Берестов.
    Завтракал он с Железовским в "персоналке", заказав соленые грибы, салат кимзи, консоме по-милански и кофе по-арабски. "Роденовский мыслитель" съел всего два бутерброда с жареной телятиной и выпил стакан имбирного чая.
    - Что с Забавой? - спросил Ратибор, промокнув губы.
    - Нормально, - громыхнул Железовский. - Они начали прессинг по всему полю, не зная возможностей некоторых наших игроков.
    Под словом "они" Аристарх подразумевал экзосенсов, выпущенных Конструктором. Для отличия от "нормальных" экзосенсов, жителей Земли, получивших свои экстраординарные способности "в дар" от космоса, "слуг" Конструктора кто-то из безопасников предложил называть "экстрадиверсантами", но в обиход быстро вошли два других термина - К-диверсанты и К-мигранты.
    - И все же ни один из них до сих пор не задержан, - с показным безразличием проговорил Ратибор.
    Комиссар-два никак не прореагировал на этот выпад, вслушиваясь в шепот Умника, отсеивающего информацию лично ему, и в буднично-спокойные голоса начальников оперативных групп и обойм риска. Информация, поступившая от Умника, предназначалась в настоящий момент и Ратибору. Комп сообщал, что впереди раздирающего пространство Большого Выстрела появилась "тень". Если раньше канал БВ был прозрачным, и его можно было обнаружить, только окунувшись в него, то теперь острием Большого Выстрела стал служить "пакет черноты" длиной в сто миллионов километров, сквозь который ничего нельзя было рассмотреть - свет звезд поглощался этим "пакетом" полностью.
    - Что означает эта "тень"? - спросил Железовский. - Мнение ученых?
    - По идее Савича "тень" - это "поворот симметрии" движущегося в другом континууме объекта, - отозвался Умник. - Наблюдается явный рост усложнения эффектов при выходе объекта в наше пространство.
    Безопасники переглянулись.
    - Я посмотрю, - сказал Ратибор.
    - Смотри, если считаешь необходимым. - Железовский пропустил Ратибора вперед. - Только учти, что на внеземельских трассах "ланспасад" не действует, оберегайся сам. На похороны Вакулы не ходи, я побуду.
    Ратибор кивнул, со вздохом облегчения опускаясь на диван в своем служебном модуле. Вспомнил, что его встревожило, сухо, приказал Умнику:
    - Немедленно обойму в Такла-Маканский парк, проверить консерватор с "серыми людьми", обеспечить его надежную охрану.
    - Принял, - так же сухо ответил Умник.
    - Задание Стратегу: зону строительства Т-конуса обеспечить защитой по варианту АА.
    - Принял.
    Ратибор посидел несколько минут, расслабившись, потом заставил себя собраться, сел за стол и включил киб-сопровождение.
    - Данные персонкрат по списку "К-диверсанты" - на стол, сопровождение звуковое.
    Над столом вырос световой веер виома, развернулся в объемное изображение сверхоборотня - сморщенное черное яйцо, похожее на грецкий орех; "орех" уплыл в левый верхний угол виома, на его месте возникла надпись: "К-диверсанты. Допуск служебный два-А".
    Первым в списке шел Виктор Батиевский, бывший астронавт-исследователь первого класса, вторым Эрнест Гиро, бывший пограничник из команды крейсера погранслужбы "Риман", в настоящем - драйвер-секунда спейсера "Афанеор", подозреваемый в его угоне с неизвестной целью. Ратибор уже анализировал список, выучив характеристики каждого К-диверсанта; кличка "К-диверсанты" ему не нравилась, и он продолжал называть этих людей так, как назвал Аристарх - К-мигранты. Но совет Железовского - обратить внимание на профессиональные навыки и сильные стороны каждого К-мигранта - проигнорировать Берестов не мог, да и не хотел, у него появилось неясное предчувствие, что ему не раз придется сталкиваться с ними.
    - Виктор Батиевский, - читал киб-секретарь, - альпинист, физически развит, координирован, владеет аутотренингом, реакция типа "экстра", но не интрасенс; полигонная проходка высшей категории сложности - девятка; двадцать одна экспедиция во Внеземелье...
    - Дальше.
    - Эрнест Гиро, мастер тайбо (школа кота), владеет всеми степенями йога-тренинга, реакция типа "феномен"; полигонная трасса ВС - десятка; сорок семь походов во Внеземелье, девять по-гранвахт...
    - Дальше.
    - Григорий Григ - пилот-маг, мастер по регби...
    - Мютьюз Купер - инженер-универсал, шахматист, гроссмейстер, мастер по компьютерным играм...
    - Нгуо Ранги - археонавт, чемпион мира по динго-боксу, мастер по мваи-мваи - африканскому аналогу у-шу...
    Дослушав, Ратибор убрал изображение, посидел, размышляя над полученной информацией. Пробормотал про себя: реакция типа "феномен"... М-да, ребята крепкие, умелые, сильные, ничего не скажешь. А что мы можем противопоставить им лично? Ракетку для тенниса? Не мало?. . Конечно, в отделе хватает умелых спортсменов самого разного профиля, но и самому не мешало бы научиться драться.
    Ратибор сгущал краски, он тоже был обучен кое-каким приемам рукопашного боя и вдобавок ко всему прошел в свое время-первую ступень оптимайзинга - оптимизацию самозащиты в соответствии с физическими данными и моторикой, но при встрече с К-мигрантом этого было явно недостаточно. Черт, где найти время на тренинг? А заодно и тренера-нестандартника?
    - Срочно отыщи Салахетдинова, - дал задание киб-секретарю Ратибор.
    Баймурат Салахетдинов был когда-то тренером группы безопасников, в которую входил и Берестов, и забыть он его не мог. Пока Ратибор звонил, в СЭКОН, а потом экономистам технического центра, секретарь отыскал тренера дома.
    Салахетдинов за прошедшие годы не изменился: все тот же серебристый ежик волос, смуглое лицо, морщины у губ, прищуренные глаза.
    - Рад тебя видеть, - сказал он, наметив улыбку; никто никогда не видел его смеющимся. - Слышал, ты сейчас важная персона.
    - Учитель, - сказал Ратибор, - мне нужно быстро пройти экстремальный вариант оптимайзинга тайбо.
    - Быстро? - Салахетдинов задумался. - Быстро - это месяц машинного обучения и два месяца спарринга. Приходи.
    - Все, что я могу дать. - Ратибор невольно усмехнулся, - это сегодняшнюю ночь на машину, в режиме "один-на-один", и завтрашнюю на спарринг.
    Лицо тренера не изменилось, только глаза сощурились еще больше.
    - Это невозможно.
    - Так надо, Баймурат.
    - Это невозможно, - повторил Салахетдинов, покачав головой. - Есть законы оптимальных нагрузок, которые ни тебе, ни мне не перешагнуть.
    - Закон - мое желание! Кулак - моя позиция! - пробормотал Ратибор.
    Тренер снова наметил улыбку.
    - Ты не герой поэмы Некрасова. А если считаешь, что оперу "Шторма" все дозволено, то прощай.
    - Не все, - глухо сказал Ратибор, - но мне очень надо научиться драться, учитель. Боюсь, умение драться понадобится мне в самое ближайшее время, а я не подготовлен.
    Салахетдинов задумался, почти закрыв глаза, потом медленно, не скрывая сожаления, покачал головой.
    - Нет, Ратибор. Ни один человек не в состоянии выдержать давления всей программы тренировок за одни сутки, да что там сутки - даже за неделю! Не уговаривай, не авантюрист я, и любые твои доводы не смогут меня убедить.
    - Жаль.
    - Приходи, начнем максимальный нагрузочный вариант, обещаю подготовить тебя в два раза быстрее, хотя это и сопряжено с риском для здоровья.
    - Значит, нет. Жаль... - повторил Ратибор. - У меня практически нет времени, Баймурат, и даже для того, чтобы поговорить с вами, я отключил все каналы связи, кроме "трека". Извините, вы, наверное, правы.
    - Подожди... - Салахетдинов не договорил, изображение съежилось и ушло в глазок виома на столе. Ратибор посидел неподвижно, разглядывая гладкую панель стола, внутри которой пульсировали алые, желтые и зеленые огни, ползли строки бланк-сообщений, вспыхивали и гасли секундные марки времени, раздавались на пределе слуха задавленные регулятором зуммеры двух десятков вызовов, и включил сопровождение. Голос Умника отрезвил его и прогнал меланхолию.
    - Оперу-прима: морг "серых людей" на территории "Чернавы" в Такла-Макан пуст.
    - Что? - Ратибор не сразу сообразил, о чем идет речь. - Что ты сказал? Как - пуст?!
    Умник терпеливо повторил сообщение, поступившее от оперативной группы, и добавил:
    - Персонал парка находится в абсолютном неведении относительно судьбы "серых". Следов их похищения или бегства не обнаружено.
    - Этого только не хватало, - пробормотал Ратибор, вспоминая слова Железовского: "Они начали прессинг по всему полю". - Сообщи второму.
    - Он уже в Такла-Макан.
    "Ну и ну!" - подумал Ратибор. Уж если сам Аристарх пошел с розыскниками, значит, игры с "серыми людьми" затеваются серьезные. Кому понадобились эти законсервированные псевдолюди? К-дивенсантам? Зачем? Что они с ними будут делать? Начнут "войну", диверсионные вылазки? Глупо! Горстка "серых" даже под началом "сверхлюдей" ничего серьезного против мощной защиты сделать не сможет. И однако же зачем-то они понадобились таинственным похитителям, сумевшим вскрыть хранилище "серых", не потревожив сторожевые автоматы.
    - Сообщение от командира вахты Демина, - продолжал Умник. - В зоне строительства Т-конуса появились чужанские корабли. Два- из них рыщут возле граничных указателей, еще три что-то начинают строить прямо напротив створа будущего конуса. На сигналы, как обычно, ноль внимания.
    Ратибор несколько мгновений оценивал сообщение.
    - Иду в зону. Вызвать туда же эфаналитика Анастасию Демидову, ксенологов ИВКа, физиков-топологов и математиков-проблемщиков, специалистов по разного рода парадоксам.
    - Принял. Еще одно любопытное сообщение: в Управление от имени Всемирной ассоциации магов и спиритов обратился ее президент Теодор Станлипятый с предложением испытать на БВ "силу духа ассоциации".
    - Зачем? - только и спросил ошеломленный Ратибор.
    - С целью избавить человечество от грядущей катастрофы. Ратибор засмеялся, вспомнив, как по совету кого-то из общих знакомых они с Железовским посетили Луизианский парк развлечений и попали на концерт известной шоу-группы "Супер-У", артистом которой мог стать только самый жуткий урод. Комиссар-два дотерпел представление до конца, а потом разразился знаменитой тирадой, обошедшей все Управление: "Мир совершенно не изменился со времен питекантропов, если в нем по-прежнему дураков намного больше, чем нормальных людей".
    - Объясни им вежливо... - Ратибор вдруг со злорадством подумал, что может со спокойной совестью переложить решение на чужие плечи, пусть с этими новоявленными мессиями объясняется Аристарх, он найдет с ними общий язык. - Впрочем, право ответа на предложение магов предоставь опер-секунде. Хотел бы я знать, как они собираются "заговорить" Большой Выстрел. С помощью каких заклинаний?. .
    Спустя час Ратибор входил в зал спейсера "Перун", где его ждал подтянутый, холодноглазый ДД - кобра погранслужбы Дима Демин.
   
   
    * * *
   
    Чужане строили плоскую решетку с причудливым узором из светящихся жил. Каждая жила была толщиной в палец, и все сооружение казалось хрупким, как стеклянная панель, однако люди уже убедились в ее прочности, когда один из автоматических шлюпов с грузом ферм отклонился от траектории вывода в зону стройки Т-конуса и врезался в решетку, смявшись в лепешку.
    - Что же они строят? - задумчиво проговорил Демин, стоя перед виомом со сложенными на груди руками.
    - Физики говорят - пинакоид-антенну, - сказал Ратибор, стоявший рядом в той же позе. - Математики - топологическую разведку губки Серпинского, инженеры - мембрану с плоской метрикой, нравится? Где истина?
    - Как всегда - где-то посередине. Может быть, роиды решили построить то же, что и мы - ловушку для Конструктора, используя какие-то другие принципы. А может, это отражающий щит. Не знаю, каковы в действительности функции этого квадрата, но впечатление потрясающее!
    - Да, красиво. Даже не верится, что такую совершенную в эстетическом плане конструкцию сотворили чужане: их корабли далеки от гармонии.
    - Кто знает, чья гармония "гармоничней", - философски заметил Демин, - наша или чужанская. Это как раз тот случай, когда о вкусах действительно не спорят. Что будем делать, опер? На все наши сигналы у роидов один аргумент - ноль эмоций. Есть два варианта: или мы переносим Т-конус за их решетку, пока еще не поздно, или сдвигаем саму решетку. Терциум нон датур.
    - Странное поведение... То они вдруг предупреждают нас об опасности, то без всяких объяснений начинают толкаться, мешать, лезть на рожон и делать вид, что нас не существует. Где логика?
    - У негуманов своя логика... антилогика. Ксенологи до сих пор не разобрались в языке чужан, вернее, в способе общения. Ясно, что это не радио, не свет и не микроволны. Какие-нибудь экзотические частицы вроде глюонов? Или пси-обмен?
    Демин сознательно уводил разговор в сторону, понимая, что за принятое решение прежде всего отвечает Берестов, а уж потом он, и давал Ратибору время на обдумывание ситуации.
    - Делать пока ничего не будем. - Смуглое от природы, а не от загара лицо оператора "Шторма" затвердело. - Но за день до включения конуса разнесем этот квадрат вдребадан! Пусть контактеры крутанут предупреждение, я все же считаю, что роиды нас слышат, просто отвечать не хотят. Вот и посмотрим на их реакцию. Погранвахты усилить, императив "Аргус" довести до степени "Зов-экстра" в непрерывном режиме, в зону строительства не должен проникнуть ни один посторонний объект: ни автомат, ни живое существо, даже комар.
    - Насчет комаров можешь быть спокоен, - ответил Демин, не моргнув глазом.
    Они постояли еще немного, разглядывая по очереди две строительные площадки, человеческую и чужанскую. Корабли роидов ползали, как улитки, тяжело и неторопливо, продолжая "ткать" узор своей квадратной решетки, размеры которой уже достигли шестидесяти тысяч километров в ширину и длину. Земные строители действовали быстрее, но им нужно было построить небывалое в истории строительных работ сооружение - ажурное кольцо диаметром в триста тысяч километров! "Конусом" это сооружение называли потому, что при включении кольцо формировало силовое поле в форме конуса и превращалось в гигантскую ловушку для "пули" Большого Выстрела. Одним взглядом окинуть панораму строительства было невозможно, и по едва заметному подъему ажурных ферм влево и вправо до пределов видимости человеческого глаза можно было только догадываться, что строится именно кольцо.
    - Успеем? - кивнул на слабо освещенную конструкцию "под ногами" пограничник. Он думал о том же.
    - Должны, - сказал Ратибор. - На пределе, но должны. Все, что может дать, Земля дала, а просить помощи у чужан бесполезно.
    - Да и гордость не позволит.
    - Дело не в гордости. Если бы чужане хотели помочь, они бы уже предложили помощь.
    - Но они предупреждали нас, значит, не совсем лишены сочувствия и принципов гуманизма.
    - Мне кажется, в их "гуманизме" кроется что-то совсем иное, весьма далекое от антропных принципов морали, этики и психики. Недаром же ксенопсихологи до сих пор не нашли с ними точек контакта.
    - Информация оперу-прима, - зашелестел в ухе голос компьютера, объединяющего связь всех земных машин в зоне строительства. - "Общество по спасению Конструктора" находит все больше сторонников во всех регионах земного шара и обратилось в ВКС с петицией "остановить запланированное уничтожение величайшего разумного существа". В результате комиссия по морали и этике Совета на заседании настояла на проведении всемирного референдума для обсуждения проблемы. Предлагается дюжина рецептов - от "остановки Большого Выстрела с помощью потенциальной ямы" и "связи с ним через нуль-поле" - до изменения орбиты Солнца со всеми планетами.
    Демин покачал головой; искоса поглядев на Ратибора: сообщение было передано и ему.
    - Не рано ли начали стройку? Судя по масштабам кампании, Совету придется пересматривать решение.
    - Посмотрим. Мне оно тоже не по душе, хотя умом я понимаю, что мы по сути защищаемся. Наблюдатели сообщили, что БВ скоро пройдется еще по одной звезде - ню Гиппарха, не желаешь полюбоваться?
    - Отчего не полюбоваться? Здесь пока все тихо, чужане заняты своей стройкой, зона для них практически недоступна.
    - Сообщение оперу-прима от опер-секунды: в два ноль десять по независимому прошу принять спейсер "Хуанхэ" с делегацией Всемирной ассоциации магов. Обеспечить безопасность и контроль.
    - М-да! - сказал Демин с непередаваемой интонацией.
    - Вот именно, - пробурчал обескураженный Ратибор, не скрывая недовольства. - Возись тут с ними... Придется вам остаться в зоне, моншер, принять спейсер "Хуанхэ" и обеспечить безопасность и... э-э, контроль. Задача ясна?
    - Это называется спихнуть заботу на подчиненного.
    - Совершенно справедливо. Комиссар - мне, я - тебе, действуй дальше.
    Начальник погранвахты с улыбкой поднял руку, и Ратибор хлопнул ладонью по его широкой ладони; они хорошо понимали друг друга.
    Все, кто видел метаморфозы звезды омега Гиппарха при попадании ее в канал Большого Выстрела, ждали примерно такого же эффекта и от второй попавшейся ему на пути звезды - ню Гиппарха, голубого гиганта класса Об, однако действительность превзошла не только ожидания, но и самые дерзкие предположения.
    Звезда не остыла, а лопнула, как мыльный пузырь, и разлетевшиеся во все стороны "лоскуты" огня, похожие на гигантские надутые ветром паруса, съеживаясь на лету, как бальзаковская шагреневая кожа, но продолжая светиться во весь ядерный накал, превратились в бесшумные ядерные взрывы, истекли светом, исчезли. За короткое время - буквально за несколько минут - от звезды не осталось ничего, кроме горсти затухающих искр да расползавшегося облака излучения.
    Прошло еще несколько минут, прежде чем люди опомнились и бросились исполнять профессиональные обязанности, наполнив эфир прибоем переговоров.
    Ратибор, находясь под впечатлением увиденного не меньше других, разве что привыкнув к внешней сдержанности, перекинулся парой слов с Шадриным, успевшим смениться, но не покидавшим командного поста, и снова отбыл на спейсер "Перун", где его ждал обеспокоенный Демин.
    - Прибыли маги, - сказал он. - Просятся в зону.
    - Сколько их?
    - Четырнадцать человек, вместе с президентом. Настроены решительно.
    - Чем объясняют свое желание? Ведь БВ еще далеко отсюда. Если они захотят "заговорить" "тень Конструктора", то им надо идти поближе к БВ, к "тени".
    - Меня их желание тоже насторожило.
    Ратибор молча натянул эмкан "спрута". Компьютерная связь в зоне строительства объединялась инком "Перуна" по имени Сварог, но в его голосе Ратибору почудились интонации Умника.
    - Экипажам штормовое предупреждение, - бросил Ратибор, выслушав рапорт Сварога и сообщение от Железовского, направленное ему лично. - Спейсерам усиления подойти к "Хуанхэ" на расстояние прямого перехвата. Командира "Хуанхэ" на связь.
    Через несколько секунд, в течение которых Сварог переговаривался с инком пришлого корабля с делегацией магов, перед дугой кресел развернулся виом оперативной связи, отразивший часть экспедиционного зала спейсера с группой людей, среди которых выделялся ослепительно белым кокосом командир "Хуанхэ" Ли Сяован.
    - Желаю долголетия вам и вашим детям, - сказал Ратибор, коротко поклонившись. - -Представителям Всемирной ассоциации магов и спиритов можно посетить зону строительства в пределах разрешенных коридоров на одном из экспедиционных галеонов. В течение двух часов. Сколько времени понадобится вам для подготовки?
    В группе окружавших Ли Сяована произошло движение, вперед вышел мрачного вида, бородатый, с шапкой густых черных волос мужчина в черном, с блеском костюме. Это был президент ассоциации, профессор белой и черной магии, доктор "парапсихологии и гипнологии", обладатель золотого диплома всепланетного конкурса магов, Теодор Джонатан Голд Станли-пятый.
    - Но мы получили разрешение вашего Управления на беспрепятственный спейсерный поход вдоль всей трассы Большого Выстрела и на посещение всех интересующих нас объектов. - Голос у Станли-пятого был глубокий, бархатистый, внушающий уважение.
    - Как оператор "Шторма" я отменяю решение руководства Управления в связи с обстоятельствами. Спейсерный поход в условиях жесткого расписания движения грузов внутри зоны строительства Т-конуса невозможен, а прогулка по зоне небезопасна, поэтому галеон с вашими коллегами должен идти с эскортом и по командам компьютера контроля.
    Ли Сяован искоса посмотрел на профессора, улыбнулся.
    - Решительный молодой человек, не правда ли? Рад познакомиться с вами, оператор. Наслышан о ваших подвигах. Такла-Макан? - Командир "Хуанхэ" говорил на интерлекте, не владея, очевидно, русским.
    - Извините, это к делу не относится, - сухо отрезал Рати-бор. - Прошу подготовить галеон и не задерживать работу обслуживающего зону персонала. Вопросы ко мне есть? Нет? Желаю приятных впечатлений.
    Виом свернулся в облачко и угас. Ратибор задумчиво прошелся вдоль ряда кресел напротив главного виома, показывающего панораму двух строек: земной и чужанской. Если земная напоминала картину сражения - с пулеметами на переднем крае, отбивающими "атаку неприятеля" - "пулеметами" были двадцать шесть станций приема грузов, из которых непрерывными очередями вылетали светящиеся "пули" - модули стыковочных узлов, пакеты стандартных элементов сборки и блоки ферм, то чужане "ткали" свой таинственный квадрат, как пауки.
    - Похоже, их ковер будет примерно тех же размеров, что и наш Т-конус, - проговорил Демин. - Знаешь, у меня ощущение, что я уже где-то видел подобный узор. Эффект ложной памяти?
    - Тогда мы оба отличаемся ложной памятью. Но я, кажется, нашел причину эффекта: все наши аппараты, зонды и приборы, побывавшие в канале БВ, имеют примерно те же контуры, что и элементы решетки. Вглядись повнимательней.
    - Ты прав, - сказал Демин через минуту. - Я менее наблюдателен, чем ты. Может быть, у тебя есть и объяснение этому сходству?
    - Ковер чужан - это антенна, иного объяснения быть не может, математики сразу сообразили, что к чему. Теперь надо определить, какого рода эта антенна: связи, радарного обеспечения, создания "сверхструны", вакуумрезонанса или преобразований топологии пространства. Роиды сами вряд ли нам скажут, что они строят и зачем. Дима, я немного вздремну у вас, пока маги будут колдовать. Последи на ними.
    Выходя, Ратибор оглянулся.
    - Может быть, пора готовить тебе замену? ЧП-вахта - не сахар, да еще в таких условиях.
    - Не сахар, - согласился Демин. - Дух Конструктора незримо витает над нами, заставляя напрягаться в ожидании чего-то ужасного, необычного, нечеловеческого. Вот это ожидание и действует на психику больше всего. Но я еще не устал.
    Ратибор показал пограничнику кольцо из пальцев и вышел. В коридоре вызвал Сварога.
    - Рабочую сводку.
    - В пределах фоновых колебаний, - ответил комп, - "Афанеор" не обнаружен. "Серые люди" не найдены. Предпринята попытка нападения на Савича, нападавший скрылся. К-диверсанты пока вне поля зрения розыска, хотя обнаружена их связь с "Обществом по спасению Конструктора" и со Всемирной ассоциацией магов. Обстановка вокруг канала БВ нормальная. На месте звезды ню Гиппарха обнаружен интересный объект, которому предложено дать название "прозрачная дыра". Объем "дыры" примерно равен объему звезды и, хотя свет пронизывает его насквозь - отсюда определение "прозрачная", - эта область пространства демонстрирует необычные эффекты. Предполагается, что "прозрачная дыра". - реализация многомерного пространства-времени.
    - Колебания социума?
    - Церкви и все религиозные общины планеты усилили свое влияние на верующих под лозунгом "Бог возвращается". Участились проявления религиозного, особенно мусульманского фанатизма. Общественность мира обеспокоена слухами "близкого конца света". ВКС объявил о проведении всепланетного референдума.
    Кажется, у Аристарха гораздо больше забот, чем у меня, подумал Ратибор, хотя он и опирается на сектор Юнусова. У меня под контролем "ствол" конкретной ситуации, а у него миллион "ветвей" последствий. Если сравнивать объемы работы, то мой равен верхушке айсберга, а его - вся остальная часть. Недаром он настаивал, чтобы опером-прима стал я, - знал, что я не справлюсь с "подводной частью айсберга". Ай да "роденовский мыслитель"! Все нюансы учел и никого не обидел!
    Ратибор открыл дверь каюты, разделся, выбрал сенсоклип и включил проектор, приказав Сварогу разбудить его через час.
    Спейсер "Хуанхэ" китайской туристской фирмы "И инь", зафрахтованный Всемирной ассоциацией магов и спиритов, ушел из зоны строительства спустя час после облета зоны галеоном с делегацией магов, не ответив на предупреждение "не подходить к тоннелю БВ ближе, чем стоят сигнальные бакены". Ратибор передал по цепи погранпостов и сторожевых автоматов о возможном появлении спейсера, собрался было возвращаться на Землю, как вдруг наблюдатели доложили об уходе чужан.
    Чужанские "пауки", ткавшие узорчатый ковер своей сверхантенны, собрались в сторонке "на совещание", в течение короткого времени бомбардировали друг друга узкими лучами света и один за другим исчезли. Не появились они и тогда, когда патрульный когг медленно прошелся вдоль светящегося квадрата на расстоянии в двадцать километров от его плоскости.
    - Неужели закончили? - с сомнением проговорил Демин, дни и ночи проводивший в координационном зале спейсера.
    - Вряд ли, - покачал головой Ратибор, разглядывая ковер с намеченной, но недостроенной четвертой стороной. - По всем канонам геометрии эта конструкция не закончена, а законы математики должны уважать и роиды, плоть от плоти космоса, и не только уважать, но и отталкиваться от них, ибо они - законы бытия. - Берестов подумал. - А с другой стороны асимметрия - тоже один из законов жизни.
    - Логично, - засмеялся командир погранвахты, - а главное, изложено в доступной форме. Остался пустячок - выяснить, что строили чужане и готово ли их сооружение.
    - Патрульный шлюп без экипажа - на выход, - скомандовал Ратибор, усаживаясь в кресло перед голубым выступом киб-операций. Из выступа со стеклянным хрустом вытянулся мигающий огнями столбик ПВУ, называемый по традиции пультом, выстрелил зеленым пучком света в человека, вырастил усик микрофона и еще один, потолще и подлинней, с пушистым, белым шариком на конце. Ратибор щелкнул по шарику пальцем, и когда тот развернулся в ажурный зонтик эмкана, натянул его на голову.
    Он как бы оказался в тесном пространстве кокон-рубки шлюпа с матово-серыми, в хрустальных каплях приборных выходов, стенами. Включились видеокамеры: мелькнули ребра десантного створа, гофрированное многосложное тело спейсера ушло вверх и назад, превращаясь в глыбу бирюзового стекла. За ним показались пульсирующие огнем "пулеметы" грузовых станций, от которых веером расходились "пули" строительных модулей, направляясь каждый к своей секции колоссального базового кольца Т-конуса. Само кольцо было уже наполовину готово и на фоне черной бездны космоса виднелось ровной серебристой паутинкой с бахромой растущих антенн.
    Антенна-ковер чужан, видимая слабым призрачным контуром, приблизилась, занимая всю переднюю полусферу обзора. Когда до нее осталось всего несколько километров, Ратибор остановил шлюп. Загадочный квадрат, созданный роидами, мерцал сложными завитками, складывающимися в красивый асимметричный узор, вызывающий у людей впечатление гармонии и совершенства, несмотря на всю его необычную, нечеловеческую суть и сложность. И все же чем больше Ратибор рассматривал узор, тем больше ему казалось, что в нем сокрыт некий элемент отрицания красоты, нечто противоположное японскому моно-но аварэ, граничащее с молчаливой угрозой, вернее, с готовностью дать любой отпор, свойственный физически сильному человеку. Почему именно это сравнение пришло в голову, Ратибор понял не сразу, а когда понял - мысленно поаплодировал своей интуиции: кто бы ни был творцом произведений искусства, они одинаково сильно влияли на созерцателей, а красота и сила, в отличие от ума, не нуждаются в дополнительных аргументах.
    Чувствуя настороженную тишину в эфире - переговоры наблюдателей, пилотов и строителей стихли, все видели картину, передаваемую камерами когга, - Ратибор придвинул шлюп еще ближе, остановился в километре от ближайшего участка светящихся линий и скомандовал:
    - Зонд!
    Когг выплюнул двухметровую сигару зонда, распустившуюся в носовой части ромашкой следящих систем. Левее и ниже поля передачи основных камер шлюпа раскрылся квадрат приема с камер зонда, по которому побежали строки и цифры бланк-сообщений: инк зонда передавал параметры полевой обстановки вокруг аппарата. Вблизи чужанской конструкции фоновое значение электромагнитного поля по всем диапазонам измерений было в пределах обычной нормы. Казалось, решетка - видеопризрак, голографический фантом, и в натуре не существует, ибо любое материальное тело создает вокруг себя поле: магнитное ли, электрическое, радиационное, микроволновое, гравитационное. Возле светящейся конструкции пространство было стерильно чистым, изотропным и пустым, как и вдали от нее, если не считать эффекта свечения;
    Ратибор выслушал изумленные возгласы исследователей, наблюдателей и пограничников, и направил зонд прямо на завиток решетки, ожидая любого ответного действия вплоть до аннигиляции аппарата. Однако произошло то, что он менее всего ожидал: серебристо-голубая сигара зонда, мигая габаритными огнями, коснулась светящихся жил решетки, и та вдруг, мигнув, расплылась в сплошное световое поле, а когда это поле света снова собралось в узор решетки, зонд, исчезнув на миг, спокойно шел обратно.
    В эфире образовалась мертвая тишина, никто еще ничего не понял, в том числе и Демин, произнесший:
    - Кажется, его развернуло.
    Но Ратибор отчетливо видел, как все произошло, и рискнул повторить эксперимент, чтобы убедиться в правильности вывода.
    Зонд. снова поплыл к чужанскому "ковру", коснулся одной из светящихся трубок, и снова повторился тот же эффект: весь стотысячекилометровый квадрат задрожал, размазался в сплошное поле свечения, как размазывается гитарная струна, стоит ее задеть, а когда резонанс прекратился, - зонд плыл назад, как ни в чем не бывало, словно не двигался только что вперед.
    - Его не просто развернуло, - сказал Ратибор. - Его вывернуло в самом себе. Нос уже шел обратно, а корма все еще шла туда.
    Демин тихонько присвистнул.
    - Значит, это все же не просто антенна.
    - Эффект непространственного поворота координат. Никогда не думал, что чисто математическая операция - перемена знака при переходе через условное начало координат - может быть реализована в физическом реальном мире!
    - Интересно, этот перевертыш работает только в одном направлении или в обоих? - задумчиво проговорил Демин.
    Ратибор сделал вид, что не понял намека, но через минуту бросил шлюп в облет чужанского "перевертыша". Спустя четверть часа они убедились, что "перевертыш" демонстрирует способность "выворачивать" предметы в движении и с обратной стороны. Жест чужан был более, чем красноречив: они создали неуязвимое препятствие ,для любых материальных тел, а значит, и для излучений, как бы изолировав Т-конус со стороны мчавшейся навстречу "пули" БВ. Правда, расшифровать этот жест можно было двояко: либо чужане были на стороне людей, и тогда строительство ими "перевертыша" означало создание собственного варианта линии заграждения от БВ, либо роиды не хотели, чтобы при включении Т-конуса погиб загнанный в "струну" Конструктор, и тогда их антенна должна была предотвратить действие Т-конуса на копье Большого Выстрела.
    Как сказал лидер группы земных ученых Савич:
    - Не имея понятия о принципах логики чужан, мы не можем с уверенностью интерпретировать их действия, зато можем быть уверены в другом: расчет точки встречи Конструктора сделан нами весьма точно, и чужане недвусмысленно дали это понять, построив свой "ковер-перевертыш" в той же точке, а не десятком миллионов километров ближе или дальше. Осталось решить, будем ли мы уповать на мощь их защиты или попробуем все же перенести Т-конус за решетку, ближе к "тени" БВ.
    - А решать нам, - сказал Демин, провожая Ратибора к внутреннему метро спейсера. - Твоя идея "разнести перевертыш вдребадан" скорее всего невыполнима. Ты же видел.
    Ратибор промолчал. С его разрешения исследователи "обнюхали" чуть ли не каждый метр решетки, попытались применить для "тарана" чужанского "перевертыша" все доступные методы вплоть до мощных излучателей, но потерпели неудачу: волшебный "перевертыш" казался неуязвимым, демонстрируя неизвестные земной физике законы абсолютного отражения.
    Возвращался на Землю Ратибор без настроения. Приходилось прилагать усилия к тому, чтобы казаться спокойным, внимательным и целеустремленным. В душе поселились какая-то неуверенность в своих силах и ожидание неприятных сюрпризов, будто повисла над головой холодная и мрачная туча, готовая пролиться ядовитым, полным невероятных и опасных предметов, дождем.
    Из Управления он связался с Савичем:
    - Извините, Анатолий, у меня появились кое-какие сомнения: я не ахти какой специалист-инженер, но мне кажется, что все наши аппараты, побывавшие в зоне действия БВ, после трансформации стали походить на какие-то сложные антенны. Не могли бы вы проанализировать, какого рода антеннами могут быть геометрические фигуры такой формы? И еще мне показалось, что чужане при монтаже своего "зеркального перевертыша" использовали элементы примерно той же формы. Это случайное совпадение или функциональная идентичность?
    - Понял; - без удивления кивнул ксенолог. - Проверим. Ратибор кивком попрощался с ним, отметив время: поздний вечер по Москве, - минут пять звонил Салахетдинову, сначала в спортзал, потом, домой, но не нашел ни там, ни там. Решению, которое он принял, таким образом ничто не препятствовало, и Ратибор, преодолевая сопротивление души, чувствуя себя вором, проник в дом к тренеру - домашний киб знал его и открыл дверь - и похитил программу тренировок самой виртуозной из школ тайбо - школы тигра.
    В полночь он был дома. А когда провел перекличку дежурных по обычной схеме "Шторма" - через систему "спрута", - принял душ и собрался лечь спать, в квартиру буквально ворвалась Анастасия.
    - Господи, жив! - прошептала она, бросившись к нему на грудь и судорожно вцепившись в шею руками.
    - А что мне сделается? - проговорил застигнутый врасплох Ратибор, пытаясь запахнуть халат. Поцеловал Настю в макушку, взъерошил ее густые волосы. - Ты что, сон плохой видела?
    - Мне позвонили и сказали, что ты погиб, - глухо проговорила девушка, продолжая прижиматься к нему всем телом.
    - Кто позвонил? - спросил Ратибор враз пересохшими губами.
    - Он не представился.
    - Запись голоса сохранилась?
    - Он звонил в институт, а не домой. Я начала искать тебя по всем каналам, а потом помчалась сюда... - Настя подняла лицо, глаза ее были полны слез. - Почему не говоришь, где ты и когда вернешься?
    Ратибор отстранил девушку, вглядываясь в лицо, нежное, красивое, потерявшее обычную насмешливую твердость и признаки волевой натуры. Сейчас Настя была просто испуганной девчонкой, слабой и беззащитной, не скрывающей своей тревоги и страха.
    - Ты не все мне сказала. Что еще тебе говорили? Анастасия всхлипнула, глубоко вздохнула и потерлась носом о его грудь. Расцепила руки, села на кровать.
    - Грозили... сказали, что, если ты не откажешься от своих заблуждений, мне... - Девушка улыбнулась. - Попробовали бы!
    - Так и сказали - "моих заблуждений"? Она кивнула, разглядывая его с новой миной.
    - Никогда не видела тебя в халате. Знаешь, на кого ты похож? На актера после съемки, доведенного режиссером и сценаристом до состояния выжатого лимона.
    Ратибор помолчал, сквозь утихающий гул крови в голове прислушиваясь к далеким голосам дежурных "Шторма" и к голосу Умника, который раз в полчаса докладывал: "В Системе все спокойно", - потом молча снял клипс рации "спрута", не обращая внимания на гостью, принес два бокала, пузатую бутылку со светящимся зеленым артемовским, налил в бокалы, поднял свой.
    - За успех безнадежного дела.
    Настя не спросила, что он имеет в виду, она все понимала с полуслова.
   
   
    * * *
   
    Железовский потоптался у стола, заваленного кассетами видео, аудиоблоков, старинными книгами, и сел, спрятавшись в тени от торшера в стиле "ретро". Забава села напротив, усмехнулась.
    - Мы с тобой смотримся, как слон и моська. Что с тобой? Ты встревожен. Случилось что?
    - Ничего особенного, но прессинг продолжается. Зарегистрировано сорок звонков руководителям "Шторма" всех рангов... кроме тебя, меня и Ратибора. Угрозы и шантаж. В ответ на реплику Эрберга: "Не переоценивайте свои силы", - неизвестный вежливо ответил, что нападения, о которых мы знаем, это демонстрация не силы, а возможностей нападавших уйти из-под любого наблюдения. Мол, если бы это было необходимо, все семеро объектов нападения были бы убиты. Но пока такой необходимости нет.
    - Пока... хорошее слово. И на том спасибо. Мотивация угроз?
    - Все та же: прекращение строительства Т-конуса.
    - Значит, снова "Общество по спасению Конструктора".
    - О Конструкторе не упоминалось совсем. Это не "Общество", Забава, это К-мигранты, деятельность которых косвенно подтверждает, что БВ - след Конструктора. Логично было бы ожидать от членов "Общества", людей, кстати сказать, объяснений своим поступкам, в которых обязательно прозвучали бы какие-то слова в защиту Конструктора, но их не было. Это не по-нашему, не по-человечески, так люди не поступают, так могут мыслить только К-мигранты, не люди. Боюсь даже представить, что будет, если они возьмутся за нас всерьез.
    Забава рассеянно полистала раскрытую книгу, поправила волосы.
    - Вы пытались объяснить им, что судьба Конструктора не только в наших руках, в руках исполнительного органа защитной системы цивилизации? Что мы действуем от имени и по поручению человечества?
    - Представителей человечества, - поправил Железовский ворчливо. - А это не одно и то же. Всемирный референдум неизбежен, люди уже обладают полной информацией о БВ, о гипотезах, связанных с ним, и от обсуждения проблемы не уйти.
    - Я и не призываю решать проблему келейно, однако сколько людей - столько и мнений. Я боюсь, что общественное мнение не совпадет с единственно верным решением проблемы. Гуманизм - изначально мироощущение сильного народа, но всегда ли в борьбе за существование побеждали гуманисты? А новая встреча с Конструктором - суть борьба за существование, и, не понимая этого, человечество запросто может погубить себя.
    - И все же у меня иная точка зрения, хотя я и выполняю волю Совета. Можно обойтись и без мордобития, тем более, что мы не контактируем с Конструктором напрямую.
    Забава закинула ногу за ногу, покачала головой.
    - Не узнаю тебя, Аристарх. Вы, русские, всегда отличались размахом и удалью: раззудись, плечо, размахнись, рука! Неужто иссякла былая удаль? Подмок порох? Душа запросила покоя?
    Железовский набычился, посмотрел на ее колени, выглянувшие из-под халата, неожиданно улыбнулся:
    - Ты выбрала не лучшую из пословиц, могу привести сотню других, отвечающих ситуации. Например: гром не грянет, мужик не перекрестится. Дитя плачет, мать не разумеет. Или такую вот: удалой долго не думает.
    Боянова засмеялась.
    - Да, пословиц у вас много, на все случаи жизни, это я знаю. Есть и такая: женский ум лучше всяких дум. Мужских, естественно. Нам предстоит из двух зол выбрать меньшее: то ли "задавить" Конструктора -в "струну", уничтожив тем самым самое древнее из всех разумных существ, то ли позволить ему уничтожить нас, - при столкновении ли БВ с Системой, или при выходе Конструктора из БВ. Вот и решай.
    Помолчали, хорошо понимая друг друга и без слов.
    - Что мы можем противопоставить К-мигрантам? - тихо спросила Забава. - Кроме бесстрашия, мужества и силы воли безопасников и пограничников?
    - А этого мало?
    - Мало! - жестко отрезала Боянова. - Все ваши императивы, штатные режимы, оперативные сети рассчитаны на человека, на его логику, интеллект, мораль и этику, но ты сам говорил, К-мигранты - не люди! И подход к ним нужен иной.
    - Да какой другой? - поморщился Железовский. - Какой подход нужен существам, отличным от нас только способом появления на свет? Да и какое право "де юре" мы имеем считать их не людьми? И если начать судить о них с этой точки зрения, то кто тогда мы?
    - Бедный Аристарх; - грустно проговорила Боянова. - Бедный "роденовский мыслитель". Как же ты все-таки зажат в рамках моральных конструктивов, закрепощен страхом ошибки и ложными представлениями о гуманизме. Если нас не станет, к чему тогда все твои рассуждения о жестокости, насилии и праве выбора?
    Снова помолчали. Потом Железовский украдкой сделал пальцами знак, отгоняющий нечистую силу.
    - Я останусь?
    Забава покачала головой, и комиссар послушно встал.
    - Не обижайся. - В голосе женщины прозвучали усталость и печаль. - Я не нуждаюсь в заботе, ты знаешь.
    Железовский, несмотря на габариты и вес, двинулся к двери совершенно бесшумно, на пороге оглянулся.
    - Ты ошибаешься. Забава.
    - В чем, мастер?
    - В том, что не нуждаешься в заботе... не говоря уж о любви. Выражаясь высоким штилем: все доброе в душе рождает только любовь, остальное - от лукавого. Покойной ночи.
    Вышел.
    Забава посидела немного в той же позе, потом улыбнулась и, вырастив из стены зеркало, долго рассматривала себя, сначала в халате, затем обнаженную, то приглаживая волосы, то распуская их по плечам. Вздохнула. Свет торшера медленно сжался в точку, угас. Комнату бесплотным туманом затопил мрак. И тогда стало видно, что лицо Забавы чуть светится изнутри, словно расплавленное стекло, и свечение это пульсирует в такт сердцу.
   
   
    ЗА НАМИ - МЫ САМИ
   
    Дежурный гранд-оператор транспортной базы погранслужбы "Фиорд-111" Ольбор Шелланнер, по личным причинам с нетерпением ждавший конца смены, был приятно удивлен, когда позвонил шеф-распорядитель базы и сообщил, что смена заявится на два часа раньше.
    Переглянувшись с напарником, Шелланнер, скрывая радость, кивнул, потом спохватился:
    - Что-нибудь случилось? Или мы не укладываемся в график?
    Лицо шеф-распорядителя с тяжелым подбородком, мясистым носом и прозрачными глазами, с длинными баками и бородкой "а ля викинг" не дрогнуло.
    - Центр попросил изменить программу стажировки, поэтому вас сменит экипаж Стенсена.
    - Я никого из них не знаю?
    - Нет, но это не имеет значения.
    - Да вы его не слушайте, он согласен, - вмешался напарник Шелланнера, продолжая мысленный диалог с инком-координатором: транспортные потоки шли густо, база обслуживала не только норвежско-шведско-финский регион, но и Внеземелье, поэтому, несмотря на компьютерное координирование, распределение транспорта по заявкам всегда требовало вмешательства человека.
    - Я могу направить их и в другой корпус, - сказал шеф-распорядитель меланхолически.
    - Нет-нет, все нормально, - поспешил согласиться Шелланнер. - Пусть проходят контроль.
    Спустя несколько минут в уютный зал-пост первого корпуса базы, снабжающего потребителей космотехникой среднетоннажного класса, вошли двое в стандартных коричневых комби обслуживающего базу персонала.
    Они остановились в центре зала, за вырастающими из пола "тюльпанами" кресел управления, внутри которых, как пестики и тычинки в чаше цветка, сидели операторы первой вечерней смены, заступившей в шесть часов вечера.
    "Лепестки" эмканов мысленного (пси) и звукоуправления, связи с компьютером контроля среды, аварийной и пожарной службы, сдублированные трижды, у одного из "тюльпанов"-кресел отогнулись в стороны, "тюльпан" раскрылся, из него выпрыгнул Ольбор Шелланнер. Выгнул спину, разминаясь.
    - Стенсен, - представился первый из сменщиков, рослый молодой человек с прищуренными до узких щелочек глазами.
    - Порядок, - отозвался Шелланнер, пряча нетерпение, с удивлением глядя на второго сменщика. - Желаю спокойного дежурства. Это и есть ваш стажер?
    Стенсен на мгновение поднял тяжелые веки, затем снова сощурился, но как ни был увлечен Шелланнер своими мыслями, он отметил какую-то странность в облике дежурного.
    - А что, есть сомнения? - спросил стажер неожиданным басом; выглядел он лет на шестнадцать-восемнадцать, не больше.
    Озадаченный Шелланнер смешался, пожал плечами, оглянулся на Стенсена, но тот уже скрылся в "тюльпане". С шелестом раскрылись лепестки второго кресла, из него вылез улыбающийся напарник Шелланнера, окинул мальчишку-стажера веселым взглядом, с недоумением вздернул брови.
    - Сдал? Норма. Это и есть наша смена? Стажер ловко забрался в кресло, лепестки "тюльпана" сошлись, отгораживая его от любых помех.
    - Норма, - буркнул Шелланнер, все еще пытаясь понять, что же именно насторожило его в облике Стенсена, потом оживился, предвкушая встречу, о которой мечтал всю смену. - Ты домой? Встретимся завтра в мастерской, покажу свой новый шедевр.
    Напарник с сомнением оглянулся на свое кресло, сквозь ажурную вязь "лепестков" которого виднелась фигура стажера.
    - Ты видел?
    - Что именно? - Шелланнер направился к выходу.
    - У этого парня глаза... - напарник замялся. - Не смейся, но мне показалось, что у него глаза с двумя зрачками.
    Шелланнер на ходу засмеялся... и смолк, останавливаясь. Он наконец понял, в чем заключалась странность облика Стенсена: глаза!
    - Точно! И мне показалось... - Шелланнер почесал переносицу, решая что-то в уме. - А ну, погоди.
    Он подошел к своему креслу, тронул ногой усик интеркома связи с оператором:
    - Прошу прощения, друг, не мог бы ты?. .
    В следующее мгновение "тюльпан" раскрылся, из него выпрыгнул Стенсен. Глаза у него были раскрыты, совершенно прозрачные, ледяные глаза, и Шелланнер, холодея, увидел в этих глазах не один зрачок, и не два, а три! Он ничего не успел сделать, как и напарник, совершенно не готовый к такому повороту событий, не ожидавший бесшумного и сильного гипноудара.
    Стенсен проводил падение двух тел ничего не выражающим взглядом, сказал вслух: "Хорошее внимание, но плохая реакция", - снова залез в кресло и проработал целый час в нормальном темпе, как и положено гранд-оператору транспортной базы. Но в результате три "пакмака" типа "Серебряный дракон" с полной упаковкой были погружены не на транспорт "Мул", а на борт незарегистрированного ни в одном маршрутном листе спейсера, о чем руководству базы стало известно только глубокой ночью.
   
   
    * * *
   
    Служба контроля за пространством внутри Солнечной системы засекла появление спейсера "Афанеор" почти сразу же после его выхода из "струны" компакт-движения, но опознать сразу не смогла, и "Афанеор" сначала покружил над Луной, принял стартовавший из кратера Нерсес грузовой шлюп, а потом беспрепятственно совершил посадку на стартодроме базы "Фиорд-III". Точно так же он и поднялся спустя двадцать минут, и, хотя погранслужба Приземелья была уже оповещена о появлении беглого корабля, ничего сделать пограничники, не успели: спейсер снова ушел на "струну" и исчез в неизвестном направлении.
    Сообщение о происшествии застало Ратибора в лаборатории нетривиальных физических проблем Физического института Академии наук Земли (ФИАН). Физики сделали прикидку конечной фазы превращения БВ и показали оператору "Шторма" все свои расчеты и варианты выводов. Первый вариант продемонстрировал недостаточную полноту, глубину и адекватность методов прогнозирования людей: несмотря на совпадение целого ряда эффектов БВ с теми возможностями, которые показал в свое время Конструктор, ученые не рискнули утверждать, что БВ - это "размазанный" по запредельной "струне" Конструктор, существовала вероятность того, что люди открыли новое физическое явление, своеобразный "пробой евклидовой метрики". Второй вариант, к которому склонялись большинство физиков, был неутешительным: БВ - это движущийся Конструктор, и при своем "вылуплении" из "тени" он вполне способен инициировать фазовый сдвиг вакуума, последствия которого были непредсказуемы. Первый вариант, что называется, "развязывал руки" человечеству, давая возможность без угрызений совести бороться с БВ с позиции силы, как со стихийным бедствием, второй заставлял людей напрягаться в поисках компромисса. Но ни один, ни второй варианты не оставляли Ратибору пути к отступлению, и в том, и в другом случае гранд-оператор "Шторма" отвечал за коллективную безопасность, хотя второй вариант нравился ему меньше. Узнав о появлении "Афанеора", Берестов поспешил распрощаться с физиками, прикидывая, что собой означает странное поведение пропавшего без вести спейсера, но не успел еще покинуть территорию ФИАНа, как Умник сообщил еще одну весть, отсортированную им из всех нестандартных сводок по Управлению, - об угоне с базы "Фиорд-III" трех "пакмаков" с полными обоймами десантных шлюпов. Для сопоставления этих двух событий не нужно было иметь семь пядей во лбу, и Ратибор с полпути к Институту внеземных Культур повернул в Управление.
    Железовский встретил его рассеянным "ты вовремя", он разговаривал с Умником. Через минуту закончил.
    - Твое мнение?
    - Им зачем-то понадобились машины с запасом хода, - сказал Ратибор. - А так как использовать эти машины в Системе негде, то самый вероятный район применения "Серебряных драконов" - зона строительства Т-конуса.
    Железовский никогда не хвалил сотрудников, но если был ими доволен - выражение лица у него становилось таким, будто с ним заговорил телеграфный столб, будто человек, которого он считал глухонемым, заговорил! Сейчас у него было именно такое выражение лица.
    - Недавно я имел спор с... одним человеком, - заговорил он, помолчав. - Речь, собственно, вот о чем: получив экстраспособности К-мигранты в основе своей остались людьми, ибо действия их можно предугадать. Скорее всего, "Афанеор" объявится у Т-конуса, причем за день-два до запуска, когда, разрушив, его уже невозможно будет восстановить. И, скорее всего, Эрнест Гиро там не один.
    - Если это К-мигранты, то трех "пакмаков" как раз хватит на всю их команду.
    - Не только К-мигранты. Есть подозрение, что спейсер забрал с Луны всех "серых людей". Только что розыск обнаружил в старой шахте в кратере Нерсес следы их пребывания.
    Ратибор вытянул губы трубочкой, словно хотел присвистнуть.
    - Сто "серых" - это целый батальон смертников!
    - Правильно понимаешь. "Серые люди" когда-то дрались за хозяина-сверхоборотня насмерть, могут и сейчас начать атаку, не ведая ни страха, ни жалости. Забава снова требует включения "экстремума", и она, похоже, не так уж и неправа. А для нас передний край смещается теперь в зону стройки... хотя К-мигранты попытаются помешать нам и на Земле. Разделим сферы влияния. Что выбираешь?
    - Передний край, - сказал Ратибор. Железовский хмыкнул.
    - А рутинную подчистку тылов оставляешь, значит, старику. - Он хитрил и знал, что Ратибор догадывается об этом. - Ты правильно выбрал, реакция у меня уже не та, что в молодые годы. Иди, мастер. Завтра станут известны результаты всепланетного референдума, и мы наконец примем весь груз общего решения, причем без права на сомнения. Будь готов.
    - Ратибор встал.
    - Буду. Одна только просьба: снимите "ланспасад", хотя бы из тех соображений, что я буду точно знать - следят, "пасут", значит не коллеги. Мне будет легче.
    - Хорошо, - сказал комиссар. - Но в таком случае тебе придется поносить на голове пси-экран.
    - Зачем?
    - Дежурные на базе "Фиорд-III", откуда неизвестные лица угнали "пакмаки", были травмированы гипноударом с необычайно широким спектром, они и сейчас не пришли в себя. Для защиты от пси-нападения тебя спасет только экран.
    - Вы тоже носите такой?
    - Мне он не нужен. - Железовский внимательно посмотрел на собеседника, и Ратибор вдруг почувствовал, как у него где-то под черепом "подул теплый ветер", перед глазами замелькали светлые пятна, размыли поле зрения, сложились в полупрозрачную фигуру человека с головой в железном рыцарском шлеме.
    - Понял? - спросил Железовский.
    - Да! - хрипло ответил Ратибор, сообразив, что воспринял мысленную передачу Аристарха без пси-рации.
    - А экран все равно возьми, - будничным тоном закончил, комиссар-два, будто ничего особенного не произошло.
    Ратибор был иного мнения, но постарался хотя бы с виду не проявлять эмоций, хотя и не считал это большим грехом.
    В своем кабинете он вызвал все подконтрольные режиму "Шторм" службы, предупредил о возможном появлении рядом с зоной стройки или вдоль трассы БВ спейсера "Афанеор" и дал команду изменить код ответа "свой-чужой" для всех машин в тревожном районе, с тем, чтобы наблюдатели сразу засекли чужака с неадекватным ответом на сигнал запросчика.
    - И еще я вас прошу... - Ратибор помолчал, формулируя просьбу. - Если будет возможно, удержитесь от стрельбы, а появятся К-мигранты, постарайтесь взять их живыми.
    - Это просьба или приказ? - недовольно спросил командир одного из погранпостов.
    - Просьба, - поколебавшись, ответил Ратибор.
    - Тогда позвольте решать этот вопрос самому.
    - Если я прошу, - мягко и очень вежливо сказал Ратибор, - это приказ со сроком исполнения, зависящим от исполнителя, если требую - исполнять нужно немедленно.
    Эфир донес необидный смех, шутливые восклицания и возгласы руководителей, подключенных к сети связи "спрута". Молодые парни не знали, куда деть избыток сил и энергии, как утолить жажду приключений, и с оптимизом уверенных в себе баловней судьбы надеялись на удачу и торжество справедливости, не считая нужным готовиться к худшему из зол.
    - С этого момента вступает в силу "ЗОВ-экстра", - добавил Ратибор, переждав шум. - Дислокация оператора переносится на спейсер "Перун". СЭКОН прошу обеспечить квалитет ответственности.
    - СЭКОН принял, - донесся голос Забавы Бояновой.
    - Готовность квалитета - двенадцать часов. После короткой оперативки Ратибор остался один на один с Умником, терпеливо и безошибочно несшим на своих "плечах" бремя обработки поступающей информации, интегрально-избирательной связи со всеми абонентами "спрута" и почти мгновенной доставки нужных сведений главному руководителю из всех включенных в общую сеть банков данных.
    - Тайм-аут, - пробормотал наконец- Ратибор, борясь с желанием позвонить Насте.
    - Не понял, - отозвался Умник.
    - Беру тайм-аут до утра. Думаю, за это время ничего не случится ни с БВ, ни с Т-конусом. Ты можешь, не спрашивая абонента, узнать, где он находится?
    - Кто нужен?
    - Анастасия Демидова.
    - Она в бассейне ИВКа.
    - Одна?
    Умник на секунду замялся, решая, что имеет в виду оператор тревоги.
    - Нет, рядом находятся эксперт СЭКОНа Ги Делорм и эксперт синклита ВКС Габриэль Грехов.
    Настроение Ратибора упало.
    - Ну и... Конструктор с ними!
    Полон мрачной решимости, он спустился в зал метро, добрался до Рославля, взял такси, и через двадцать минут был дома. Ему показалось странным, что он продолжает замечать признаки наблюдения за своей особой, но потом подумал, что "роденовский мыслитель" просто не успел еще дать отбой императиву "телохранитель".
    Переодевшись в спортивное трико, Ратибор достал кассету с программой оптимайзинга, которую позаимствовал у Салахетдинова, вставил в приемник гипнопеда и с помощью иглы задатчика настроил аппарат на режим "один-на-один", дающий при установлении динамический обратной связи возможность сверхскоростной обработки информации как компьютером гипнопеда, так и мозгом обучающегося. Затем привычно вызвал у себя состояние гипермнезии - сверхзапоминания и ввел заранее приготовленный, сильнейший из всех известных, стимулятор центральной нервной системы. Сосчитал до десяти, глубоко вздохнул, поправил на голове сетку-дугу эмкана и скомандовал компьютеру начинать.
    Перед глазами заклубился цветной туман, из которого выплыл строка за строкой текст страхующей формулы: "Программа оптимайзинга: тайбо школы тигра, элементы древних приемов физического совершенствования - тайквондо, дзю-до, крэг, у-шу, самбо-два. Предупреждение: режим "один-на-один" запрещает рапид-гонку без параллельного сопровождения. Риск инсульта. Риск автотравмы при несовпадении выученных приемов и физических возможностей перципиента. Вы убеждены в своих способностях?"
    То, к чему способно тело, еще никто не определил, вспомнил Ратибор высказывание Спинозы и с решимостью, поразившей даже его самого, мысленно воскликнул: "Запуск!" - чувствуя, Как сердце заработало с нарастающей частотой. Оно пыталось обеспечить снабжение кислородом заработавший со скоростью компьютера мозг. Потом чувствовать и думать о чем-либо постороннем стало некогда.
    В шестом часу вечера он с трудом снял эмкан, и сил его хватило только на то, чтобы напиться витаминизированного коктейля из облепихового сока, нескольких капель женьшеневого и полстакана фруктозы...
    В седьмом часу он очнулся от громких трелей домашнего видео, однако пока добирался до ниши виома, звонить перестали. Поев сладкого, с терпким горьковатым привкусом брусничного желе, Ратибор снова задремал, лежа на толстом ворсистом ковре у кресла. Окончательно пришел в себя в девять, принял душ, с удовольствием приготовил ужин на домашнем комбайне "Монастырская изба-33" чорба из мяса по-испански, миш-маш из помидоров с грибами, миндальный пудинг, холодное топленое молоко, - и с не меньшим удовольствием поужинал, чувствуя, как прибавляются силы. А когда собрался позвонить Насте, обнаружил в гостиной незнакомца, лениво листавшего старинную книгу по аутотренингу из библиотеки, доставшейся Ратибору в наследство от деда.
    Острое чувство опасности заставило Ратибора собраться в считанные мгновения, но как быстро он ни двигался, незнакомец действовал еще быстрее: вот он только что листал книгу, а вот уже стоит напротив с холодным взглядом бретера - рослый, черноволосый, с твердой складкой губ и прямыми бровями, одет в обычный полуспортивный летний костюм. Ратибор узнал его практически в тот же момент, когда увидел: Виктор Батиевский, бывший космоисследователь первого класса, одним из первых проглоченный сверхоборотнем на Юлии в системе Единорога, а теперь один из К-мигрантов, подозреваемых в диверсионной деятельности.
    - Узнал, - констатировал Батиевский звучным голосом. - Тем лучше, не надо будет долго объяснять причину появления. Вы сделали две ошибки, мастер: сняли пси-рацию "спрута", из-за чего Умник так и не узнает причин вашего летального исхода, и не надели пси-экран, как советовал Железовский.
    Ратибор сжал губы.
    - Информация у вас поставлена хорошо.
    - Да, неплохо. Правда, даже будь на вас рация, все равно ни одна из оперативных обойм страховки не успела бы прийти вам на помощь. Что касается экрана, то и он не гарантирует...
    Ратибор прыгнул без подготовки, тело сработало само, и почти достал незваного гостя, и получил страшный волновой удар по сознанию. В глазах все поплыло, закачалось, пол стал зыбким и скользким, а тело превратилось в рыхлый студенистый ком с десятком щупалец вместо двух рук. И все же ему удалось удержаться на грани беспамятства, организм яростно воспротивился чужой воле и на пределе инстинктов и подсознания включил внутренние резервы, почти нейтрализовавшие влияние возникшего в мозгу нейроторможения. Туман в глазах растаял, Ратибор обнаружил себя согнувшимся в метре от смотревшего на него с холодным любопытством Батиевского.
    - Похвально! Видимо, вы хороший спортсмен, если даже неапробированный внушенный оптимайзинг увеличил ваши природные дарования до почти абсолютного владения телом. В пределах неэкстрасенсорных возможностей, конечно.
    - Зачем это вам? - глухо спросил Ратибор, не поднимая головы, собираясь с новыми силами.
    - Что именно?
    - Этот прессинг: угрозы, нападения, диверсионные акты, попытки помешать строительству Т-конуса. Если человечество решит его включить, помешать этому вы все равно не сможете.
    - Весьма спорное высказывание. Мы все рассчитываем с абсолютной точностью, ошибки исключены, я имею в виду те ошибки, на которые рассчитываете вы, принимая нас равными себе психологически и нравственно. Это неверная позиция. Но вы натолкнули меня на мысль, и я передумал убивать вас сегодня. Из чувства осторожности, а не жалости. Сообщите всем, от кого это зависит: мы не слепые террористы и не слуги Конструктора, мы его партнеры, и никогда не встали бы на путь вмешательства в вашу деятельность, не прими вы решения, угрожающего жизни нашего партнера. Комиссар Железовский неправ, считая нас людьми, но и председатель СЭКОНа Боянова не совсем права, отрицая в нас человеческие качества, ведь уживались же мы с вами сто с лишним лет.
    - Объявите свою доктрину всем людям, уверен, результат будет в вашу пользу и без силового давления. Батиевский покачал головой.
    - К сожалению, мы знаем результат всепланетного обсуждения, и он не в нашу пользу: все хотят жить, а большинство хочет жить, практически не думая. Ведь это очень тяжело: думать. - В бесстрастном голосе К-мигранта почудились Ратибору нотки горечи, сожаления.
    Оператор "Шторма" выпрямился: - Вы что же, знаете будущее? Результат референдума еще никому не известен.
    - Достаточно и того, что он известен нам. Предупредите всех, мы. не остановимся ни перед чем, если вы не найдете другого решения возникшего конфликта.
    - Другого решения нет: если Конструктора не остановить, от Солнца и планет не останется ничего!
    - Он остановится сам, не мешайте ему. Прощайте, мастер... пока. Мы ждем.
    Батиевский исчез. Вот он стоял перед Ратибором, а вот его уже нет, вернее, он уже в прихожей.
    - Но мы не одни, - тихо проговорил Ратибор, шагнув следом. - Чужане тоже знают о Конструкторе и готовят ему встречу. А их "перевертыш" вы -вряд ли сможете убрать с пути Конструктора.
    - Время покажет, - донесся ответ.
    Дверь открылась и закрылась, хозяин остался один. Но не надолго, на минуту. Кто-то снова вошел без звонка, вернее, вбежал, заглянул на кухню и ворвался в гостиную. Это был Габриэль Грехов собственной персоной.
    Увидев стоявшего в напряженной позе Ратибора, он кивнул, словно и не ожидал увидеть иного.
    - Ушел?
    - Только что.
    - Очень трудно рассчитывать их появления с точностью до минуты. Слава богу, что и на этот раз обошлось. Я гляжу, ты заговоренный, юноша. Но в третий раз они шутить не станут, и состязаться с тобой в ловкости и знании приемов рукопашного боя тоже. За то, что прошел ускоренный вариант оптимайзинга, хвалю, хотя у Аристарха, наверное, будет другое мнение, и все же последуй его совету, носи пси-экран. Ты пока не интрасенс, а всего лишь зародыш интрасенса, и с К-мигрантами без техники тебе не совладать.
    - Они... - начал Ратибор.
    - Знаю. Они во многом правы. Конструктор - не просто их партнер, это еще и великий символ инакомышления, символ вечно- непостижимого, бесконечно сложного, символ веры в иные возможности, в существование непознанной жизни, в реальность выхода за рамки привычных представлений, а веру убивать нельзя! Охотник убивает -не птицу, он убивает полет!
    "А каков ваш символ веры?" - хотел спросить Ратибор, но удержался. И тем не менее Грехов услышал его мысль. Улыбнулся сквозь свою обычную хмурую неприветливость.
    - Символ моей веры прост: завтра я буду знать! До связи, опер. Будь здоров. Кажется, к тебе еще один гость, принимай.
    Дверь распахнулась, и в гостиную, стремительно пролетев пространство прихожей, ворвалась Настя. Круто затормозила, но не смутилась под взглядами мужчин.
    - Порядок, - сказал Грехов, похлопал Ратибора по плечу и вышел, не глядя на девушку. Но как ни был утомлен и ошарашен визитами Ратибор, он все же смог уловить мгновенную молнию - беззвучный толчок в голову - пси-обмена Анастасии и Грехова. Ему даже показалось - он понял, что спросил проконсул, и что ответила Настя.
    - Иди, иди, - пробормотал он негромко. - Я слышал, он. будет ждать тебя.
    Анастасия вскинула голову, отдышалась после бега, сквозь прищур век разглядывая Ратибора и прислушиваясь к чему-то. Потом сказала коротко:
    - Я останусь.
    - Иди, я не нуждаюсь в няньках, да и Грехов твой будет сердиться. Зачем тебе эти компромиссы?
    Глаза девушки потемнели.
    - Дерзишь, мастер, ты неправ. Не старайся разозлить меня или обидеть, сам пожалеешь потом.
    - Пожалею, но делить тебя ни с кем не хочу! И не буду! Иди, он же сказал, что будет ждать. К тому же он экзосенс, а я нормальный человек, не лишенный самолюбия.
    Анастасия вдруг словно погасла, лицо ее стало безжизненным, бледным, измученным.
    - Оказывается, ты можешь быть жестоким, мастер, но это не красит мужчину, я имею в виду сильного мужчину. Что ты знаешь о Габриэле? За что ты его невзлюбил? Знаешь ли ты, сколько пришлось пережить этому человеку? Он четырежды умирал и воскресал, на нем живого места нет! Все его друзья или погибли, или уже умерли, жена, поняв, что стареет, а он нет, разбилась, направив скорую в лоб грузовому нефу, сын погиб в экспедиции к Чужой... - Голос Насти пресекся, и она закончила шепотом: - Он одинок, понимаешь? Одинок, как не бывает одиноким ни один человек! - Она повернулась и вышла из гостиной.
    Ратибор опомнился, спотыкаясь, догнал ее у двери, сказал в спину глухо:
    - Прости...
    Анастасия замерла, оглянулась через плечо.
    - Прости, Стася... - Он покачнулся. - Я дурак...
    Позже, через час, они лежали, утомленные, переживая то новое, что протянулось между ними, кроме влечения и жажды любви и ласки; нить пси-обмена была еще тонка и не всегда работала в обе стороны - Ратибор "слышал" Настю хуже, чем она его, и все же он теперь знал, что становится намного богаче. Правда, совсем обходиться без слов в общении с ней он еще не мог.
    - Я собрался звонить тебе... когда пришел незваный гость.
    - Кто именно?
    - Батиевский. Честно говоря, он мне чем-то симпатичен, серьезный мужик и умный. Жаль, что он К-мигрант.
    - Жаль, - вздохнула Анастасия, нашла в темноте его волосы, взъерошила, погладила по щеке. - У тебя странное имя - Ратибор, твердое и воинственное, от слов "рать" и "борьба", его не сократишь, не сделаешь уменьшительно-ласкательным. Ты представляешь редкий тип людей, которым нельзя дать другое имя. Не могу вообразить тебя Аристархом. - Она тихо засмеялась. - Аристарх Берестов. Или Сидор.
    - Угу, - промычал он. - Имя у меня, как медаль чеканного серебра, не то что у твоего бессмертного Грехова, - Габриэль. Ли, Эль... несерьезно.
    Девушка вздохнула, снова провела теплой ладонью по его щеке.
    - Не сердись, мастер, но Габриэль... он очень серьезный, суровый и сильный человек, может быть, слишком сильный, и все же кому-то надо быть рядом.
    - Я понял. - Ратибор напрягся, собираясь встать, но рука Анастасии удержала его.
    - Ничего ты не понял. Все очень непросто, неоднозначно... и мне надо привыкнуть... к тебе, к твоему упрямству. Если захочешь, разберешься, только постарайся быть терпеливым и не делать мне больно, как сегодня. Слишком многое нам предстоит пережить, впереди такие испытания, что дай бог тебе не сломаться!
    - Ты говоришь так, словно знаешь мою судьбу.
    - Знает Габриэль.
    - А ты?
    - Я нет.
    - Ты серьезно? Грехов знает? - Ратибор недоверчиво засмеялся. - Так он что, в самом деле ясновидец?
    - Не смейся, - тихо проговорила Анастасия таким тоном, что в воздухе повеяло холодом. - Он способен видеть... будущее. Не во всех деталях, конечно, но способен. И еще ни разу не ошибся. По С-классификации он "супер", а может, и еще выше, что не предусмотрено классификатором.
    Ратибор не очень удивился сообщению, просто не до конца поверил, но ему стало неприятно и неуютно, словно он оказался персонажем кукольного спектакля, вынужденным жить под безжалостным слепящим светом рампы, судьба которого известна зрителю заранее.
    - Значит, он знает... колдун... интересно... но если знает, черт возьми, какого рожна постоянно вмешивается, предупреждает об опасности? Может быть, я его дальний родственник?
    Анастасия убрала руку, отодвинулась.
    - Ты невыносим, как... как твой Железовский!
    - А он-то при чем? - оторопел Ратибор, приподнимаясь на локте.
    - Я же все о тебе знаю, мастер, даже то, о чем ты не догадываешься, и... и давай переведем разговор на другую тему.
    - При чем здесь Железовский?
    Настя помолчала, перебирая свои волосы, потом сказала печально:
    - Аристарх уже полвека безнадежно влюблен в Забаву Боянову.
    - Ну и что тут удивительного? А она?
    - Она... Забава до сих пор любит своего мужа, погибшего тоже около полувека назад.
    И Ратибор понял: Анастасия знает о Калерии, а также знает и о том, что он не забыл ее до сих пор...
   
   
    * * *
   
    Результат референдума, как и предсказывал К-мигрант Батиевский (предсказывал ли? Может, все-таки на самом деле знал?), оказался не в пользу Конструктора. Конфликт и не мог быть решен иначе, о чем давно предупреждали ученые-социологи, специалисты по конфликтным ситуациям, которые основывали свои вывод на богатейшем опыте Института согласия и на теории коллективных решений. И Совету безопасности стало ясно, что возник новый конфликт между человечеством в целом и горсткой К-диверсантов, отстаивающих всеми доступными средствами право на существование партнера, давшего им жизнь после смерти. Ясно было и другое: конфликт должен найти приемлемое для обеих сторон решение, ибо в противном случае обе стороны могут оказаться перед фактом обоюдного уничтожения, К-диверсанты - в открытом бою с защитной системой человечества, выдержать который они не смогли бы, человечество - в результате фазовой перестройки вакуума (такая возможность не исключалась) при "проявлении" Конструктора из "пули" Большого Выстрела.
    Сразу же после объявления результатов голосования Совет безопасности собрался в полном составе в старинном здании ООН, признал несостоятельными доводы К-мигрантов о том, что они знают о благополучных "родах" Конструктора, и выработал стратегию одного из субъектов конфликта, а именно - человека: пока крупнейшие социологические институты Земли будут искать кооперативное решение, способное удовлетворить обоих участников конфликтной ситуации, службе безопасности, спасателям и пограничникам, используя закон предела допустимой обороны - принять необходимые меры для защиты всего привлеченного контингента и предотвращения открытого столкновения между ними и К-диверсантами.
    Ратибор, подключившись наутро к систему спастрека, был поражен: такой концентрации защитных сил человечества, применяемых в таких масштабах с привлечением колоссальных энергетических и материальных затрат, он увидеть не ожидал. К тому же он со стыдом обнаружил, что его почти суточный отдых после стычки с Батиевским был не случайным (Умник не позвонил ни разу), а подарен ему комиссаром-два, принявшим на себя все заботы оператора "Шторма".
    Но сожалеть о промахе Ратибору не дали: начинались события, последствия которых не мог бы рассчитать ни один эфаналитик, и каждому исполнителю в зоне его ответственности требовалось. приложить максимум усилий, чтобы не ошибиться и не подвести тех, кто зависел от его деятельности. Компьютерная сеть связи "спрута", как ни одно техническое средство, с особой остротой позволяла ощутить напряженность создавшейся атмосферы, нависшую над всеми угрозу. Впервые Ратибор сравнил Конструктора, чья тень уже потрясла души людей, с Молохом, символом жестокой и неумолимой силы. требующим многих человеческих жертв.
    Прибыв на спейсер "Перун", до сих пор использовавшийся в качестве "гиппо"-реперной базы и "генерального штаба", Ратибор развил бешеную деятельность: стянул к месту строительства Т-конуса дополнительные эшелоны скоростных машин типа "Золотой дракон", способных к самостоятельному переходу на "струну" мгновенного прокола пространства и в то же время к ходу крейсерским шпугом; дал задание инку-координатору стройки просчитать под началом опытных экспертов все окна уязвимости подконтрольной зоны и, определив адекватные контрмеры в случае появления непрошеных гостей, установил дополнительные ТФ-радары, которые по "судорогам" пространства могли засечь на расстоянии в миллионы километров даже появление гвоздя.
    От Железовского доходили вести о новой вспышке активности "Общества по спасению Конструктора", об участившихся авариях на заводах, поставляющих детали для строительства Т-конуса, о росте "психической температуры" журналистских выступлений, о продолжавшихся дискуссиях во всех сферах общественной жизни о гуманизме и нравственности в применении к судьбе Конструктора, о поступающих тысячами предложениях и компромиссных решениях, и только К-мигранты хранили странное молчание, прекратив все виды деятельности от запугивания до диверсий (хотя вполне могло быть, что аварии на заводах организовывали именно они).
    Пружина защитной системы человечества сжалась до предела, готовая принять на себя удар чудовищного катаклизма и отразить его или ценой самоуничтожения предотвратить уничтожение цивилизации.
    Месяц непрерывного монтажа Т-конуса, не прекращавшегося ни на секунду, подходил к концу. Монтаж вели три филиала Главмонтажспецстроя - Европейский, Североамериканский и Восточно-Азиатский, и первыми закончили работу на своей трети колоссального кольца специалисты Азиатского Монтажспецстроя.
    Ратибор мог бы, не выходя из зала" "Перуна", увидеть как весь готовый сектор, так и любую его часть, но он предпочел провести инспекторский вояж и "пощупать масштабы" стройки своими руками.
    Чувствовал он себя не совсем хорошо: сказывались и перегрузка мозга при работе с компьютером в режиме "один-на-один", и последствия пси-удара, полученного от К-миграита Виктора Батиевского - но все-таки находил силы и время тренироваться в спортзале спейсера, открыв в лице Дмитрия Демина отличного спарринг-партнера. Он понимал, что, оптимизировав свои навыки рукопашного боя, едва ли найдет им когда-нибудь применение, однако наравне с внутренним удовлетворением давал себе отчет в том, что в ситуациях "Шторма" всегда остается шанс встретить противника не только среди природных стихий, но и среди людей.
    Заняв осевой драккар патрульного "пакмака", Ратибор, проверяя корабль и свое умение бывшего драйвера-прима, облетел по разворачивающейся спирали сдвоенный диск спейсера в дриблинг-режиме и направил машину к мерцающему на пределе видимости квадрату чужанского "перевертыша", у которого сновали два десятка исследовательских шлюпов.
    Уже было известно, что свойства "перевертыша" делают его идеальным отражателем: он с одинаковым успехом "переворачивал" как материальные объекты, так и все виды излучений. Не действовали на него и таймфаговые генераторы, создающие "судороги вакуума", при которых пространство стягивалось в одномерную линию по всей длине "судороги".
    - Что будем с ним делать? - услышал Ратибор голос Демина; за его полетом наблюдали со многих сторон.
    - А что с ним можно сделать? - ответил Берестов вопросом на вопрос. - Физику этого "забора" мы не знаем даже в теории, это физика не нашей вселенной.
    - Зато ее знают чужане. Кстати, у меня идея: что, если роиды - измельчавшие потомки Конструктора?
    Ратибор помолчал, переваривая идею пограничника и наблюдая за пульсацией свечения загадочной решетки.
    - Мысль неплохая, запусти ее ксенологам. А предложить мы можем два варианта: первый - сдать свой Т-конус назад на пару сотен миллионов километров, чтобы иметь возможность посмотреть на эффект встречи БВ с "перевертышем"; второй - "заглотнуть" его Т-конусом, пропустить по "струне".
    - Мысль неплохая, - в том же тоне ответил Демин. - Разве что осуществить ее невозможно. Чтобы оттранспортировать такое сооружение, как Т-конус, на приличное расстояние, на две-три сотни миллионов километров, необходимо лет пять, а у нас до встречи с БВ остается неделя. К. тому же БВ может срикошетить от "перевертыша", и мы его просто не поймаем.
    - А зачем его ловить? Главное, чтобы Выстрел не ударил по Системе, и каким мы способом этого добьемся - не имеет значения.
    Ратибор направил драккар прямо на узел решетки и, по мгновенной, тишине в эфире определив состояние наблюдателей, затормозил в нескольких метрах от плоскости квадрата, рисунок которого сливался в кажущийся бесконечным густой изумрудный "луг" со светящейся травой. Тишина в наушниках была такой глубокой, что Ратибору показалось, будто он слышит тихое струнное гудение светящихся жил решетки, пульсацию света по этим жилам, и далекий, на пределе слышимости, уходящий в гулы и свисты, всхлипы пространства, нечеловеческий шепот...
   
    Но замер и ветер средь мертвых песков,
    И тише, чем шорох увядших листов,
    Протяжней, чем шум океана,
    Без слов, но слагаясь в созвучия слов,
    Из сфер неземного тумана
    Послышался голос, как будто бы зов,
    Как будто дошедший сквозь бездну веков
    Утихший полет урагана.
   
    Ратибор вздрогнул. Ему и в самом деле послышался чей-то шепот, даже не шепот - тень шепота, мысленный вызов, тревожный, предупреждающий, чужой, не принадлежавший человеку. Неужто чужанский "перевертыш" служит еще и пси-антенной впридачу? Или он отражает мысль?
    - Внимание! - негромко произнес Ратибор. - "Джоггер" всем постам и патрулю защиты!
    В драккаре, как и на других машинах пространства, пилотская кабина тоже представляла собой кокон-кресло с выведенными через эмкан на мозг пилота показаниями датчиков, систем контроля и видеокамер, поэтому ответы командиров всех названных групп в ответ на объявленную тревогу Ратибор увидел "внизу" оперативного поля изображения, передаваемого ему видеокамерами драккара: вспыхивающие зеленые цифры с индексами-обозначениями. Не отвечая на вопросительную тишину в эфире - Демин тоже молчал, ожидая продолжения, - Ратибор направил драккар к ближайшей секции Т-конуса, невидимой на таком расстоянии.
    В наушниках тонко и хрупко "капнул" сигнал включения личного диапазона связи.
    - Что случилось? - послышался голос ДД. - Зачем ты посадил на боеготовность всю службу?
    - Потому что это передний край, - ответил Ратибор. - К-мигранты не спят, и предупреждения их - не простая болтовня, они готовят фронт. А на фронте, как тебе известно, боеготовность передовых линий должна быть максимальной. С этого момента будем сидеть на "беге трусцой" все. К тому же это не "полундра", выдержим.
    - Что ж, тебе виднее.
    На фоне слабосветящейся звездной пыли с россыпью более крупных огней - созвездия Рыси - появилась изогнутая дугой паутинка света. Приблизилась, превращаясь в ажурную конструкцию, напоминающую часть колеса обозрения.
    - Тобой интересовались двое.
    - Кто? - быстро спросил Ратибор.
    - Корреспондент агентства передачи новости, хочет получить от тебя информацию для программы "Время". И Анастасия Демидова.
    - А ей зачем я понадобился? Кстати, это наш эксперт по...
    - Знаем, наслышаны. Она передала всего два слова: "Серые люди".
    - "Серые люди"? И все?
    Демин не счел нужным отвечать.
    "Колесо обозрения" превратилось в часть обода гигантского колеса, увидеть которое полностью было невозможно. Толщина обода достигала трех десятков километров, и, несмотря на ажурность, масса его исчислялась миллионами тонн.
    "И мы можем строить кое-что монументальное!" - с невольным волнением и изрядной долей иронии подумал Ратибор, вспомнив о масштабах деятельности Конструкторов, которым по плечу была перестройка метагалактического домена поперечником в тысячи, если не миллионы миллиардов световых лет. Что для них кольцо Т-конуса диаметром в триста тысяч километров! Человек, не будь тщеславен...
    Интересно, что хотела сказать Настя? Что значит - "серые люди"?
    Мысли вернулись к конкретным делам и заботам. Ратибор повернул драккар вдоль "обода" и дал стократное ускорение, выходя в район стыковки "азиатского" сектора Т-конуса с "американским". По мере того, как он подлетал ближе к оперативной зоне строительства, интенсивность движения в пространстве увеличивалась и вскоре достигла рекордной для всех условий плотности: с шести сторон к монтажному участку мчались контейнерные сцепки с готовыми секциями обода - со скоростью в два десятка километров в секунду и всего с двадцатисекундным интервалом; монтажные "крабы" молниеносно растаскивали затормозившие "поезда", и строившийся конец обода рос прямо на глазах; во всех направлениях проносились сотни роботов вторичной монтажной волны - тянувших по основным конструкциям энерговоды и коммуникации; потоками шли ремонтные "скуды", нагруженные зеркалами отражателей; куда ни проникал взор - космос сверкал, кипел, стрелял очередями машин и струями грузов, взрывался и распадался на сотни и тысячи светящихся деталей, из которых вырастало стройное, геометрически красивое и гармоничное тело обода Т-конуса. И все это кипение подчинялось воле человека и управляющего строительством компьютера, и снова трезвой оценке вопреки в душе Ратибора шевельнулось чувство гордости: еще сто лет назад строительство подобных масштабов было немыслимым предприятием. Но опять вспомнились возможности Конструктора, и чувство самоуважения сменилось чувством неловкости, будто кто-то подслушал мысли безопасника и укоризненно поцокал языком...
    Что хотела сказать Анастасия? Предупредить? О чем?. . Ратибор вывел драккар из пекла немыслимо скоростной стройки, дал отдых телу, расслабившись и выцедив стакан облепихового сока. И вдруг понял: Настя имела в виду то, что К-мигранты могли использовать "серых людей" на самом главном направлении своего удара то ли в качестве основного диверсионного отряда, то ли в качестве отвлекающего маневра.
    Он облился потом. Господи, до стыковки секторов остались считанные часы! Где ждать удара? Какого? Излучение? В каких диапазонах и какой мощности? А если это будет ТФ-атака? Весь Т-конус им уничтожить не удастся, но и того, что они натворят, будет достаточно: отремонтировать конус до подхода БВ люди уже не успеют. А главное, как уберечь людей?
    Ратибор поймал пеленг "Перуна" и включил полную скорость. Зону стройки унесло назад, в бездну, вокруг снова распахнулась пустота межзвездного пространства с плотностью в два десятка атомов на кубический метр.
    - Опер, тебя хочет некто Грехов, - сообщил Демин. - Могу сработать прямую связь.
    - Где он?
    - На Земле, конечно. Представляешь его возможности, если ему удалось пробиться на оперативный "трек" "Шторма" за полсотни световых лет от Солнца?
    - Давай.
    Через минуту ровного пульсирующего фона, пока драккар шел к спейсеру, в наушниках "спрута" раздался голос проконсула:
    - Берестов, как слышишь?
    - Нормально, - ответил угрюмо Ратибор, подбираясь.
    - Тогда слушай: ты в ответе за всех, кто сейчас с тобой, поэтому отбрось гонор и делай, что скажу. Они нападут и нападут скоро, возможностей у них, сам понимаешь, достаточно.
    - "Серые люди" или К-диверсанты?
    - Молодец, соображаешь. К-диверсанты не дураки, они сначала пошлют на "пакмаках" "серых людей", а потом уже пойдут сами, поэтому для того, чтобы обезопасить Т-конус и спасти тысячу специалистов, необходимо все внезапно появляющиеся объекты... уничтожать! Понял?
    Ратибор сглотнул комок в горле.
    - Ты понял, Берестов? Уничтожать! Иначе они уничтожат тебя... да и всех остальных. К сожалению, Забава в этом вопросе права, К-диверсанты уже не люди, и логика у них своя. А за нами - мы сами, и никого больше. Квалитет ответственности у тебя соблюден, посоветуйся с ним и стреляй. Первым! Понял?
    Ратибор облизнул губы.
    - Понял. Я подумаю.
    - Отключился, - доложил Демин, умея быть лаконичным.
    - Вот что, ДД... - Ратибор не сразу собрался с мыслями, поправился: - Впрочем, погоди. Всем внимание! Командирам оперобойм переодеть личный состав в "бумеранги" с полным комплектом. Как поняли?
    - Основание? - это голос представителя СЭКОНа.
    - Вероятность личной встречи с К-мигрантами.
    Непродолжительное молчание.
    - Принимается.
    - Квалитет не нарушен, - отметил Умник.
    - Выполняйте!
    Ответом был шквал зеленых вспышек-цифр.
    Драккар нырнул в окно причального биммера, провалился в тоннель вывода в ангар, перевернулся, застыл посередине ангара между другими такими же машинами, зажатый лапами финиш-автомата. Поле зрения сузилось до размеров зрачков. Ратибор отбросил эмкан, отстегнулся от кресла и встал. Выходить из кабины не хотелось. Обойдя два раскрытых, будто чаши тюльпанов, кресла, Ратибор прислушался к своим ощущениям: интуиция, как собака, встопорщила шерсть на загривке и вытянула вперед морду.
    Тогда он открыл отсек экипировки и переоделся в "бумеранг". С минуту привыкал к персональному компу костюма, пока не ушел из головы шум обратной пси-связи.
    "Бумеранг" представлял собой, по сути, тот же кокос, но со встроенной дополнительной микро- и энерготехникой, предельно упакованной и надежной. Кроме того, он был оборудован энергоэкраном и "универсалом" - системой оружия с мысленным - через компьютер - спуском. Заблокировать спуск мог только персональный комп костюма, если выстрел не был вызван чрезвычайными обстоятельствами.
    Ратибор опробовал антиграв, наполнение экзоскелетона - внешнего "скелета", увеличивающего мускульные усилия человека, проверил заряд "универсала". Потом закрепил на голове сеточку эмкана с очками прицела, опробовал плавающий сектор захвата цели - крестик визира послушно переметнулся из угла в угол поля прицеливания.
    Выходить все так же не хотелось.
    Ратибор покачал головой и, преодолевая внутреннее сопротивление, вышел из гондолы драккара. Тугие перепонки лифта сжали его с боков, через несколько секунд отпустили, свернулись и ушли назад в корпус; безопасник стоял рядом с тушей драккара, а напротив в десяти шагах его дожидался затянутый в серый кокос Виктор Батиевский.
    - Грехов ошибся только в одном, - сказал он скучным голосом. - Мы начнем первыми, а "серые люди" завершат работу. Мы вас уже предупреждали.
    Ратибор наконец разглядел, что в глазах К-мигранта не по одному, а по три зрачка!
    - Как вы сюда проникли?
    - Это несущественно. Правы были древние философы: человек - ошибка эволюции, а ошибки надо исправлять, рано или поздно. Жаль, мне вы чем-то симпатичны, но придется...
    В следующее мгновение визирные метки прицела совместились с правым плечом Батиевского, и Ратибор выстрелил.
    Удар плазменной "пули" отбросил К-мигранта к соседнему "пакмаку", испепелив часть куртки кокоса; плечо Батиевского в месте удара приобрело золотистый оттенок, словно осветилось изнутри. Все это Ратибор успел разглядеть в одно мгновение, пока Батиевский летел по воздуху, изумленный случившимся. Реакция у него была колоссальная, но и Ратибор мало уступал ему в скорости, опираясь на быстроту компьютера "бумеранга".
    На ногах К-мигрант удержался, только растопырился, как краб, и тотчас же ответил мощным пси-разрядом, чуть ослабленным расстоянием и некоторым замешательством; он бил "по площади" и в широком диапазоне пси-спектра, а не направленным лучом на определенной болевой волне. Ратибору показалось, что на голову ему рухнул потолок ангара, в глазах потемнело, в теле словно оборвались натянутые струнами нервы, боль перехватила дыхание, обжигающей волной огня прошлась по внутренностям. Если бы он замешкался в этом положении хотя бы на миг, спасти его не смог бы никто, но Ратибор успел выстрелить еще раз, и еще - с ужасом увидев, что Батиевский отброшен, но все так же собран, холоден, сосредоточен. Выстрелы из "универсала" не давали ему возможности ответить с необходимыми силой и точностью, и Ратибор раз за разом всаживал в него импульсы, пока не заметил, что тело К-мигранта начинает светиться и распухать.
    - Объект энергетически нестабилен, - предупредил персонком. - По-моему, он на грани распада.
    Ратибор выстрелил еще раз и нырнул на пол за кормовой пилон драккара. В ту же секунду тело Батиевского превратилось в нестерпимо сияющий "кактус" и лопнуло, истекая игольчатыми струями огня, распадаясь на лоскуты шипящего электрического пламени. Горячая волна подхватила Ратибора и ударила о корпус одного из соседних "пакмаков"...
   
   
    СЖАТЫЕ ПРУЖИНЫ
   
    Железовский вошел в экспедиционный зал "Перуна" в сопровождении командора погранслужбы Эрберга, движением бровей приказал свободным от вахт пограничникам очистить помещение. Через несколько минут в зале остались прибывшие гости: Дмитрий Демин, представитель СЭКОНа Ги Делорм, заместитель председателя ВКС Баренц и Ратибор Берестов, более бледный, чем обычно, со следами ушибов на лице: лечь в медотсек он оказался, приняв получасовой курс экспресс-лечения.
    - Самочувствие? - пробасил Железовский. Он уже знал результаты анализа происшествия: Берестов не использовал всей мощи "универсала", инстинктивно включив его не на поражение, а скорей на отталкивание, словно не хотел причинить противнику особого, вреда.
    - Нормально, - ответил Ратибор, отводя виноватый взгляд.
    - Как он попал на спейсер?
    - Через метро базы "Десна". Оператор ничего не заметил, но, судя по заключению медэксперта, ему просто стерли память. После проверки я сразу заблокировал все метро связи с Землей.
    - Надо было сделать это раньше. А если бы он тебя?. .
    - Надо было брать его живым, - сказал Эрберг чуть в нос. - Узнали бы их планы.
    - Вряд ли К-мигранта можно взять живым, - вежливо возразил Демин. - Они накачаны энергией, как МК-батареи, можете полюбоваться на дыру в полу ангара после взрыва этого... псевдочеловека.
    - Можете ли вы после этого инцидента гарантировать, что на других спейсерах и малых машинах нет К-диверсантов?
    - Не можем" - ответил Берестов после секундной заминки. - Но экипажи предупреждены и протестированы Сварогом... Ответы адекватны личным характеристикам каждого, а это подделать невозможно.
    - Много мы знаем о возможностях нелюдей... Я бы все же проверил флот на предмет выявления гостей.
    - Как? - Комиссар-два сел в одно из кресел, застыл глыбой. Остальные остались стоять, придвинувшись ближе. Эрберг, подумав, сел тоже.
    - Одну из обойм риска на "пакмаке" пустить в обход всего машинного парка, где есть метро, пусть обшарят транспорты с хомо-детекторами, с максимальной подстраховкой, естественно. Шанс невелик, но он есть.
    - Действуйте, - кивнул Железовский, умевший мыслить быстро. Демин тут же забормотал распоряжение по рации, обменявшись с Ратибором понятными обоим знаками.
    - За то, что успел надеть "бумеранг", не хвалю, - продолжал Аристарх, поглядев на Ратибора снизу вверх. - Хотя об этом надо было подумать раньше, а не доверяться интуиции. В подобных делах нужен расчет, основанный на точном прогнозе. Почему, кстати, в твоей команде нет эфаналитиков?
    - Они... на Земле, - нехотя ответил Ратибор.
    - А должны быть здесь, включенные в оперативную сеть "спрута". Я распорядился, двое будут на "Перуне" с минуты на минуту. Работай.
    - А вы? - Вопрос вырвался у Ратибора нечаянно, помимо воли, он тут же пожалел об этом, внутренне поморщившись: создавалось впечатление, что он боится оставаться один.
    - ВКС созывает свой синклит... - Комиссар понял все, как надо. - Будем думать, что делать, если Т-конус по каким-то причинам... не сработает.
    - Мы не позволим... - начал Демин. Железовский поднял ладонь.
    - Надо рассчитывать на самые худшие варианты. Допустим, К-мигранты не преуспеют в своей деятельности, но Т-конус все равно не поможет, что тогда?
    В зале стало совсем тихо.
    - Эвакуация? - пробормотал Демин.
    - Кого мы успеем эвакуировать за оставшуюся неделю до подхода БВ к Солнцу? Даже если задействуем весь флот и внешние метро? И куда?
    - Из двух зол выбирают меньшее...
    - Вот мы и будем выбирать, если не найдем компромиссного решения.
    - Но ведь Земля уже решила, все десять миллиардов землян!
    - Готовить и принимать решения должны профессионалы! - Голос Железовского громыхнул, как отзвук обвала в горах, - Специалисты высокой квалификации. Не верить им - значит не верить себе, люди должны это понять. И для этого им надо дать полную информацию обо всем, с чем мы столкнулись. За нами - мы сами, и никого больше! Помните это.
    Ратибор вздрогнул: Аристарх повторял слова Грехова. Эти люди были удивительно похожи - не только точностью оценки происходящего и реакцией на внешние раздражители, но и глубиной видения и знанием психологии людей.
    - Когда будет закончен монтаж кольца?
    - Через двое суток плюс-минут два часа, - ответил Сварог, незримо присутствующий при любой беседе.
    - Работайте. - Железовский некоторое время разглядывал зеленоватое сетчатое пятно чужанского "перевертыша" и с неожиданными для столь громоздкого тела легкостью и кошачьей гибкостью встал. - Идемте, Ингвар.
    - Я бы остался, - начал было Эрберг.
    - В качестве посажёного отца?
    Командор погранслужбы побагровел. Он не понимал юмора и не знал, что коллега способен шутить. И в этот момент в зал вошла Анастасия Демидова. Отыскала взглядом Берестова. Глаза ее на миг вспыхнули, выдав переполнявшие душу чувства.
    - Эфаналитик Демидова. Откомандирована в распоряжение оператора "Шторма".
    - А ты говоришь - останусь, - проворчал Железовский, махнул рукой Ратибору и вышел.
    Эрберг догнал его у входа в отсек метро.
    - Итак, минус один, К-мигрантов осталось тринадцать. Много это или мало?
    - Узнаем.
    - Дай бог, чтобы не слишком поздно. Кстати, что-то я не видел эту девицу в твоем отделе раньше.
    - Она принята недавно, работает пока аналитиком ИВКа.
    - Твой опер смотрел на нее, как на явление Христа народу.
    Железовский ухмыльнулся" и первым вошел в кабину метро.
   
   
    * * *
   
    Десятиместный орбитально-воздушный куттер с кажущейся неторопливостью плыл над сплошным морем облаков, насквозь пронизанных солнцем; ведомый автоматом, он возвращался с приземельских заводов, неся в своем хрустальном чреве руководителей тревожных служб человечества: председателя Совета безопасности Ярополка Баренца, президента Академии наук Земли Максимова, директора УАСС Кий-Короната и председателя Высшего координационного Совета Хакана Рооба. В составе чрезвычайной комиссии они участвовали в расследовании инцидента с остановкой конвейеров сразу на трех заводах, и вернуться на Землю решили не по метро, а более романтическим способом, как некогда космонавты на своих допотопных ракетах с двигателями на химическом топливе.
    - Опоздаем, - нарушил молчание Максимов. Он имел в виду, что по традиции на заседания синклита ВКС надо было явиться "наяву", а не по динго-связи в виде голографического фантома.
    - Я все же хотел бы знать ваше мнение до начала совещания, - сказал Баренц, поправив усик рации "спрута" над ухом. - Институт согласия не дал однозначного решения конфликта, несмотря на рекомендации глобалистов, а поиск возможного компромисса может затянуться надолго, прецедентов-то, подобных нынешнему, история еще не знала.
    - Глобалисты не боги, - холодно сказал Кий-Коронат. - Да, не отрицаю, когда-то они успешно решали метаглобальные проблемы в масштабах планеты: сохранение мира на Земле, разоружение, социально-экономические и экологические последствия научно-технического прогресса, искривление социализма, но вряд ли они способны справиться с масштабами Конструктора. К сожалению, мы сами не знаем, нравственно или безнравственно спасать себя ценою жизни Конструктора. Споры не утихают до сих пор. Однако давайте не опускаться до этого уровня, уровня схоластически-дилетантских рассуждении, у нас с вами нет альтернативы: спасать или не спасать, - ясно, что спасать. Но сработает ли Т-конус, вот в чем вопрос! И если нет, то что мы станем делать?
    Куттер нырнул в белоснежную кипень облаков, в кабине потемнело, зеленый огонек "Джорджа" - автопилота на плоском сетчатом диске в носу аппарата стал заметнее.
    - А что глобалисты предлагают конкретно? - проскрипел Хакан Рооб.
    - Они предлагают опереться на массовое сознание, - усмехнулся Максимов. - Последовать законам теории коллективных решений, физики пока молчат, углубившись в поиск способов связи с Конструктором, а чистые философы предлагают оставить все, как есть.
    - В принципе философы правы, - сказал Баренц. - Или, во всяком случае, более моральны, чем мы с вами.
    - Ну, положим, это спорно, - поморщился Кий-Коронат. - Нравственность и мораль - это по сути формы кооперативного поведения людей, облегчающие им совместное существование, а что на деле предлагают философы? Загробный мир? Благодарю покорно! Компромиссов в этом вопросе быть не может. Да и как может быть безнравственным желание жить?
    - А если все-таки эвакуация? - Рооб откинулся на сидение и совсем закрыл глаза. - Ингвар предложил ее в качестве последнего Шанса.
    Баренц покачал головой.
    - Как вы будете отбирать кандидатуры? По какому принципу? Сколько всего мы успеем эвакуировать? И как объяснить остальным, почему они остаются? И еще учтите момент: как только мы дрогнем, начнем искать пути частичного решения проблемы, начнется паника! А чем она может закончиться, не вам рассказывать. Итак, я вас понял, джентльмены. Вся надежда на Т-конус и на светлые головы физиков, работающих днями и ночами. Если Т-конус почему-либо не остановит БВ, или не выбросит его за пределы Галактики, или хотя бы за пределы Рукава, останется уповать только на них, на то, что за неделю до подхода БВ к Солнцу они придумают, как предупредить Конструктора... или уничтожить его ко всем чертям!
    - Но у нас есть еще одна проблема - К-диверсанты!
    - Не будьте наивными, К-диверсанты не представляют реальной силы, способной послужить препятствием человечеству, случай с Берестовым подтверждает это в полной мере: профессионалы безопасности, прошедшие спецподготовку высокого класса, способны бороться с ними на равных. Если уж один человек-смог справиться с К-диверсантом, то с остальными безопасность как-нибудь справится, хотя, может быть, и не без потерь. Давайте решать глобальные проблемы, оставив остальные соответствующим исполнителям.
    - И все же я не согласен, К-диверсанты могут многое натворить, дай им волю, - не сдавался Кий-Коронат. - То, что они сто с лишним лет не вмешивались в нашу жизнь, еще ни о чем не говорит. Просто они ждали своего часа... и дождались.
    - А что вы подразумеваете под "не дать им волю"? - вежливо осведомился Максимов.
    - Уничтожение, - сердито отрезал директор УАСС. - И вы прекрасно понимаете, что этим в конце концов и закончатся наши с ними контакты.
    - Не уверен... - начал Хакан Рооб, очнувшись от монолога с самим собой, и в этот момент Баренц крикнул:
    - Берегитесь!
    Из всех пассажиров куттера он был единственным интрасенсом и чутье на опасность имел отменное. Пока остальные, не понимая, в чем дело, смотрели на него, Баренц успел натянуть эмкан ручного управления, и тут же в блистере аппарата появилось рваное отверстие величиной с голову человека. Куттер резко завалился вбок, но сделал это недостаточно быстро, потому что в прозрачном колпаке машины появились еще две дыры, и тут только пассажиры поняли, что по ним ведется огонь из какого-то мощного оружия. Над аппаратом стремительно пронесся голубой стрелообразный силуэт, напомнивший хищную птицу, в кабину куттера влетел огненный шар и лопнул тремя снопами огня. Вскрикнул Максимов.
    Баренц растопырился в кресле, напрягаясь
    Куттер нырнул вниз, вошел в облака, спиралью проткнул их и вышел над Карелией. Голубой аппарат - скоростной неф класса "три ноги" - не отставал, но. Баренц недаром когда-то был драйвером-прима и не давал неведомому стрелку прицелиться, поточнее, бросая аппарат по немыслимым формулам ломаных траекторий, просчитать которые было невозможно и компьютеру.
    Карусель странного воздушного боя прекратилась так же внезапно, как и началась: обойма подстраховки по императиву "телохранитель" наконец вышла на дистанцию прямого прикрытия и включилась в схватку. Куттер выровнялся, но продолжал вздрагивать и покачиваться, словно хромая лошадь.
    Баренц поискал глазами машину стрелка и успел увидеть финал инцидента: всплеск белого огня, облако искр, гаснущее в падении, как ракета фейерверка, и три стремительных блика на корпусах пограничных машин.
    - Прошу прощения за опоздание, - прорезался в интеркоме голос командира патруля. - Помощь нужна?
    - Нет, - тяжело сказал председатель Совета безопасности, ведя вздрагивающий куттер на снижение. - Почему не задержали живым? Кто стрелял?
    - Мы не вели огонь на уничтожение, - сухо ответил пограничник. - Он взорвался сам.
    - Инк, запрограммированный на нападение?
    - Если бы это был инк, он действовал бы точнее.
    - К-диверсант? Человек?
    - Ни тот, ни другой. Судя по всему, это был "серый человек". Он шел навстречу в нормальном темпе, и мы не сразу разглядели, кто внутри. Хорошо, что он открыл огонь на большой дальности.
    Баренц оглянулся, бегло оглядел компанию: Максимов держался за плечо, левая щека его была обожжена и покраснела. Хакан Рооб цел и невредим, сидел в позе тибетского ламы с полузакрытыми глазами, Кий-Коронат хмуро вертел в руках осколок блистера.
    - Живы, отцы? Садимся.
    - Ты же говорил, что К-диверсанты с их "серой гвардией" не представляют реальной силы, - пробурчал директор УАСС. - А они самые натуральные террористы с весьма широкими возможностями.
    Баренц снова оглянулся, сухое костистое лицо его с широким лбом и неулыбчивыми глазами было серьезно, но в голосе послышались нотки необычного для него сожаления:
    - А не зря тебя прозвали корочуном, Остап. На твоем месте я бы задумался о происхождении прозвища.
    - Что-то я не слышал, чтобы начальники нравились всем своим подчиненным, - все тем же ворчливым тоном отозвался Кий-Коронат, не обижаясь. - Лучше быть корочуном, чем "статуей командора", как прозвали Эрберга.
    Рооб, рассматривающий ногти на руке, засмеялся тихим мелким смехом. Кий-Коронат удивленно, Максимов с любопытством, а Баренц озадаченно посмотрели на него.
    В дырах, пробитых в прозрачном колпаке машины, окруженных сеткой трещин, свистел ветер, куттер вздрагивал и норовил свалиться в штопор, что-то позванивало и потрескивало в его каркасе - вот-вот гляди развалится, а председатель ВКС смеялся...
    Что-то промелькнуло за бортом, Баренц резко поднял голову, мгновенно подбираясь, но это были галеоны сопровождения, один из них успокаивающе покачал узкими лонжеронами стабилизатора.
   
   
    * * *
   
    Служебный модуль Савича ничем не отличался от кабинета Железовского, разве что его хозяин был связан с обработкой массивов информации совершенно из другой области знания.
    Выключив пейзаж: луг, кромка леса, голубое небо, река, - Савич сел рядом с гостем, поправил на виске сетчатый лепесток эмкана. Стена напротив превратилась в дымную пелену, опрокинулась, распахнув черный зев космического пространства с россыпями созвездий; на этом фоне влево уходила, теряясь в бесконечности, полупрозрачная белесая труба, похожая на древко копья, украшенного светящимся красноватым "наконечником". Было видно, что "наконечник" тихонько движется, удлиняя хвост древка, вызывая в памяти ассоциации древней ракеты и высотного самолета. Это было развернутое компьютером изображение тоннеля Большого Выстрела, увенчанного "тенью".
    - Сто с лишним тысяч парсеков, - нарушил молчание Савич. - Но я думаю, ствол тянется до границ нашего метагалактического домена, нам просто не хватает возможностей для определения всей его длины.
    На белесом древке зажглись зеленые и желтые огоньки, обозначившие места расположения маяков предупреждения и погранпостов. Казалось, было их много, несколько тысяч, однако на самом деле расстояния между соседними парами достигали не менее трехсот миллиардов километров.
    - Фронт, - пробасил Железовский мрачно. Савич кивнул, поняв собеседника.
    - Не умер древний термин, живет, наполняясь новым смыслом и не теряя старого. Никогда не думал, что фронт может существовать без воюющих сторон, не разделяя врагов. Никогда не думал, что возможна мыслящая сила вне ее материального воплощения! А ведь имею один из самых высоких в Системе уровней абстракции. Похоже, Конструктор в конце концов научит нас мыслить нестереотипно.
    - Вряд ли, инерция мышления у человечества колоссальна, сколько примеров тому... Черт бы побрал эту вашу "мыслящую силу". Когда наконец она остановится?
    - Едва ли это возможно без помощи извне. Конструктор просто не в состоянии пробиться в наш континуум через потенциальный барьер вакуумподобного состояния, разделяющий Вселенные - нашу и ту, откуда он пытается уйти, иначе давно появился бы физически.
    - Но ведь пробился же он туда? Почему же не может обратно?
    Савич пожал плечами.
    - Может быть, та Вселенная имела более низкое энергонасыщение, может, существовала "струна", соединяющая миры, на которую он наткнулся. Кто знает, что еще? Человек еще не дорос до освоения иррациональности, для этого надо постичь многие истины, научиться не делать ошибок, преодолеть тупик биологии, овладеть тайнами собственной психики, наконец. Может быть, тогда мы поймем, чего хочет Конструктор? А в настоящее время вряд ли мы найдем с ним общий язык.
    - Если он не остановится, мы не доживем до описанного вами идеала. Но довольно философии. Вы просчитали вершину взаимодействия Т-конуса?
    - С точностью до двадцатого знака. Чужанский "перевертыш" может быть захвачен ловушкой Т-конуса, если увеличить мощность генераторе в поля всего в два раза, это реально.
    - Что ж, тогда увеличим мощность и испробуем действие конуса на решетке роидов. Если эксперимент удастся, значит шанс спровадит!" БВ за пределы Рукава тоже реален.
    - Лишь бы не помешали К-мигранты со своим "серым отрядом".
    Железовский помолчал, изредка пошевеливая бровью.
    - Думаю, не помешают. Они, конечно, не люди в полном смысле слова, но и не созданные специально машины для уничтожения, киборги-убийцы. Военных программ, оптимизированных для диверсионной деятельности, Конструктор в них вложить не мог, это изобретения человеческого "гения". А "серые люди" - всего лишь слуги, и ничего больше, они тоже не способны выйти за рамки стандарта поведения.
    - Они - да, но не К-мигранты, имеющие базу не только человеческой логики, но и негуманоидного мышления. Не обольщайтесь тем, что имеете мощный флот, он - хорошая защита от таких же существ, как и мы с вами, а негуманы - те же чужане, роиды - иное качество, иные возможности, иные цели...
    Снова помолчали, глядя на перемигивающиеся вдоль трассы БВ огоньки. Потом лидер ученых, занятых проблемой Конструктора, стер изображение БВ и включил новый кадр: ажурный зеленоватый квадрат чужанского "перевертыша" медленно поплыл навстречу, уходя краями за пределы поля изображения. Но не успел Савич начать разговор, как оба собеседника получили сообщение от Умника о нападении на куттер с руководителями тревожных центров.
    - Кто это был? - быстро спросил Железовский. - К-мигрант?
    - Непохоже, - отозвался Умник. - Уж слишком прямолинейно действовал, вернее, неловко, сам усложнял себе задачу. К-мигрант не стал бы стрелять с такого расстояния, да еще из положения "мертвой петли". Мы сняли ситуацию, эксперты обрабатывают, и как только синтезируют снимки - я их размножу и пришлю.
    - Кто командир обоймы прикрытия?
    - Кобра Макграт.
    - Почему он опоздал?
    - Потому что эскорт отвлекли, вероятно, специально.
    - Это не оправдание, ни одно обстоятельство, кроме собственной гибели, не должно влиять на выполнение задачи прикрытия. Хорошо, я разберусь.
    Железовский встал, покосился на ксенолога.
    - Вы говорили, что готовы предложить сумасшедшие идеи, связанные с проблемой БВ, - это время пришло. Через час состоится заседание синклита ВКС, приглашаю поучаствовать, там и выложите все, что есть "сумасшедшего". Кстати, почему Умник ничего не знает о ваших гипотезах?
    По лицу Савича прошла тень.
    - В сложившейся ситуации любая неапробированная, неподтвержденная глубоким анализом гипотеза может нанести непоправимый вред делу, вы знаете это не хуже меня. Что касается "сумасшедших" идей... могу поделиться тем, что волнует меня больше всего.
    Железовский, посмотрев на браслет, над окошком которого всплыли цифры времени, снова сел.
    - Постарайтесь уложиться в пять минут.
    - Нет ничего проще, - с уловимой иронией произнес Савич. - Об опасности фазовой перестройки вакуума при "проявлении" Конструктора вы уже слышали. Опасность существует, а результат подобной локальной перестройки может быть катастрофическим: получится модель рождения Вселенной в миниатюре, хотя "миниатюра" эта означает, что в Галактику выплеснется океан энергии остановить который мы не в состоянии.
    Комиссар-два отдела безопасности остался неподвижен, бесстрастен и нем, только в глазах вспыхнул на миг колючий огонек Правда, Савича это не смутило, он уже привык к манере поведение Железовского.
    - С другой стороны, даже если фазовой перестройки вакуума и не произойдет, следует учитывать, что к нам стучится в облике "блудного" Конструктора разумная Вселенная! Таковы масштабы предполагаемого явления. Но дело даже не в масштабах. есть опасения, что Конструктор "впустит" в открытую им в наш мир дверь "чужую атмосферу", субстанцию чужой вселенной с абсолютно иными константами. Что произойдет в результате взаимодействия континуумов, можно только гадать.
    - А просчитать? - буркнул Железовский.
    - Пробуем, - кивнул Савич. - Но получается такая физико-математическая экзотика, что едва ли я внятно смогу объяснить ее даже самому себе. Вторая гипотеза, которую мы проанализировали, касается чужанского "перевертыша". Скорее всего, роиды построили не препятствие для БВ, как мы думали сначала, а всего-навсего антенну связи. А это значит, что они знают, как можно связаться с Конструктором. Вообще, это интересный момент со всех точек зрения, косвенно подтверждающий гипотезу другую - что чужане являются потомками Конструкторов, но пусть ею занимаются генетики, эволюционисты и ксенологи. Это все.
    - А предположение Берестова?
    - О каком предположении речь?
    - Все объекты, побывавшие в тоннеле БВ, действительно напоминают по форме какие-то антенны. К тому же, в строении чужанского "перевертыша" тоже использована та же геометрия.
    - Ваш энергичный опер немного ошибся: за редким исключением все преобразованные каналом Большого Выстрела объекты суть реализации элементов формул так называемой "булгаковской метрики", то есть двенадцатимерного пространства или гипергеометрии. Четко намеченную направленность процесса преобразования еще предстоит объяснить, но одно очевидно - это далеко не случайное явление. Лично у меня складывается впечатление, что Конструктор предвидел сложности своего возвращения и подготовил нам инструкцию по оказанию ему помощи, однако он ошибся в оценках человеческого интеллекта - мы оказались не в состоянии расшифровать инструкцию, для нас всегда было проще бороться со следствием, чем уничтожить причину.
    - Хорошенькую перспективу вы тут нарисовали. - Железовский прищурился. - Не страшно самому?
    - Страшно, - без улыбки Признался Савич. - Хотя в глубине души тлеет надежда, что Конструктор сумеет выкарабкаться из положения, не породив глобальных катастроф.
    - А может быть, вы все-таки успеете расшифровать инструкцию?
    - За оставшееся время? - Ученый с сомнением покачал головой. - Разве что если объявится какой-нибудь гений. Реальная же оценка наших возможностей такова, что ни один из существующих инков последнего поколения не в состоянии проинтегрировать весь запас, информации по БВ и Конструктору и дать единственно правильные рекомендации.
    - Сообщение опер-секунде, - вмешался в разговор Умник - Опер-прима выдал в эфир "полундру!"
    Железовский молча встал и исчез. Вернее, так показалось Савичу: он знал, но никогда не видел, как быстро могут двигаться интрасенсы при дефиците времени - даже у тренированного человека не хватало скорости реакций, чтобы успеть проследить за действиями этих пока еще немногочисленных представителей новой ветви человечества.
    - Что там случилось? - спросил ксенолог.
    - Завершено строительство Т-конуса, у зоны монтажа появился "Афанеор", и его новая команда выкинула белый флаг для переговоров, - ответил Умник.
   
   
    * * *
   
    Он появился на пределе радарной видимости - маленькое зеленое, колечко с мигающей голубой звездочкой-автоответа "я - свой". И остановился, почуяв, что замечен.
    В зале спейсера "Перун" раздался двухтональный сигнал тревоги, в ушах пронеслась лавина звуков: постоянно включенная связь донесла голоса наблюдателей, команды патрулей защитного пояса, рапорты инков кораблей всех рангов.
    - Расстояние двенадцать миллионов километров, - доложил Сварог. - Применение имеющихся средств поражения целей на таком расстоянии неэффективно.
    - "Полундра!" - сказал Ратибор, чувствуя спиной взгляд Анастасии; она сидела во втором ряду дежурных кресел.
    - Есть "полундра" по зоне!
    - Запрос.
    - Включен. Ответа нет... секунду, есть ответ. Они просят прямую связь на "трековой" волне.
    Перед пограничниками и Ратйбором развернулся виом СВС. На людей, не мигая, смотрела молодая привлекательная женщина в оранжевом кокосе.
    - Миссис Стенсен, - отреагировал координатор, посвященный во все детали противостояния людей и К-мигрантов.
    - Берестов, мы приглашаем вас для переговоров, - произнесла женщина; у нее было по одному зрачку в глазах, как и у нормальных людей, но зрачки эти пульсировали - то сужались в точку, то становились огромными, заполняя чуть ли не весь глаз.
    Ратибор ожидал всего, только не такого предложения.
    - Зачем?!
    Миссис Стенсен растянула в холодной усмешке полные яркие губы.
    - Странный вопрос.
    - Не более странный, чем предложение, - отрезал Ратибор, справившись с растерянностью. - Позиции наши вы знаете, а переговоры можно вести и по связи. И тем не менее я согласен. Какую процедуру переговоров вы предлагаете?
    - "Пакмак" с вашей стороны, "пакмак" с нашей.
    - Принимаю. Кто поведет переговоры от вас?
    - Я. Или не устраиваю? - Женщина снова продемонстрировала странную, с толикой иронии и превосходства, улыбку.
    - Вполне.
    Виом свернулся в световую нить, угас. Ратибор, расслабившись, смотрел на светящийся квадрат чужанского "перевертыша" в растворе главного виома обзора.
    - Давай лучше пойду я, - нарушил молчание Демин. Ратибор очнулся, встал, отрицательно качнул головой.
    - Каждый должен делать свое дело. Дежурный "пакмак" с обоймой усиления на старт! "Полундру" держать до моего возвращения.
    - Принял, - отозвался Демин одновременно со Сварогом.
    Однако "пакмак", ведомый Ратибором, не успел отойти от спейсера и на десять километров, как вдруг наблюдатели, доложившие о выходе навстречу машины с "Афанеора", заметили еще один аппарат, судя по малым размерам - "голем". Ратибор почувствовал беззвучный толчок в голову - заработала интуиция, обострившая чувство опасности.
    - Стоп! - скомандовал он инку "пакмака". - Дай визуальное с увеличением.
    На фоне звездной россыпи, перечеркнутой светящимися алыми линиями визира ориентаста, выросли три объекта: тройное кольцо спейсера, ребристый "карандаш" "пакмака" и зернышко "голема". Поскольку расстояние до "Афанеора" было достаточно большим, казалось, что и "пакмак" и "голем" ползут, как улитки, на самом же деле обе машины шли в режиме шпуга - двойного ускорения, набирая скорость убийственными темпами: буквально за полминуты их скорости достигли уже десяти тысяч километров в секунду! А по том случилось неожиданное: "голем" вдруг метнулся в сторону, обходя "пакмак", а тот хищно кинулся следом принявшись метать в коллегу сиреневые молнии лазерных разрядов
    - Что-за шутки? - донесся голос ДД, - Они с ума сошли?!
    Ратибор думал недолго.
    - "Девятка" - Серов, "шестерка" - Мгвиадзе, помогите беглецу, режим защиты - пассивный. Делать все на пределе скорости. "Сорок второй" - Ханстром, подстрахуйте их "красной завесой", если понадобится. Прошу чистый эфир.
    Голоса на общей волне "спрута" стихли, в эфире установилась полная тишина, подчеркиваемая звенящей нотой фона связи.
    Сварог сориентировался относительно положения главного оператора тревоги и смонтировал Ратибору логарифмически масштабное изображение происходящего, то есть сжал расстояния между участвовавшими в конфликте аппаратами, оставив без изменения их видимые радарами размеры. "Пакмаки" Серова и Мгвиадзе настигли "голем" с неизвестным пилотом раньше, чем это сделал "пакмак" "Афанеора", прикрыли аппарат зонтиками силовой защиты и поползли обратно, не отвечая на выпады машины с командой К-мигрантов. А затем в действие вмешался спейсер Ханстрома, ответив на лазерную трассу рекой огня, накрывшей связку коггов: плазменный факел не мог причинить вреда "пакмаку", это был скорее психологический выпад, а не боевой, предупреждение, а не ответный выстрел на поражение, и хозяева "пакмака" с "Афанеора" поняли. Пакет коггов сделал красивую петлю, отворачивая вверх и назад, и помчался к своему спейсеру.
    - "Сорок второй", попробуйте догнать, - сказал Ратибор. - Посмотрим, что они будут делать. "Девятка", тащите "голем" в первый ангар, проверьте детекторами на энерговооруженность, не мина ли это? Вдруг наши друзья К-диверсанты решили поиграть с нами в глупых и умных?
    - Ратибор, осторожнее, - напомнил о себе Демин.
    - Возвращаюсь, - буркнул Берестов, представив умоляющий взгляд Анастасии; Демин, видимо, не устоял и предупредил его символически, для Насти.
    Спейсер Ханстрома "размазался" в бледную полосу света, начав погоню в режиме "призрак", но второй прыжок закончить не успел - "Афанеор", проглотив парламентерский "пакмак", на мгновение раньше нырнул в "струну" и растворился в темноте пространства.
    Ратибор развернул свой "пакет" и через несколько минут пришвартовался к энерговоду в ангаре патрульных машин. В первом отсеке его ждали Демин и Железовский с группой усиления, окружившей доставленный пограничниками Серова "голем".
    - Отмени "полундру", - шепнул комиссар-два почти беззвучно, делая вид, что снимает с кокоса Берестова пушинку. - Мы не на Земле, здесь эта форма неэффективна, в нервы тянет сурово. Достаточно оставить "ЗОВ-экстра". - Вслух же сказал громко: - Интересно, что они от тебя хотели? Переговоры о контакте в их положении - нонсенс.
    - Что там, внутри? - кивнул на "голем" Ратибор.
    - Ничего опасного, энергозапас минимальный, без сюрпризов, - ответил широкий, медлительный с виду Серов. - А в гондоле кто-то есть, один человек, пилот.
    - Открывайте.
    Серов жестом подозвал своих специалистов с универсальными наборами инструментов, измерительной аппаратуры и компьютерной логотехники: пилот "голема" на вызовы не отвечал, приходилось искать код замка люка, не зная программы. Все терпеливо ждали, когда пограничники Закончат работу. Ратибор через минуту спохватился и, отменил "полундру", понимая, что Аристарх прав: силы безопасности и погранслужбы и без того "сидели на готовности", ужесточение тревоги в данной ситуации вызывало напрасные траты сил и нервной энергии.
    Люк "голема" открылся внезапно, и толпа людей невольно подалась назад: из гондолы аппарата вывалился на пол ангара... "серый человек". Полежал секунду, завозился, переворачиваясь на живот, и тогда все увидели на его спине громадную рану - от шеи до бедра, словно кто-то задел "серого человека" лезвием меча. У краев пореза скапливались маслянистые прозрачно-голубые капли и падали на пол. "Серый человек" с усилием встал, опираясь на обшивку "голема", повернулся к людям лицом-маской, искаженным непонятной гримасой, и вдруг с его губ сорвались шипяще-трескучие слова:
    - Предупреждие... ждение... не людие ест... слушие вниман...
    Изумленные пограничники замерли, оглядываясь на Ратибора. "Серый человек", страшно кривя лицо, мучительно подбирая слова, беззвучно пошлепал губами и снова заговорил, отделяя каждое слово.
    - Опасну... ест... вы тут... не опасну... внешну опасну... понятие а?. .
    - Что он сказал? - сдавленно произнес кто-то из собравшихся. "Серого человека" шатнуло, он прислонился к ребру люка "голема" спиной, дернулся от боли, но на ногах устоял.
    - Отвлечение нет я... отвлечение внутрие... нет опасну тот... мат... матр... митри... - Жутко было смотреть на гримасы странного существа, не имевшего речевого аппарата в общепринятом смысле слова, но пытавшегося говорить на земном языке. - Ест опасну метроу... метро унутр. - "Серый человек" замолчал и мягко завалился на бок, перекатился на живот, дернулся дважды и затих. Железовский первым сообразил, что хотел сообщить беглец.
    - К-мигрантов на "Афанеоре" нет, - сказал он Ратибору. - Только миссис Стенсен и гвардия "серых" - для отвлекающего маневра, остальные, видимо, на Земле, готовят захват метро с выходом в зону строительства.
    Ратибор тоже понял, о чем хотел предупредить "серый человек" (кто его послал? каким образом вложил сообщение?), просто реакция у него была помедленней, чем у комиссара-два. Он мысленно произнес одно слово: "Экспресс", - жестом приказал Демину занять место в подкове кресел управления и первым бросился из ангара к лифту, вызывая по связи Сварога.
    - Слышу, - отозвался инк. - Мы поддерживаем четыре прямые "струны" метро с Землей, все четыре находятся под контролем погранслужбы на базах "Радимич-2", "Финн" и "Оймякон".
    - Гони "полундру" на базы! Отключи метро с "Финном" и "Оймяконом", заблокируй отсеки метро на всех кораблях флота! Заблокируй на "Перуне" все помещения и коридоры! Пропуск в рубку и зал управления - только по моей команде. Пропусти ДД.
    - Принял. К сведению: на спейсер прибыли Грехов, Баренц и Боянова.
    - Что? - Ратибор споткнулся, оглядываясь на спешащего следом Железовского.
    Сварог хладнокровно повторил сообщение.
    - К метро! - скомандовал Аристарх. - Кажется, мы опоздали с его отключением.
    Лифт за несколько секунд доставил их к отсеку метро, где они столкнулись со спешащими навстречу гостями. Боянова и Баренц были одеты в серо-голубые кокосы, Грехов, по обыкновению, - в черный комби с узором выпуклых блестящих ромбов и квадратов непонятного назначения.
    - Мы опередили их всего на минуту-две, - хмуро сказал проконсул, - и - не успели предупредить. Сейчас они будут здесь.
    Ратибор сделал движение - поправить эмкан связи, Грехов мельком посмотрел на него.
    - Не успеете и вы. Обычные методы для задержания К-мигрантов неприменимы, можно только взорвать спейсер вместе с ними.
    - И с нами, - усмехнулась Боянова, глядя на Железовского. - К сожалению, я оказалась права, Аристарх. Мы подходим к пределу, к роковой черте, и с другой стороны.
    - Внимание, по сорок двум векторам вижу приближающиеся объекты, - доложил Сварог. - Половина объектов находится в пределах зон поражения.
    - "Серые" начали атаку, - спокойно сказал Баренц. Ратибор глубоко вздохнул, и, глядя на кивнувшего едва заметно Железовского, занемевшими губами приказал открыть огонь на поражение. Жалости к "серым людям", запрограммированным волей К-мигрантов на самоуничтожение, он почти не чувствовал, помня, какой может оказаться цена этой жалости и промедления.
    В этот момент створки двери финиш-камеры метро разошлись лепестками диафрагмы, и первое, что почувствовали люди, - оглушающий шумовой удар пси-поля! Ратибор устоял только потому, что половину мощности волны принял на себя защитный экран, но и оставшейся доли пси-импульса было слишком много: показалось, что все вокруг искривилось, потолок отсека провис, пол выпучился, стены оплыли книзу, как пластилиновые, фигуры товарищей превратились в плоские листы с котлообразными головами! Воздух в отсеке загустел и задрожал жарким маревом, будто нагретый до высоких температур. Каким образом из камеры метро выбрались К-мигранты, Ратибор не заметил. Но не упал - кто-то поддержал его под локоть.
    К-мигранток было десять, хотя Ратибор не сразу узнал, кто есть кто, борясь с болезненным головокружением. Чуть впереди стоял Вильям Шебранн в белом кокосе, за ним Нгуо Ранги, Свиридов, Шустов, Шубин, Стенсены - отец и сын, Григорий Григ, Мэтьюз Купер и Патрик Фригдом. Тишина установилась такая, что в ушах стал слышен шум собственной, пульсирующей по жилам, крови.
    Так они и стояли, стенка на стенку, десять К-мигрантов и пятеро людей, похожих друг на друга умением владеть собой и ощущением грозной, спрятанной до поры до времени, силы. Потом из ромбов на груди Грехова - он тоже стоял чуть впереди - сверкнули два тонких красных лучика, как бы охвативших группу К-мигрантов слева и справа.
    - Дальше вам ходу нет, - негромко сказал Грехов, и от этих слов спину Ратибора охватил ледяной озноб.
    - Вас мало, мы пройдем, - спокойно и так же негромко и буднично сказал Шебранн, констатируя видимую расстановку сил.
    - Ошибаетесь. Нас предупредили, и мы успели принять меры. Но вы и без того были обречены на поражение с самого начала, несмотря- на обладание многими способностями с приставкой "супер". Вы забыли, что боретесь не против конкретных лиц, и даже не против определенных служб человечества, а против системы! Против стабильной гомеостатической системы под названием цивилизация, управляющей сложными неравновесными режимами, которые обеспечивают ей научно-технический и социальный прогресс. Вы можете справиться с нами, с небольшим отрядом, хотя и не без боя и не без потерь. - Грехов растянул в беглой усмешке губы. - Это я вам обещаю. Но вы не справитесь с остальными, имя которым - легион!
    - Мы уничтожим вас, потом Т-конус, большего не надо. Тот, кого вы назвали Конструктором, по сути - наш родитель, и должен вернуться целым и невредимым. Дальнейшую дискуссию считаем нецелесообразной. Уходите.
    Среди К-мигрантов прошло общее бесшумное движение, они рассредоточились и направили неизвестно как оказавшиеся в руках излучатели ("универсалы-101", - отметил Ратибор машинально) на людей.
    Ратибору, одетому в "бумеранг", как и Грехову, не надо было готовить свое оружие к бою, остальные же - Баренц, Железовский и Боянова, вытащили свои "универсалы" так же быстро, как и К-диверсанты. В отсеке метро на миг установилась жуткая, готовая лопнуть огненными вспышками, насыщенная тяжелой угрозой тишина. Правда, Ратибору все время казалось, что он одновременно видит и слышит странные вспышки и звуки, которых на самом деле не было, хотя он и понял в конце концов - это были всплески пси-фона: и К-мигранты, и люди-интрасенсы общались между собой в пси-диапазоне, но если пси-разговор людей воспринимался как легкие прозрачные молнии, то общение К-мигрантов напоминало очереди тяжелых пулеметов.
    - Стойте! - сказал Грехов, из груди которого то и дело посверкивали рубиновые лучики: Ратибор сообразил, что это работает компьютер наводки на цель костюма проконсула. - Прежде, чём мы начнем, попробуйте понять две истины. Первая: вы в ловушке, выход из которой контролируется нами. Вторая: Т-конус уничтожать не надо, у нас есть шанс обойтись без боя.
    - Насчет ловушки вы не совсем правы, - ответил Шебранн, не сделавший ни одного движения, но не ставший от этого менее опасным. - Что за шанс? Конструктор уже дал человечеству шанс - познать пределы своей нравственности, и человечество этот шанс не использовало.
    - Мы готовы признать и это, только не надо выносить приговор всему человечеству, в каждом конкретном деле обычно участвуют конкретные люди. В данном случае Конструктор действительно сыграл роль символа Предела, но ведь ни один закон не запрещает живым выбирать жизнь. Оставим этот спор философам, вам его все равно не выиграть. А шанс нам дали чужане, поставив перед Т-конусом решетку-перевертыш.
    - Каким образом чужанский "перевертыш" может послужить шансом для разрядки ситуации? По нашим данным это всего лишь антенна связи, наподобие ваших антенн СВС.
    - Вы снова ошибаетесь, непогрешимые, это генератор перехода или, если хотите, генератор преобразования вакуума. Вам должно быть известно, что наша Вселенная "отделена" от других потенциальным барьером, который пока безуспешно пытается пробить Конструктор. Так вот чужане нашли изящное во всех отношениях решение проблемы и построили преобразователь, с помощью которого можно "высверлить" в потенциальном барьере дырку и послать Конструктору гонца. Риск, конечно, велик, и неизвестно, примет ли Конструктор гостя, но шанс есть, и предупредить вашего второго родителя можно. Предлагаю включить одного из вас в группу риска для перехода "по ту сторону координат". Ну, а если ничего из этого не выйдет... - Грехов развел руками, - тогда мы все-таки будем вынуждены включить Т-конус.
    - Если мы дадим вам его включить, - сказал Шебранн; думал он очень быстро, как и его соратники, и принимал решение почти мгновенно. - Сколько человек войдут в группу парламентеров?
    - Один.
    - Кто?
    - Может быть, я. Этот вопрос решается нами коллегиально.
    - Допустим, мы согласимся, но как вы уговорите роидов взять нас с собой?
    Грехов устало улыбнулся.
    - Это моя забота. Я думал, вы спросите, зачем они вообще строили "перевертыш", какое отношение имеют к Конструктору и что от него хотят.
    - Нам это безразлично. Главное, что наши интересы совпадают. Когда они перестанут совпадать...
    - Ну, это ясно, Такие пережитки прошлого, как мораль, этика, чувства, вас не беспокоят, ваш идеал - мыслящая сила! Без тени эмоций.
    - Почему же? - возразил стоявший слева от Шебранна Нгуо Ранги. - Ничто человеческое нам не чуждо, просто эмоции дают нам так мало нужной информации, что мы нашли другие способы прогноза. Вы же знаете: мы могли бы поладить с вами, как это и было в течение целого столетия, пока не пересеклись зоны взаимоисключающих интересов... - Ранги замолчал, потому что Шебранн подал сигнал к отступлению.
    К-мигранты бесшумно и ловко отступили ко входу в кабину метро, продолжая держать людей на прицеле. Один за другим скрылись в проеме открывшейся двери.
    - Мы обдумаем ваше предложение, - сказал на прощание Шебранн. - До связи.
    Дверь метро закрылась.
    - Их перехватят на Земле, - сказал Баренц, пряча "универсал". Грехов покачал головой, обериулся; лицо его блестело, как отполированное дерево, глаза были полны бездонной тьмы.
    - Они переориентировали вектор финиша, поэтому не полезли в драку, имея путь отхода. Как там дела на внешних форпостах?
    - Атака отбита, - доложил оживший Сварог. - Потерь нет. Двадцать два когга уничтожены, семь удалось перехватить и задержать, пилотами во всех оказались "серые люди". Остальные ушли.
    Проконсул вытер лицо ладонью, нашел глазами Ратибора, в ушах которого все еще плыл комариный звон пережитого напряжения.
    - Ну что, опер, жив? Давай отбой "полундре" по всей зоне. - Повернулся к Бояновой. - По-моему, держался он неплохо, а?
    - Неплохо, - проворчала председатель СЭКОНа. - Хотя я все время боялась, что он выстрелит.
    - Он, похоже, боялся того же, - улыбнулся Железовский. Интрасенсы гурьбой направились к выходу из отсека. Железовский похлопал Ратибора по спине каменной ладонью и протопал следом.
    - Се зон розе фиориранно, - пробормотал Ратибор и, спохватившись, дал приказ отменить тревогу.
    ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ НАЧАЛО КООРДИНАТ
   
    Чужане появились возле своего "перевертыша" в тот момент, когда Ратибор со Стратегом заканчивали перекличку служб, - два километровой длины "бревна" с наростами "грибов-трутовиков". Посверкивая тонкими белыми лучиками, "бревна" обошли "перевертыш" по периметру и замерли над центром решетки, а потом выпустили из чрева десятка три фигур в золоте защитных костюмов, потянувших за собой не то шланги, не то кабели.
    Из шелестящего бормотания многих десятков голосов, заполнявшего зал спейсера, выкристаллизовалась тишина. Никто из прибывших с Земли руководителей не спешил обратно, постоянно прибывали новые гости, в основном члены Совета безопасности, и зал был полон: предгрозовая атмосфера нараставших, как лавина, событий, их масштаб сеяли в душах неуверенность и мистический трепет, и люди невольно искали друг в друге опору и поддержку.
    Грехов в своем необычном костюме сидел слева от Ратибора, на него посматривали с любопытством и даже с опаской, причем не только пограничники, молодежь, но и опытные интрасенсы, в том числе и Боянова, но он молчал, застыв в кресле так же каменно и неподвижно, как и Железовский. Анастасия сидела за ним, изредка поглядывая то на него, то на Ратибора, однако ничего нельзя было прочитать в ее глазах, искрящихся влагой, будто она сдерживала слезы.
    - Синхронизация работы Т-комплекса закончена, - прошелестел в наушниках голос Сварога. - Система подкритична в пределах допустимых норм. Предлагаю провести пробный запуск.
    - Всем ждать, - мысленно передал Ратибор. - Сколько времени осталось ждать до подхода БВ?
    - Двое суток плюс-минус час.
    - Обойме точной наводки приступить к работе. Остальным ждать.
    Берестов повернулся к комиссару-два.
    - Поскольку мы не в состоянии отбуксировать Т-конус на миллион километров за решетку "перевертыша", давайте попробуем попросить чужан самим убрать его из фокальной плоскости конуса. По расчетам при включении конуса "перевертыш" может затянуть в горловину "струны".
    - Не надо, - раздался тихий, но звучный голос проконсула, так что все вздрогнули, привыкнув к его молчанию. - Роиды приступили к подготовке запуска своего вакуумпреобразователя. После того, как они его запустят, он им больше не понадобится.
    - Откуда у вас такие сведения? - неприятным голосом осведомился директор УАСС. - Вы что, свободно общаетесь с чужанами?
    Грехов не ответил, хотя и Баренц, и Забава Боянова, и Железовский смотрели на него с одинаковой заинтересованностью пополам с недоверием. Несмотря на предпринимавшиеся усилия, никто из них не мог прочитать мысли проконсула, наглухо закрывшего пси-блоком сферу мышления.
    Анастасия посмотрела на Грехова, тот едва заметно кивнул, словно разрешая ей выступать от его имени.
    - О прямом общении речи нет, - проговорила девушка, зябко сведя плечи. - Габриэль просто... знает, что произойдет. И в своих прогнозах он ни разу не ошибся, подтверждаю это еще раз как эфаналитик.
    - Так вы ясновидец? - тем же неприятным голосом спросил Кий-Коронат. - Свободно читаете будущее? Почему же не сообщите прямо, что нас ждет?
    Грехов и на этот раз промолчал, и снова Демидова ответила за него, взяв на себя роль адвоката:
    - Напрасно иронизируете, он действительно способен видеть будущее, только не всегда четко, не со всеми подробностями.
    - Понятно, не бог, а только его апостол. - Директор УАСС покривил губы. - Что ж, такой союзник - тоже подарок, хотя и предпочел бы иметь более разговорчивого друга.
    - Не передергивайте, Остап, - вмешалась Боянова. - Я понимаю ваши чувства, но не надо плохое настроение срывать на окружающих. Тем более, что Настя права. Простите, Габриэль. Хотя и я, честно говоря, не вижу, на чем основано ваше знание.
    Проконсул вдруг с грустью усмехнулся.
    - Разве это так уж необходимо знать, Забава? Уверен, разгадка не принесет вам счастья и удовлетворения. Давайте заниматься делом, я не барышня и переживу нелюбовь ко мне лично и неприязнь ко всем экзосенсам вообще. Здесь все начальство "Шторма", пора наконец решать, кто пойдет послом к Конструктору, предлагаю свою кандидатуру.
    Снова в зале установилась тишина, и в этой тишине Ратибор неожиданно услышал свой голос:
    - Возражаю!
    Все оглянулись на него. Во взглядах Бояновой и Баренца проглянуло удивление, Кий-Коронат смотрел на Берестова с обычной неприветливостью. Железовский был непроницаем, а в глазах Анастасии действительно дрожали слезы: она давно знала, что произойдет. Ратибор вдруг понял это с ослепляющей отчетливостью. Сжал зубы.
    - Я, оператор-прима тревоги по формуле "Шторм" Ратибор Берестов, требую выполнения последнего моего распоряжения: послом к сверхоб... Конструктору пойду я.
    Баренц крякнул.
    - Решайте, - сказал Грехов безучастно, вставая, оглядел всех, задержал взгляд на Ратиборе. - Я подожду тебя в каюте, опер, есть разговор. - Вышел.
    Анастасия, не спускавшая глаз с Ратибора, всхлипнула, выбежала следом. Тишина, последовавшая за этой сценой, была весьма красноречивой.
    - Что тут у вас происходит? - с недоумением проговорил Кий-Коронат. - Это погранпост или пансионат благородных девиц? Кто эта дама?
    - Готовься, - обратился к Ратибору Железовский, не отвечая директору Управления. - Наверное, это лучший выбор в данной ситуации. Был бы я помоложе...
    - Лет на семьдесят, - с иронией сказала Боянова, и, встав, протянула руку Берестову; она сделала свой окончательный выбор, хотя доверяла безопаснику в той же мере, что и Грехову. - Как и все старики, Аристарх так же ворчлив и самоуверен. Удачи вам... и нам всем тоже. Только не забудьте, что вместе с вами пойдет К-мигрант.
    - И чужане, - добавил Баренц. - В самом деле, интересно, почему Габриэль уверен, что роиды возьмут нас с собой? Никто ему не ответил.
   
   
    * * *
   
    "Голем" с Берестовым был готов к старту, все слова были произнесены, напутствия переданы, в эфире царила тишина, изредка нарушаемая тонким посвистыванием: Сварог сообщал, что в Системе все спокойно. Командовал сборами Железовский, официально пожелавший сложить с себя полномочия оператора номер два и вообще комиссара-два отдела безопасности по возвращении Ратибора.
    Никто не знал, где искать К-мигрантов и как им передать приглашение на участие в запуске навстречу Конструктору чужанского "лоцмана", поэтому решено было сделать короткое заявление по всем видеоканалам Земли и Солнечной системы, а также продублировать его в зоне Т-конуса и передать по маякам вдоль ствола БВ. Время шло, а К-мигранты не отзывались, потеряв почти весь свой флот, исчезнув в неизвестном направлении.
    - Будем ждать ровно столько, сколько понадобится нам, а не им, - пробасил Железовский в ответ на замечание Демина. - В нашем распоряжении еще полчаса.
    За его спиной Боянова вполголоса успокаивала Анастасию Демидову:
    - Это не страшней обычного кенгуру, да и Ратибор не тот, кто спокойно ждет конца, исчерпав возможности. Он найдет свой шанс, может быть, даже вопреки Фортуне. Могу честно сказать, мне он понравился при первом знакомстве, я вообще не люблю стандарта, а тут в одном человеке сплелись все каноны достоинств: высок, строен, силен, мужественен, красив... ну кому это может понравиться сразу?. .
    Железовский усмехнулся про себя, услышав слова Забавы, характеризующие ее отношение к мужчинам,
    - Но потом он раскрылся в работе, и я поняла, - продолжала Забава, - что он далеко не так прост и ординарен, каким кажется с первого взгляда. К тому же он интрасенс, просто его способности по каким-то причинам раскрываются в зрелом возрасте... что тоже оригинально. Он выкрутится, девочка, и не стоит слишком часто показывать мужчинам свою слабость, слезы - не самый сильный аргумент в споре за любовь.
    - Я не плачу, - сказала тихо Анастасия. - Я жду его пять лет... и уже отчаялась ждать.
    - Ждать всегда трудно, тем более, если мужчина - лидер, но ведь это издревле женская профессия - ждать, давай не жаловаться на заложенное в нас богом.
    Анастасия улыбнулась с грустью, помолчав, тихо продекламировала:
   
    Коварнейшее это существо
    издревле сильных от природы било,
    свое доказывая торжество,
    и только исключительная сила,
    Фортуна может дать победный бой, -
    иначе будет все, как прежде было.
   
    Разговор за спиной прекратился. Железовский вызвал Сварога:
    - Ничего?
    - Все тихо, - откликнулся инк.
    - Пора, парень.
    - Готов. - коротко отозвался Ратибор; виом связи воспроизвел его спокойное лицо с твердо сжатыми губами.
    - Видно, придется тебе сыграть "соло на струне" в одиночестве. Вернее, в компании с чужанами.
    Берестов промолчал.
    "Голем" был напичкан системами связи и передачи данных, записями на десяти земных языках всех мыслимых программ контакта с Конструктором, и все предупреждения и напутствия были лишними, поэтому комиссар-два не стал повторять параграфы инструкций, он просто сказал:
    - Мы ждём тебя, сынок.
    По внешним видеомониторам было видно, как серебристый четырехгранник "голема" искрой сорвался с чаши стартового манипулятора в сторону светящейся решетки чужанского "перевертыша" с подстроенной решетчатой пирамидой преобразователя по центру. И в этот момент буквально в полусотне километров от спейсера возникло из ничего светящееся тело "беглого" спейсера "Афанеор", а приемники, прохрипев, донесли чей-то металлический голос:
    - Просим принять посла.
    Буря возгласов, команд, вопросов и ответов, гудков и очередей точек и тире - речи автоматов - пронеслась и стихла, люди были готовы отразить атаку и ответить на удар, но голос комиссара-два послужил для всех холодным душем:
    - Атака - только в качестве ответа! "Полундру" защите! Берестов, притормозил. Кто говорит?
    - Мы. - Виом оперативного ответа показал рубку "Афанеора" и трех людей в креслах - Мэтьюза Купера, Анатолия Шубина и Шебранна.
    - Вы понимаете, что блокированы по всем векторам, кроме вектора отхода? Одно неверное движение - и автоматы...
    - Понимаем и принимаем ваши условия.
    - Вовремя. Кто ваш представитель?.
    - Нгуо Ранги.
    - Возьмите пеленг "голема" Берестова, он наш посол, догоняйте, времени в обрез.
    - Мы успеем. Посланец будет на месте одновременно с Берестовым.
    - Тогда высаживайте посла и покиньте тревожную зону. Даю три минуты на все операции:
    Связь с "Афанеором" прекратилась.
    В обзорном виоме было видно, как из развернувшейся в боку спейсера мульды десантного люка выскользнула одинокая снежинка - вакуумплотный куттер с единственным пилотом. Фотоумножители приблизили аппарат, и наблюдавшие эту картину зрители увидели холодное, с плотно сжатыми губами лицо бывшего пограничника Эрнеста Гиро.
    "Афанеор", спустя отпущенные ему три минуты, окутался белым "дымом" компакт-преобразования, исчез. Куттер устремился за "големом" Берестова и догнал его уже возле красивой решетчатой пирамиды в центре чужанского вакуумпреобразователя.
    Корабли-"бревна" роидов все еще находились возле своего сооружения, но никак не прореагировали на появление гостей. Рядом с. ними вот уже несколько часов неподвижно висел "пакмак" Габриэля Грехова.
    Узнав о решении Ратибора и о согласии представителей СЭКОНа предоставить право контакта самому оператору "Шторма", Грехов внешне никак не отнесся к этому, словно его это решение не касалось совершенно или по крайней мере устраивало. О чем они говорили с Ратибором, не знал никто, но после разговора Берестов сразу же уединился и появился в десант-зале спейсера за минуту до посадки в "голем", Грехов же после разговора взял "пакмак" и ушел к чужанским кораблям, попросив не тревожить его запросами.
    Внезапно Анастасия встала и, подойдя и наклонившись к Железовскому, проговорила в бусинку микрофона, выросшую из мигающей огнями "шишки" пульта на длинном усике:
    - Ратибор!
    - Да, - с заминкой ответил Берестов.
    Анастасия схватилась рукой за горло, силясь что-то произнести, борясь с собой. Разговоры в зале стихли, головы людей повернулись в ее сторону. Железовский молчал и не шевелился. Боянова за его спиной вздохнула.
    - Я понял, Настя, - долетел тихий голос Берестова. - Все нормально, Габриэль прав: нельзя сидеть на двух стульях сразу. Надеюсь, мы еще поговорим на эту тему, когда я вернусь. Ну, а если не вернусь... помнишь у Торо?
    Я стану частью бытия,
    Волненья голосу внимая,
    И время, словно чешуя,
    Сойдет, мне Вечность открывая...
    Искра "голема" соединилась с вершиной пирамиды, за ней упала капля куттера с К-мигрантом. Движение в зоне чужанского "перевертыша" замерло. Застыли и люди, не дыша, вглядываясь в черные: окна виомов с вуалью "перевертыша". Напряжение, охватившее многотысячный человеческий отряд, рассеянный по громадному кубу пространства с Т-конусом в центре, можно было сравнить с волной цунами, выраставшей над берегом: все выше и выше задирается толща воды, становясь на гребне стеклянной бритвой в клочьях пены, еще мгновение - и она рухнет на берег, сметая все на своем пути!. . Точно такое "цунами" росло в душах людей, готовых помочь своему послу всем, чем можно, и не знавших - чем конкретно.
    Внезапно "бревна" чужанских кораблей скользнули в сторону, ускоряя ход, за ними молнией метнулся "пакмак" Грехова, и под замирающий шепот Анастасии Демидовой: "Ратиборушка!. . " - квадрат чужанского преобразователя вакуума вдруг начал складываться, охватывая краями пирамиду в центре. Сложился в "пакет", засиял пронзительной зеленью. Судорога непонятного искажения передернула, изображения в виомах, добралась до машин земных служб, искривила их корпуса, жутко исказила лица и фигуры людей, возбудила волну тревожных сигналов: в энергостанциях, питающих стройку и транспортно-технологические базы, самопроизвольно начался процесс ударного распада активного вещества.
    - Дьявол! - вырвалось у Баренца. - Они нас превратят в пыль! Аристарх, немедленно уничтожьте эту чудовищную "авоську", иначе потеряем Т-конус!
    Решетка "перевертыша" и в самом деле напоминала авоську, продолжая складываться и сжиматься, пока не превратилась в гигантское копье, нацелившееся куда-то в сторону созвездия Гиппарха, и с его острия начали срываться и гаснуть, уносясь вдаль, исполинские зеленые молнии, от которых спейсер дергался, как в параличе, хотя и находился в двухстах тысячах километров.
    Железовский упорно молчал.
    Теперь уже кричали с разных сторон:
    - Автоматика на пределе!
    - Защита не держит, катапультирую реактор!. .
    - Ухожу на "струну"...
    - Я "двадцатый", люди теряют сознание, жду распоряжений.
    - Донесение оперу-прима: полевая обстановка в зоне нестабильна! Отмечаю появление мезонных струй и нейтринных потоков, а также явления типа "плывущая топология" и "булгаковская метрика".
    - Господи, неужели это начало фазовой раскачки вакуума? - вполголоса проговорила Боянова. - Аристарх, что ты молчишь? Надо что-то делать!. . Или уходить, или...
    - Всем чистый эфир! - прорезался наконец в общем гаме гулкий бас комиссара-два. - Научным базовым "гиппо" и всем техническим службам немедленно покинуть зону! Патрулю отражения приготовиться к ТФ-атаке чужанского... м-м, копья!
    В родившейся тишине дробно прозвенели-простучали молоточки позывных системы спейсерной защиты: инки кораблей координировали наводку генераторов ТФ-поля друг с другом.
    Слабо ахнула Анастасия Демидова:
    - Там же Ратибор!. .
    И в этот момент из динамиков раздался знакомый звучный голос Габриэля Грехова:
    - Не сходите с ума, коллеги! Прошу опер-приму отставить ТФ-атаку!
    - Основания? - прогремел Железовский.
    - Мы не можем рисковать Т-конусом - защитным щитом. Земли! - добавил Баренц. - Еще минута - и волна преобразования докатится и до него.
    - Преобразования никакого нет, вся эта свистопляска - вторичный эффект работы чужанского бура, потреплет и перестанет. Если бы фазовая перестройка вакуума произошла - мы бы ничего не успели почувствовать, она прошла бы мгновенно.
    - Что предлагаешь?
    - Ждать!
    - Верьте ему! - Анастасия прижала кулаки к груди. - Он знает, что все будет... хорошо.
    - Отбой атаке! - тоном ниже пробасил Железовский. И словно дождавшись этой команды, колоссальное копье чужанского преобразователя превратилось в рой длинных ослепительных стрел и растаяло в ночи, прянув навстречу рвущему где-то впереди пространство конусу Большого Выстрела.
    Спейсер перестал скручиваться в спираль, распрямился, очертания зала и предметов приняли нормальную форму, тела и лица прекратили искажаться, ошеломленные люди разглядывали друг друга, словно боясь поверить в благополучный исход небывалого явления.
    - Неужели они прошли? - тихо сказала Боянова. - Аристарх, дай связь с нашими постами у БВ, может быть, удастся поглядеть, что там происходит.
    - ДД, - позвал Железовский командира погранвахты, - обеспечь полную защиту зоны и нормальную работу служб, мы уходим к вершине БВ. Справитесь, если появятся К-мигранты?
    - Справимся, - спокойно ответил Демин.
    - Они, наверное, уже ждут своего "крестного отца", - со вздохом сказал Баренц, вставая и разминая кисти рук. - Там, у "пули" БВ. Послушайте, Настя, почему вы так уверены, что проконсул знает, чем все это кончится? Он что, способен путешествовать в будущее и обратно? И каким образом он договорился с чужанами, чтобы они позволили нашему послу участвовать в эксперименте?
    Анастасия, ни слова не говоря, вышла из зала.
    - Вы задаете слишком много вопросов, Ярополк, - сказала Боянова. - А этой девочке и без того не сладко. Боюсь, Берестов уже не вернется, и она это... знает.
    - Ведомый-два, - вызвал Железовский командира дежурного спейсера "Борисфен". - Примите делегацию, идем к передовой заставе у БВ. Готовьтесь сыграть на "струне".
    - Машина готова, - отозвался командир спейсера коротко.
    - Идемте. - Железовский встал. - Забава, возьмите Настю, она пойдет с нами.
    - Если захочет, - произнес, входя в зал Габриэль Грехов.
    - Разумеется, - пробурчал комиссар, оглянулся на Баренца: - Ты, кажется, хотел что-то у него выяснить? Вот и спрашивай.
    - Позже, - сказал председатель Совета безопасности недовольно.
    - Я с вами, комиссар, если не возражаете, - сказал Грехов, как ни в чем не бывало. - Или есть причины для отказа?
    - Нет, - ответил Железовский. - Что ж, если никто не желает, спрошу я. Габриэль, честно говоря, нас интересует...
    - Знаю, - кивнул Грехов, с неопределенным сожалением разглядывая обращенные к нему лица. - Что касается роидов, то они не потомки, не внуки и не правнуки Конструктора, как думают некоторые оригиналы, а вы могли бы догадаться и сами, вспомнив Тартар. Неужели вам трудно было это сделать?
    - Что? - замерла у выхода Боянова. - Тартар? Ты хочешь сказать, что чужане - выходцы с Тартара?!
    - Не выходцы, они, как и тартариане, - пришельцы в нашей Вселенной, сумевшие пробиться к нам из какой-то другой. Но если Тартар до сих пор не смог до конца разбить скорлупу капсулирующего взаимодействия, то Чужая частично сделать это сумела.
    - Господи, так просто! - прошептала Боянова. - А мы бьемся разгадать причины, почему чужане к нам равнодушны... Да они же нас просто не слышат! Как и тартариане... хотя и пытаются иногда разговаривать.
    Ей никто не возразил, интрасенсы - Баренц и Железовский - поняли все и проанализировали информацию мгновенно, остальные все еще осмысливали сказанное.
    - Черт возьми! - нарушил молчание Демин; он тоже умел думать быстро. - То-то мне всегда казалось, что роиды кого-то напоминают и внешне, и поведением, - аборигенов Тартара! Один и тот же негатив по отношению к нам.
    - Вы правы, молодой человек. - Грехов растянул в улыбке губы. - Что еще интересует уважаемых лидеров? Предлагаю поторопиться. Конструктор вот-вот появится на свет. И пусть вас не пугает мое знание, я не К-мигрант, хотя мог бы, как и они, считать Конструктора своим "крестным отцом". Идемте.
    - Один вопрос, последний, - тихо проговорила Боянова. - Если вы знали все... зачем послали Берестова на... заведомую гибель? Что с ним будет?
    Лицо Грехова потемнело. Несколько мгновений он смотрел на председателя СЭКОНа тяжело, с немым вызовом и глухой тоской, покачал головой.
    - Я понял вас, Забава, но вы ошибаетесь, Настя здесь ни при чем. Он... решил идти сам, хотя я предупреждал его... и предлагал свою кандидатуру. Но не торопитесь хоронить Берестова, этого парня не зря назвали Ратибором, тут вы правы, он способен многое изменить. Пожалуй, я... - Грехов задумался. - Да, я не против того, чтобы он вернулся.
    - Не против? - своим неприятным голосом произнес Кий-Коронат, молчавший до сих пор. - А что, вы могли быть против? Могли желать его гибели? Так вас понимать? Хорош помощничек, нечего сказать!
    Грехов, не сказав больше ни слова, вышел.
    - Все-таки ты не меняешься, корочун, - проворчал Железовский. - Пошли, Забава, Ярополк.
    - Я все могу понять, - сказала Боянова, когда они уже подходили к отсеку метро, - одного не понимаю, почему проконсул не отговорил нас от строительства Т-конуса, зная, что он не понадобится?
    - А кто бы ему поверил? - тяжело спросил Баренц. - Да и нам тоже, стань мы на его сторону? Ты бы первая бросила в него камень.
    - Вот это уж точно, - кивнул Железовский.
    Они ждали.
    Аналитиками погранслужбы и отдела безопасности с вероятностью, близкой к единице, были высчитаны координаты точки "выпадения" Конструктора из канала БВ, но все понимали, что расчеты эти могут не оправдаться. Поэтому вдоль всей будущей трассы БВ - его "пуля" мчалась где-то в трех-четырех светонеделях отсюда - были расставлены зонды с видеоаппаратурой, что позволяло надеяться поймать момент "второго пришествия" самого странного и могучего из всех встреченных человеком существ.
    Двое суток провел спейсер "Борисфен" у вычисленного района, - именно столько требовалось БВ на преодоление оставшегося расстояния до встречи с чужанским "пакетом послов", - непрерывно щупая пространство вокруг, ведя переговоры с Землей и другими земными аппаратами, готовясь к церемонии встречи. К исходу вторых суток напряжение, в котором жили земляне, достигло предела. В жизнь человечества снова вторгалось Неведомое, Непознанное и, может быть, Непостижимое, и редко у кого из людей не учащалось дыхание и не ускорялось сердцебиение при мысли об этом.
    Последние несколько часов до определенного расчетами момента времени пассажиры "Борисфена" провели в десантном зале спейсера, тесно сдвинув кресла, превращавшиеся при необходимости в защитные коконы с автономным жизнеобеспечением. Железовский сидел между Бояновой и Баренцем, а левее и чуть впереди сидели Грехов и Анастасия Демидова. Все предположения были уже обговорены, новости обсуждены, и тишину в зале лишь изредка нарушали тихие реплики пограничников да односложные вопросы-ответы команды спейсера.
    Обзорные виомы зала были включены, отчего казалось, что площадка с группой кресел висит прямо в космосе, окруженная черной бездной с роями великолепных немигающих звезд. Алая окружность с тонким белым крестом визирных меток показывала район, откуда должен был вынырнуть Конструктор... или его "тень", в случае, если он так и не сможет пробить барьер, отделяющий Вселенную от другой вселенной. Железовский представлял эту картину как воздушный шар, в резиновую стенку которого вонзилась игла, но не проколола стенку, а растянула ее на всю длину проникновения. Что же произойдет, когда "резина" не выдержит? "Игла" окажется внутри шара, и только? Или одновременно лопнет и шар?. .
    Аристарх покосился на спокойное лицо Бояновой, получил пси-картинку: бочка с порохом и горящий бикфордов шнур, - ответил без мимики коротким: не преувеличивай. Он все время чувствовал соседство пси-сферы Грехова, способного к прямой мысленной связи: словно рядом за глухой стеной сидел сильный, обладающий острым слухом, настороженный и опасный чародей, в арсенале которого таились не только добрые, но и злые чудеса, - поэтому все время приходилось напрягаться, держать себя в форме и не показывать своего напряжения проконсулу. Баренц как-то в разговоре один на один признался Аристарху со смехом, что побаивается экзосенса, на что Железовский ответил пословицей: "Не поминай чертей к ночи". Посмеялись, хотя обоим было не до смеха. Грехов был человеком-загадкой, его знание было темным, магическим, чужим, а участие на стороне людей в инциденте с Конструктором больше настораживало и пугало, нежели радовало, и Железовский в этой уверенности ничего не мог с собой поделать.
    - Сообщение службы контроля, - раздался в наушниках каждого тихий голос координатора связи. - Пространство по трассе навстречу БВ начинает изменяться: появился слабый позитронный фон.
    - Наконец-то! - сдержанно воскликнул Савич. - Это дошел "выстрел" чужанского преобразователя. В зоне его действия колебания вакуума достигают экстремума, пары электрон-политрон разрываются, позитроны перестают быть виртуальными и появляются реально, а электроны "скатываются" в потенциальную яму...
    - Но ведь это - начало фазового сдвига! - не сдержался Эрберг; командор погранслужбы в отличие от всех стоял возле своего кресла.
    - В принципе... - начал Савич, но его перебил громкий колокол тревоги и голос наблюдателя:
    - В районе тысяча сто второго ПП наблюдаю необычные эффекты! Даю картинку.
    Звездный фон перед людьми в зале не изменился, то есть не изменился рисунок созвездий, хотя видеоприемники переключились на прием от камер тысяча сто второго зонда, зато черный провал перед зрителями перестал быть черным, его передернула судорога, звезды прочертили светлые дуги, заплясали, потом померкли в сиянии вспухающего торжественно и медленно (хотя эта замедленность была ложной из-за больших масштабов картины) колоссального светового конуса. Голубые пронзительные вспышки рванулись внутрь конуса, прокатились по нему, родили тысячи тонких лучей-игл, погасли, снова засияли, заметно изменив цвет в сторону зеленого, еще и еще раз пройдя всю гамму цвета от желтого до багрового, и конус стал гаснуть, приобретать стеклянно-прозрачные формы, изменяющиеся, как мыльная пена в ванне,
    Болтанка зонда вблизи захватывающе красочного фейерверка, рожденного прохождением Конструктора, столкнувшегося с "пакетом послов", очевидно, достигла таких амплитуд, что аппаратура не выдержала: изображение конуса исчезло, породив волну вскриков - не все поняли, что происходит. А когда оператору удалось восстановить связь, люди увидели феноменальную в силу масштабов, поразительную полупрозрачную фигуру, напоминающую наконечник копья.
   
    - Они дошли! - раздался в полной тишине чей-то звонкий голос. - "Пуля" БВ приняла форму "голема" Берестова!
    Но копье длиной в сто сорок миллионов километров, что намного превышало размеры Солнца, вдруг разом погасло. Снова судорога перечеркнула изображение, звезды в виоме задрожали, размазались в. тусклые туманные облачка, пропали.
    Грехов вдруг метнулся к выходу из зала, исчез в коридоре. Никто этого не заметил, все зачарованно глядели на мистерию света в центре виома.
    Связь восстановилась через минуту, и зрители на мгновение увидели конечную стадию превращения "тени" БВ в Конструктора: грандиозный, захватывающий, воображение взрыв - ударная волна Большого Выстрела догнала "пулю" и, наткнувшись на нее, превратилась в энергию...
    Виом очистился. Звездные облака молча смотрели на ошеломленных людей - в области пространства, где висел спейсер "Бориефен", все было спокойно, свет взрыва должен был прийти сюда не скоро. В тишине послышался всхлип. Головы людей повернулись к Демидовой: она плакала, и Железовский, наклонившись к ней с непроницаемым лицом, гладил ее по волосам. Вздохнул, уловив неловкую паузу, вспомнил обязанности.
    - "Кенгуру" в район ЧД! Флоту пеленг ЧД! Кто там ближе, мы ничего не видим. Что с Конструктором? Дайте картинку!
    - В зоне его появления - жуткая свистопляска! - отозвался кто-то из пограничников, уже прибывших на место. - Море огня на полгалактики! Ближе, чем на пять-шесть АЕ не подойти! Зонды всех шести эшелонов разбило, пробую запустить новую серию.
    - Неужели он не смог уберечь себя! - пробормотал Баренц. - Анатолий, что скажешь?
    - Конструктор, вероятно, вылупился из БВ, хотя проверить это пока невозможно. По нашим данным, какой-то "осколок пули" БВ продолжает мчаться в том же направлении и с той же скоростью, так что через час будет у Т-конуса.
    - А если это сам Конструктор?
    - Не знаю...
    Комиссар-два поискал кого-то глазами.
    - Грехов где?
    Боянова оглянулась.
    - Был здесь. Настя, где Габриэль?
    Демидова молча. показала на выход, говорить она не могла, боялась разрыдаться.
    - Отставить "кенгуру" в район ЧД! Всему флоту очистить район Т-конуса, сейчас здесь появится БВ! - Железовский одним движением выбрался из кресла и тоже бросился из зала, скомандовав инку подготовить к походу резервный драккар.
    Он стартовал следом за шлюпом Грехова, отстав от него всего на несколько минут. Включил "шпуг", Т-конус вырос перед ним сияющим колесом, приблизился, ушел краями за пределы видимости, превратился в форму какого-то апокалиптического моста, соединившего "берега бесконечности".
    Железовский воткнул нос драккара в причальный узел центрального блока управления Т-конуса рядом с двумя другими машинами: галеоном с опознавательными знаками погранслужбы и коггом без номеров и знаков. Не обращая внимания на невесомость и низкое воздушное давление в коридорах блока, проследовал к распределительному залу, боковым зрением отметив четыре лежащих серых фигуры, и ворвался в зал с "универсалом" в руках.
    У мерцающей огнями полусферы монитора киб-управления возилась черная фигура, оглянулась, когда Аристарх подплыл ближе. Это был Грехов собственной персоной.
    - Комиссар? Я так и подумал. Хорошая реакция. - Проконсул снова склонился над полусферой, выдернул из нее усик микрофона, что-то проговорил, подождал секунду и сбросил с головы эмкан. С облегчением выпрямился.
    - Слава аллаху, они не успели запустить "червяка".
    Железовский заметил еще два серых тела в глубине зала и отливающую глазурью вмятину в полу. Грехов перехватил его взгляд, поморщился.
    - К-мигрант, пришлось стрелять. "Серых" я просто оглушил.
    - Кто это был?
    - Нгуо Ранги.
    - Зачем?
    Грехов с иронией посмотрел на пистолет в руке комиссара, и тот, подумав, сунул его в захват на поясе.
    - Конструктор вылупился из канала БВ, но сам канал не затух и продолжает расти, хотя и сузился раз в десять. Вот его-то и надо схлопнуть в "струну" и выбросить отсюда подальше, чтобы не врезался в Солнце. Другим способом его не остановить.
    - А Конструктора?
    - Проблема остановки Конструктора еще впереди.
    - Снова черное знание? - Железовский хмыкнул. - Как они проникли сюда? - Кивок на неподвижные серые тела.
    - Так же, как и мы. Думать и работать они умеют.
    - Что они хотели сделать?
    - Стереть программу. Пойдемте, комиссар, времени у нас мало, через полчаса БВ будет здесь. Дайте команду флоту покинуть зону.
    Железовский, уже сделавший это, промолчал, выходя, вернее, выплывая из зала первым, но Грехов понял его молчание, одобрительно хмыкнув.
    - Уважаю профессионализм.
    - Погодите. - Железовский уцепился за скобу в коридоре, остановился. - Но если вы правы, то, уничтожив Т-конус, К-мигранты тем самым подписали бы Системе смертный приговор!
    - Не стоит упрекать их в столь тяжком грехе. Они не знали, что Конструктор проявится раньше, и что БВ сохранит вектор движения. Ясновидящих такого класса среди них нет.
    В молчании добрались до причального отсека. Грехов задержался у люка выхода к своему коггу, прищурясь, оглядел массивную фигуру комиссара.
    - Вас что-то мучает, Аристарх. Что именно? Судьба Берестова или что-то еще?
    Железовский не удивился прозорливости проконсула, сказал тяжело:
    - Да, судьба Ратибора.
    - А если я скажу: не знаю?
    - Я не поверю.
    Грехов повернулся, открыл люк и сказал, не оборачиваясь:
    - Я не знаю. - И добавил уже из отсека: - Но надеюсь.
    - На что?
    - На то, что он вернется...

Вторая часть>>>>>